Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, пятница, 18 февраля 2005
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/11/53325/
рубрика: Происшествия
Автор: Екатерина АБРАМОВА.
Роман Шатский, 19-летний житель поселка Константиновский Тутаевского района, несколько дней назад остался без крыши над головой: судебные приставы выставили его из квартиры, которую парень долгие годы считал своим домом. Роман перебрался к отцу, Виктору Константиновичу. Однако оба знают, что и здесь они не задержатся надолго – Тутаевский городской суд уже принял решение о выселении Виктора Шатского. Таков результат тяжбы этой семьи с заводом «Славнефть–ЯНПЗ имени Менделеева».
Две семьи – четыре комнаты В середине 80-х Шатские получили четырехкомнатную квартиру от завода на улице Речной. Семья была большая: Виктор Константинович с женой Лидией Ивановной, двое их сыновей, Денис и Роман, родители главы семейства и его бабушка. Позже родители Виктора Константиновича получили однокомнатную квартиру и съехали, бабушка вскоре умерла, и супруги с детьми стали полноправными хозяевами. Семейной жизни, однако, не получилось – счастье Шат-ских потерпело крах. После развода квартира стала коммунальной: две комнаты достались Лидии Ивановне с младшим Ромой, две другие отцу с Денисом – так супруги разделили детей. Лидия Ивановна вскоре вышла замуж, избранник поселился у нее. Двум мужчинам в одной квартире явно было тесно, случались ссоры и скандалы. Наконец бывшие супруги не выдержали – отправились в профком с просьбой о размене квартиры. В это время завод как раз планировал строить дом на улице Ленина. Шатских поставили в очередь. Что нам стоит дом достроить Строительство то замораживали, то возобновляли. Наконец в середине 90-х претендентам на жилье завод сделал предложение: вы достраиваете квартиры сами, а потом получаете на них законные ордера. Виктору Константиновичу предназначалась двушка № 100, а его жене – № 63. Шатские предложению обрадовались. Стоимость проведения канализации, водопровода, газа, отделочных работ была все-таки не сравнима с ценой нового жилья. Вскоре Шатские перебрались в еще недостроенные квартиры. Они уже считали их своей соб-ственностью, а потому вкладывали в достройку все деньги. Каждая копейка была на счету, часто семьи сидели на одних овощных котлетах, чтобы сэкономить и заплатить шабашникам за работу. В 1999 году Лидия Ивановна заболела: у нее обнаружили рак груди. Понадобились деньги на лечение, Шатские влезли в долги. Как раз в это время вышло постановление правительства, позволяющее приватизировать коммунальные квартиры. Это было на руку Шатским: ведь позже, таким образом, они могли квартиру продать. Распределили доли между матерью и сыновьями, отец от доли отказался. Вскоре после этого Шат-ским предложили подписать договор, по которому они должны были в обмен на получение отстроенных квартир передать заводу свою четырехкомнатную. До сего момента такие детали не обговаривались. – Так квартира уже приватизирована, – удивился Виктор. – Да и я здесь ни при чем, в приватизации не участвовал. «Хочешь работать на заводе, подписывай», – так, по словам Виктора, его предупредили в профкоме. Виктор договор подписал, так же как и Лидия Ивановна. Не разбирающиеся в юридических тонкостях люди рассудили: раз они квартиры строили, то, как и оговаривалось в 1998 году, непременно станут их хозяевами. Не стали. В 2000-м новый дом был сдан в эксплуатацию, туда стали заселяться жильцы. Шатские тоже отправились за ордерами. Но им было сказано: – Мы не можем вам выдать ордера на чужую собственность. Квартиры № 63 и 100 принадлежат заводу. А вы приватизировали свою четырехкомнатную. Так началось долгое хождение по инстанциям. Хождение по мукам Лидия Ивановна чувствовала себя все хуже, поэтому всем занимался бывший муж. Завод же в этом деле вел себя как капризная дама. Сначала работнику предложили заключить договор мены. Сделать это Виктору Константиновичу было непросто – четырехкомнатная квартира ему не принадлежала. Но после долгого оформления документов он все же принес необходимые бумаги. Однако тут руковод-ство завода передумало, здраво рассудив, что две новые