Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 17 июля 2002
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/2/29255/
рубрика: Экономика
Автор: Виктор КАНАВИН.
По мнению известного физика профессора Сергея Капицы, историческое время неумолимо сжимается, а демографический рост человечества подходит к концу.
Грядут великие перемены. Известный физик, ведущий программы «Очевидное – невероятное», появившейся на канале ТВЦ, профессор Сергей Петрович Капица создал свою концепцию истории. Согласно его выводам человечество стоит на пороге новой эры. Ей предшествовало сжатие исторического времени, а началом времени «нового» стала остановка роста населения Земли. Эти идеи отражены на страницах его научной работы «Сколько людей жило и будет жить на Земле, или Очерк теории роста человечества». – Сергей Петрович, как складывалась ваша концепция истории? – Работа началась лет 10 назад. Появилась она в результате того, что я был связан с исследованием глобальных проблем в рамках Римского клуба и Пагуошского движения ученых. Мы тогда занимались вопросами опасности ядерной войны. Эти исследования постепенно привели меня к пониманию того, что из всех глобальных проблем проблема роста населения Земли является центральной. Безопасность, исчерпание ресурсов и другие вопросы – все это производные от численности людей. Занимаясь проблемами демографии, я в итоге пришел к концепции целостного развития человечества как информационного общества. Поэтому английский вариант моей книги называется так: «Информационное общество и демографический переход». – Как ученые-историки восприняли вторжение физика на «чужую территорию»? – Вначале на меня смотрели критически. Я вторгся действительно не в свою область. Потом мою работу оценили. Наш известный историк академик Владимир Степанович Мясников и известный демограф Наталья Михайловна Римашевская написали очень хорошие рецензии на мои исследования. До сих пор проблемой демографии мира по-настоящему не занимались. Ученые говорили о демографии отдельных стран, а демографию мира считали простой арифметической суммой, которая складывается из этих частей. На самом деле общемировая демография – результат других, более общих закономерностей. Только когда мы смотрим на общую картину, мы видим устойчивый путь развития человечества. Чем меньший масштаб явлений мы берем – отдельное государство, город, тем больше там случайностей, то есть того, что математики называют хаосом. Сейчас мы вступаем в новую эпоху, когда население мира и отдельных стран перестанет расти. Это мировой цивилизационный переход к новой парадигме развития человечества, – В чем суть этого перехода? – Примерно до середины прошлого века человечество развивалось по принципу «все больше и больше»: больше людей, больше детей, мяса и масла, пушек и ракет. Кривая развития постоянно шла вверх, и несмотря на то, что были мировые войны, чума и другие катаклизмы, человечество двигалось по устойчивой кривой роста. Теперь эта тенденция подошла к концу. Демографические процессы меняются, численность народонаселения Земли перестает расти. Если изобразить это графически, то будет видно, что мы находимся в точке демографического излома. Рост численности земного населения на грани третьего тысячелетия достиг своего предела – кривая надломится где-то на уровне 2050 года. Этот процесс следует назвать глобальной демографиче-ской революцией. – Насколько серьезными будут последствия этой революции? – В культуре, политике, экономике очень многое изменится; сама идеология тоже будет меняться. Может быть, изменятся сами представления о добре и зле, отношение к окружающей среде, к человеческим ценностям, но как именно – трудно предсказать. Мы живем в переломную эпоху, которая не похожа ни на одну из предшествующих. – Демографический переход касается только развитых стран? – Он касается всего мира. Разница между развитыми и развивающимися странами по этому параметру второстепенна. Россия уже совершила этот переход и стабилизировалась в своем развитии. Она вступила в заключительный этап, когда людей старшего поколения становится гораздо больше, чем молодых. Это создаст множество проблем для трудовых ресурсов, для страхового дела, для медицины, для армии. Уже можно сказать, что через 15 лет у нас призывной контингент уменьшится в 3 – 4 раза. – Какие страны прошли через точку перехода раньше России? – Германия, Япония. А первой страной, которая начала этот переход, была Франция. Там он начался перед революцией – в XVIII веке. Французская революция стала одним из следствий демографического кризиса. В США очень сложная ситуация, поскольку там одновременно сосуществует «черное» и «белое» население. При этом «белое» население уже миновало демографический переход, а «черное» – еще нет, поэтому «черное» население активно размножается, а рост «белого» населения остановился. Следствием этого является имущественное и информационное расхождение между этими двумя «сословиями». Этнически однородным странам, таким, как Германия и Япония, в этом смысле проще. – А мусульманские страны уже совершили переход? – У мусульманских стран есть особенность, о которой обычно не говорят. Их религия мало способствует экономическому прогрессу, она, например, отрицает роль заемного капитала и предполагает, что все решает Аллах, поэтому человеку не следует вмешиваться в свою судьбу. Эта религия родилась в более отсталых слоях населения и лишь со временем стала достоянием элиты. В этих странах эти процессы, связанные также с урбанизацией, приходом сельского населения в города, особенно острые. – Связан ли демографический переход с истощением жизненных