Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, четверг, 22 октября 2009
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/10/18111/
рубрика: Область
Автор: Олег ТАТАРЧЕНКОВ
Фотографии: Олег ТАТАРЧЕНКОВ
Вчера на Леонтьевском кладбище города Тутаева
с соблюдением всех воинских почестей были преданы земле останки ещё одного солдата Великой Отечественной – гвардии сержанта Павла Чернышова, обнаруженные осенью прошлого года калужскими поисковиками.
Осенью прошлого года калужский школьник, 12-летний Лёша Алексеев, сын геологов, работавших в местном заповеднике, не в первый раз был в составе сводного отряда поисковиков в районе села Заречья, что у города Козельска Калужской области. Именно там осенью 1942 года проходил участок Воронежского фронта, где находилась злополучная высота, которую пришлось штурмовать 3-му гвардейскому полку 1-й гвардейской дивизии.
Лёша до конца не может логически объяснить, что подтолкнуло его свернуть в тот глубокий овраг, который находился чуть в стороне от основного потока наступления. Наступления на господствующую высоту, где по кругу располагались батареи гитлеровцев, державших под огнём километры чистого поля вокруг. Поля, по которому под градом снарядов шёл в атаку 3-й гвардейский полк.
– Я тогда точно знал, что найду его, даже накануне сходил на молебен в храм, – позже скажет 12-летний парнишка председателю Ярославского регионального отделения «Российский союз ветеранов Афганистана» Игорю Ямщикову. – И когда увидел торчащий из земли кусок противогазной сумки, прошёлся по земле щупом, понял – там лежит человек. Потом нашлись ложка, перочинный нож, ремень, патроны, ручная граната, смертный медальон...
Он там и лежал, гвардии сержант Павел Григорьевич Чернышов, призванный в 1940-м году на военную службу из села Великого Тутаевского района. «Верховой», как обычно говорят про таких на своём профессиональном языке поисковики, убитый в бою, не похороненный, оставшийся лежать присыпанным листвой и землёй. Его не нашли позже потому, что убитый взрывом немецкого артснаряда, он скатился в глубокий овраг, там и остался.
Но он, гвардии сержант Чернышов, кадровый, как тогда говорили, призванный в Красную Армию ещё до начала Великой Отечественной войны, был найден, потому что этого очень хотел: в отличие от многих солдат он полностью заполнил химическим карандашом бланк в своём смертном медальоне. Его затем прочли с использованием компьютерной техники.
Спустя 67 лет Павел Григорьевич нашёл упокоение в родной Ярославской земле в окружении родных людей: дочери Валентины Павловны и внучки Ирины. Его жена не дождалась возвращения мужа с войны всего несколько лет, так и не выйдя повторно замуж и даже не позволяя заказывать по Павлу заупокойную службу. Она верила, что он жив...
Восторжествовала и историческая справедливость. Не секрет, что семьи «пропавших без вести» (а именно под таким грифом пришла в семью официальная бумага) не имели права на военную пенсию мужа и отца. Сколько сотен тысяч, миллионов лежит в Русской земле и за её пределами под печатью «пропавших без вести», разорванные артиллерийским огнём при наступлениях, сгинувшие в многочисленных «котлах» и окружениях? И отсутствие бумаги со словами «погиб смертью храбрых» лишает права их родных не только на пенсию, но и просто на уважительное отношение со стороны чиновников и земляков. Калужский школьник Лёша Алексеев не просто помог упокоить душу солдата, он помог восстановить его доброе имя.
Признаюсь, участвуя в 90-х годах в поисковом движении в долине смерти под Великим Новгородом, я не до конца понимал всё величие проделываемой поисковой работы. Да, это была грязь болот, сводимые от сырости суставы, опасность подрыва на старых боеприпасах, жизнь в холодных палатках, найденные останки в руках и тяжёлые некрашеные гробы на «захоронке» неопознанных солдат на братском кладбище...
Это была работа. Тяжёлая работа. Но когда стоишь на заупокойной службе в Воскресенском соборе Тутаева, видишь стройную цепочку курсантов, слышишь оружейные залпы и видишь слёзы родных, которым вручают сложенный российский флаг, – видишь конец этой работы. Упокоение души солдата, вернувшегося с войны.