Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 24 сентября 2003
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/11/39674/
рубрика: Происшествия
Автор: Марина НИКИТИНА.
Мы уже писали о недавней трагедии, которой закончилась дискотека в переславском ночном клубе «Армада». Житель села Красного Александр Фролов принес с собой гранату и, повздорив с охраной, не нашел иного способа решения конфликта, как выдернуть чеку. От взрыва погибли сам Фролов и один из охранников. И здесь можно было бы сказать, мало ли безумцев, и теряться в догадках, где парень взял гранату, если бы не одно «но». 24-летний Александр Фролов не так давно вернулся из Чечни.
Они государству не нужны Большинство психологов уверены: участие в боевых действиях оказывает необратимое влияние на психику. Ведь пребывание в горячих точках – постоянная стрессовая ситуация, аукнуться она может и сразу, и по прошествии многих лет. Но статистика разводов, убийств, самоубийств, в которых главными действующими лицами оказывались так называемые невозвращенцы, почему-то не ведется. Государству просто выгодно замалчивать эти цифры. Ведь тогда проблему как-то придется решать... Работать с «чеченцами» должны специальные реабилитационные центры. У нас же в области, как и в большинстве других регионов, их нет. Вернее, у каждой из спецслужб, направляющих сотрудников в командировки, есть свои центры психологической диагностики. Но самая проблемная группа – мальчишки-срочники – оказываются вне их. УВД отправляет с каждым отрядом психолога, который не только в кабинете ведет прием, а познает проблему, что называется, изнутри. Сидит в засаде вместе со снайпером, наблюдает своих подопечных на зачистках, то есть все сотрудники и их психологические проблемы у него на виду. Психологическое обследование все проходят до и после командировки. По словам руководителя центра психодиагностики при УВД Александра Лахова, в Чечню отправляются не все сотрудники: около десяти процентов хотя бы временно, но отпадают. А по возвращении, если есть необходимость, «чеченцы» реабилитируются в больнице УВД. – Практика свидетельствует, что тесты верны где-то на 75 процентов. Но заочно, на основе теста, ни один вывод не делается. В обязательном порядке практикуется еще и собеседование. Но все-таки реабилитационные центры должны быть вневедомственными, иначе к нежеланию делиться своими психологическими проблемами вообще с кем-либо добавляется страх потерять работу. В какой из спецслужб нужны люди с проблемной психикой? Что уж говорить о призывниках, которых отправляют в горячие точки. У них еще и по возрасту психика неустоявшаяся, а мальчишек туда же – в мясорубку. И хоть, по заверениям облвоенкомата, в последний призыв в Чечню никого не отправляли, но прежние-то срочники уже вернулись. И самое время подумать о них. «Вы же психи!» – Да, по большому счету вернувшиеся «чеченцы» никому не нужны. Отсюда и все срывы, – считает Андрей Палачев, президент ярославской региональной организации ветеранов чеченской войны «Защитник». Он трижды, будучи сотрудником Владивостокского ОМОНа, в первую чеченскую кампанию побывал на Северном Кавказе. – Нам психологи откровенно говорили: «Вы же психи!», особенно тем, кто шел не по контракту, а по приказу и по собственной инициативе. Психологическое тестирование тоже было довольно специфическим. Давали тест по 300 – 400 вопросов, и его приходилось заполнять по три-четыре раза в день. «Мы что-то не поняли, не могли бы вы еще раз ответить?» – и все по новой. А после успешного прохождения мытарств пояснили, что такая «непонятливость» планировалась заранее. Если бы срывы с моей стороны были, о них бы докладывали. По той же причине одного в кабинете целый день продержали, хотя просили подождать лишь десять минут. Когда я переходил из ОМОНа в УИН, то специально снимал все значки и атрибутику. Первые слова тамошнего психолога подтвердили опасения: «Вы в Чечне воевали? Нет? А, ну тогда можно разговаривать». Проблемы с трудоустройством участников военных действий есть и в Ярославле. По крайней мере в охранные фирмы их точно не берут. А если отсутствие работы сочетается с семейными заморочками, здесь, что называется, крыша начинает свистеть. У доброй половины моих знакомых, вернувшихся из Чечни, были проблемы. Некоторые уже не представляют себя в гражданской жизни. Им необходима винтовка в руках. Из «последнего»: трое знакомых, обрадовавшиеся, что началась война в Ираке. Все ждали, когда же наше правительство либо Ираку, либо США силами поможет. Узнав же, что помощь отпадает, собрались во Французский иностранный легион. Хотя у каждого дома семья. Это не единственный пример. Кто-то начинает сильно пить. Я и сам по возвращении из одной командировки запил. Но потом сказал себе: «У тебя же семья, дети». Многое зависит от самого человека, от того, насколько он сможет взять себя в руки. Скоро грянет буря – У вернувшихся из горячих точек людей два основных типа реакции на стресс, – рассказывает преподаватель кафедры психологии ЯГПУ имени Ушинского и практикующий психолог Юлия Кузнецова. – В первом случае человек продолжает жить войной. Он переносит боевую ситуацию на реальную. Второй тип реакции – вытеснение тех событий. Вся энергия, необходимая для поддержания сил, уходит на подавление травмирующей ситуации. Наиболее распространенные признаки стрессового расстройства – раздражительность, агрессия, страх, депрессия, мысли о самоубийстве, злоупотребление алкоголем и наркотиками. Мне приходилось работать с группой двадцатилетних мальчишек, участвовавших в боевых действиях. Один парень просто не разговаривал – вот вам защитная реакция. Другой не мог спать в тишине – все боялся, что после тишины начнется бомбежка. Поэтому включал магнитофон на полную громкость и только тогда засыпал. С ними пришлось работать несколько месяцев. И лишь в том случае, если у человека здоровая, устойчивая психика, ему удается справиться со стрессом. Остальные зацикливаются на так называемом профиле воина – человека, для которого важна цель, а средства при этом могут использоваться любые. У этих людей часто бывает неадекватная реакция на бытовые ситуации. Они могут найти себе врага, которого надо уничтожить. Поэтому в Чечню должны отправлять только взрослых людей, контрактников. Хотя и их в обязательном порядке должен сопровождать опытный психолог. И пребывание там не должно затягиваться более чем на шесть месяцев. Есть много методик, позволяющих справляться с психозами. Но у нас мало кто этим занимается. Поэтому реабилитационный центр просто необходим. Примеров афганского синдрома в нашей стране уже достаточно. И проблема с «невозвращенцами» не пройдет сама собой. Может, не стоит ждать, пока грянет гром. Все признаки надвигающейся бури уже налицо... * * * Посттравматическое стрессовое расстройство – особое состояние, развивающееся у человека в результате пребывания в экстремальной среде. Впервые заболевание в виде диагноза было признано в США в 1979 году. Толчком к признанию послужила судьба американских ветеранов войны во Вьетнаме. Не найдя своевременной поддержки общества, тысячи людей заканчивали жизнь самоубийством. За послевоенные годы от самоубийств погибло больше людей, чем за всю вьетнамскую кампанию. Отсюда и одно из неофициальных названий этого заболевания – вьетнамский синдром.