Повторенье – мать ученья

– Художник индивидуален так же, как один человек не похож на другого, – говорит Сергей Коровин, – у каждого художника есть свои пристрастия, система ценностей.

В творчестве Сергей Михайлович ориентируется на гармонию архитектуры и природы – эту неотъемлемую составляющую уютных провинциальных русских городов.

– Я не мог не проникнуться сыновней любовью к этой умиротворённой светлой благодати, – признаётся художник.

Юбилейная экспозиция как нельзя лучше иллюстрирует откровение автора. Живописные городские архитектурные ансамбли, неброская деревенская красота, неизменные купола и маковки церквей – всё это традиционное для провинциального русского художника великолепие нашло отражение на холстах Сергея Коровина. Его живопись просторна, лирична, нетороплива и подробна. Обращает на себя внимание и размах полотен, даже букет полевых цветов автор пишет форматом 80 на 70, точно заранее адресуя холсты прос­торным музейным залам, а не ущербным метрам хрущёвок.

Среди традиционных для художников средней полосы тем привлекают взгляд и несколько оригинальных сюжетов, найденных Сергеем Коровиным для себя и для зрителей. Открытый рояль и снежный всполох невесомых хлопьев за оконным стеклом – эта картина озаглавлена художником «Зимняя мелодия»; инкрустация инеем на стекле и далёкий пейзаж с церковкой, едва видимый сквозь пятачок прогретого пальцем ледяного панциря на окне – холст называется «Морозные узоры»… Искренне жаль, что подобных открытий мало.

Зато художник, будучи педагогом в своей второй ипостаси, как никто иной усвоил истину, что повторенье – мать ученья. Единожды проявив интерес к неброскому убранству деревенского дома – обеденный стол с неизменным самоваром в окружении псевдовенских стульев, этажерка с книгами фасона 50-х годов и прочее (рождественская ель и гитара могут чередоваться и участвовать по очереди) – художник без устали тиражирует сей сюжет. И если при первом знакомстве с этой темой невольно улыбаешься, отмечая уютность и скромное обаяние изображённого, то, сталкиваясь с венскими стульями, по­ставленными под иным углом в пятый, седьмой, десятый раз, начинаешь иронизировать: «До коль..?»

Словом, комплектование экспозиции по принципу «та же лошадь, вид сбоку» может, и познавательно в качестве учебного пособия для студентов, но для юбилейной выставки как-то несерьёзно. Однако всё выше сказанное ни в коей степени не умаляет профессионализма автора как художника. Выставка получилась созерцательная, приятная глазу и не провоцирующая на разговоры об искусстве и о подлинном месте творца в этой бренной жизни.