квартиры гораздо дороже одной старой. И Шатскому предложили квартиры выкупить. – Что? Я их и так за свой счет отделывал, а теперь еще и покупать? – возмутился тот. И подал в суд. Случилось это в июне 2003 года. Руководство завода тут же подало встречный иск. А чтобы «успокоить» Шатского, ему урезали премию – с полутора тысяч до ста рублей. К этому времени Лидии Ивановны уже не было в живых. Она умерла в феврале, через два дня после 16-летия младшего сына. Рома так переживал, что в результате заработал себе психическое расстройство. Когда судебные разбирательства шли вовсю, Виктор Константинович продал четырехкомнатную квартиру. Слишком много накопилось долгов – и за лечение бывшей жены, и за достройку квартиры. Мужчина все же надеялся, что новое жилье останется за семьей. На остаток вырученных средств он купил однокомнатную квартиру старшему сыну Денису. Вы здесь больше не живете В суде Менделеевский завод ссылался на нарушение Шатскими одного из пунктов договора, по которому они должны были передать четырехкомнатную квартиру заводу. Тутаевский городской суд решил дело в пользу предприятия: прошлой осенью Романа Шат-ского и его отца постановили выселить из квартир. Сделать это руководство завода очень торопилось. Накануне нового года, 31 декабря, с предприятия позвонили судебным приставам с просьбой отвезти семье повестку о выселении. У приставов был короткий день, водители уже ушли домой. Тогда с завода прислали машину специально для этой цели. Такой вот получился новогодний подарочек. Роме и его отцу идти некуда, только к родителям Виктора. Но 80-летние старики сами живут в однокомнатной квартире. – Я не понимаю такого отношения к работникам, – возмущается Виктор Константинович. – Мы с женой отработали на предприятии по 30 лет, неужели не заслужили человеческого отношения к себе? У Романа «белый билет», это помешает ему нормально зарабатывать на жизнь и уж тем более – на квартиру. Денис тоже нездоров, у него астма. Если бы нам выдали деньги, которые мы затратили на отделку квартир, я купил бы однокомнатную, но директор завода Михаил Михайлович Чуркин категорически отказывается. Моей матери он прямо сказал: можете сломать все, что сделали, но денег не получите. Старики были в шоке. А ведь они – уважаемые люди. Мать – ветеран труда, отец – инвалид, участник войны, служил в инженерно-строительном батальоне, а потом строил жилье для рабочих этого же завода. Но, оказывается, нет у нашего руководства уважения к простым, честным людям. А знаете, что обиднее всего? Многие живущие в этом доме, в основном руководящие работники, переехали в новое жилье, оставив при себе прежнее. Так, у некоторых сейчас по две квартиры – для себя и для родственников. Только у нас ничего нет. Адвокат Шатских Людмила Белякова сказала: – Я расцениваю ситуацию, в которую попали Шатские, как сговор против них. Когда вопрос стоит о больших денежных средствах, очень трудно судиться с той стороной, адвокатом которой выступает суд. А именно это, по-моему, здесь имеет место. Так часто бывает в маленьких городах: суд не желает ссориться с администрацией. Завод силами Шатских построил квартиры, на юридическом языке это называется «обогатился за счет третьего лица», а теперь выгоняет их вон, да еще и деньги, которые семья вложила в достройку квартир, отказывается платить. Последнее утверждение предприятие официально прокомментировало следующим образом: «Завод никогда не отказывался оплатить материальные затраты Шатских на отделку двух двухкомнатных квартир при условии предоставления документов, подтверждающих их расходы». Документов, разумеется, не существует: Шатские думали, что работают для себя, чеки и бумажки не собирали. Они заказали экспертную оценку отделочных работ и получили заключение: в итоге за обе квартиры получилось 240 тыс. рублей. Только почему-то завод с мнением экспертов не согласен. Вот и кочует Виктор Константинович по судебным инстанциям в поисках справедливости. Она нынче дорого стоит: например, от госпошлины в шесть тысяч рублей за подачу заявления в суд его не освободили. Несмотря на то, что он пенсионер, получает всего две с половиной тысячи, а оба его сына не работают.