ресурсов человечества? – К сожалению, мы до сих пор были зациклены на том, что демографический переход якобы связан с недостатком ресурсов. Эта идея Мальтуса – о том, что голод правит миром, – совершенно неверна. И сейчас пищи в мире достаточно для того, чтобы прокормить всех. Другое дело, что мы не умели и не умеем ее распределять, но это процесс чисто социальный. – Значит, дело не в том, что мы сожжем всю нефть и съедим всех баранов? – Нет, дело совсем в другом – в сжатии исторического времени. Каждый новый период в истории человечества короче предыдущего в 2,5 – 3 раза, или в е=2,72 раза, как говорят математики. Время истории сжимается, но этот процесс достиг своего предела – дальше сжиматься оно уже не может. Этот процесс лимитирован средней продолжительностью жизни человека. – Что произойдет после максимального сжатия истории? – Резкая смена условий жизни в течение одного поколения. Люди из одной исторической эпохи как бы перемещаются в другую. Сейчас мы не способны жить быстрее: природа человека не может адаптироваться, хотя «и жить торопится и чувствовать спешит», как сказал поэт. Результатом этого состояния и является демографический переход, для которого характерны краткость, синхронность и охват всего человечества. Об этом говорю не только я, но и другие демографы, однако объясняем мы этот феномен по-разному: они видят в нем результат демографического развития отдельных стран, а я рассматриваю как глобальный демографический процесс. Тем не менее в рамках своих моделей мы приходим к одним и тем же выводам. Историки давно предполагали, что масштаб исторического времени меняется. Ускорение развития человечества отмечали и Бродель, и Конрад, и Дьяконов, даже авторы Ветхого Завета приписывали самым древним патриархам непотребно длинный возраст – скажем, 969 лет для Мафусаила. Я думаю, они понимали, что в прошлом время как бы расширяется, и описывали это таким оригинальным способом в рамках своей литературной традиции. Для них это был художественный образ. – А среди современных историков у вас есть предшественники? – Есть замечательная книга двух русских авторов, И. М. Савельевой и А. В. Полетаева, «История и время. В поисках утраченного». Разбирая концепцию времени в истории, ученые приходят к выводу, что следует говорить о двух типах времени: физиче-ском, ньютоновском времени, или «времени часов», и историческом времени. Сейчас мы подходим к концу сжатия именно социального, исторического времени. Мы уже дошли до точки максимального сжатия, после которой начинается перелом. – Сознание людей болезненно воспринимает этот перелом? – Да, поскольку мы попали под колесо истории, предыдущая тенденция надломилась. В средние века масштаб жизни был невелик – на протяжении одного поколения мало что менялось, а в наше время происходит очень много перемен. Возьмем, к примеру, распад Совет-ского Союза. Римская империя распадалась полторы тысячи лет, и ее граждане реагировали на этот постепенный распад не так остро, как мы. А распад СССР произошел всего за несколько лет, поэтому воспринимается так тяжело. – Зная законы демографического развития мира, государства могли бы как-то скорректировать свою политику? Например, остановить войны, сократить социальное неравенство? – Боюсь, что нет. Во-первых, это глобальный процесс, а глобальной политической воли не существует. Во-вторых, полного понимания демографических процессов все равно нет. А политика без понимания ни к чему хорошему не приводит, у нее очень короткий временной горизонт. Нам задан определенный график развития, и изменить его мы не можем, мы даже понимаем его с большим трудом. – В наше время роль информации неуклонно возрастает, а роль производства падает. Это не приведет к господству виртуальной реальности над объективной? – Именно это сейчас и происходит, поскольку это одно из главных проявлений демографического кризиса. Советский психолог Леонтьев еще в 1965 году сказал, что избыток информации ведет к оскудению души: лучше не скажешь. Избыток информации иногда называют информационным шоком. Сейчас все увлечены информацией, Интернетом, а понимания того, с чем мы имеем дело, нет. – Почему в мире растет имущественное расслоение, разрыв между достатком и бедностью? Это можно объяснить в рамках вашей концепции? – Это можно объяснить неравновесностью происходящих процессов. Внутри системы не успевает установиться равновесие, не успевают сработать механизмы перекачки ценностей из одной части мира или социума в другую. Отсюда резкое обнищание одних и обогащение других. Эти процессы объясняются скоростью демографического перехода. Страны, которые давно прошли через него, в первую очередь Германия и Япония, имеют наименьший разрыв между бедностью и богатством. Там системы ближе к социальному равновесию. – Есть распространенное мнение, что и терроризм возникает на почве имущественного расслоения. Это тоже по причине неравномерности? – Терроризм – яркое свидетельство неравномерности перехода, проявление ее, так сказать, в эмоциональной сфере. Я думаю, мы должны стараться лучше понять это явление. Вместо этого мы сразу ищем способ, как избавиться от него, ищем ответственных, виноватых, не понимая сути происходящего. Точно так же никто не понимал развития человечества как единой детерминированной системы, мы все время копошились в деталях. Недаром когда-то говорили: «Бес – в деталях!» Нельзя искать объяснение общим законам через частности. Только если смотреть на общую картину, можно увидеть устойчивый путь развития человечества. Сейчас человечество проходит этап, подобного которому не было на протяжении всей его истории. («Итоги», в сокращении).