На даче у Талызиной растёт цветок из Ярославля

Невероятно, но факт: на тот же день на той же сцене был назначен концерт популярного эстрадного комика Юрия Гальцева. Те зрители, кто навострил лыжи «на Талызину», не говоря уж о тех, кто успел купить билеты на спектакль, такого юмора не поняли.

Сами же актёры тут, право слово, ни при чём. Как ждали они встречи с ярославцами, видно по интервью Ольги Кабо, исполнительницы одной из ролей в этой постановке по пьесе польского классика Габриэли Запольской («Ольга Кабо желает нам веры в себя», в номере «Северного края» за 28 февраля). Сама же Валентина Талызина о том, с какими мыслями собиралась она на однодневные гастроли на родину русского театра, рассказала в беседе с нашим корреспондентом перед спектаклем «Мораль пани Дульской» на стационаре в Москве.

– Делаю исключение только ради Ярославля. Гениальный город!

– Гениальный, ни больше ни меньше. Считайте, что узнали об этом из первых рук. Я много раз бывала в вашем городе и знаю, о чём говорю. Там потрясающая архитектура храмов и крепостных башен – просветляет, возвышает душу. Там в театре сцена, для какой лучшего слова, чем «намоленная», и не подберёшь, зал с классной акустикой – в разные годы играла гастрольные спектакли. Но и публика у вас очень театральная, всё тонко чувствует.

– Помню и «Большую перемену», и «Афоню»... Но не надейтесь, что начну вам рассказывать актёрские байки про то, как снимается кино. В другой раз, сейчас не тот случай, вы же понимаете. Совсем недавно снова снималась у вас – в каком фильме, не скажу. Так вот, гуляла по городу, зашла на рынок. Бабушки продавали в горшках цветы, красота неописуемая. Видимо, узнав меня, они что-то мне подарили. Что-то я у них купила. Я заядлая цветочница, мне трудно угодить. А тут сердце зашлось от радости. Один цветок сохранила, высадила на даче – на память о Ярославле. Оцените мой поступок. Вот как я вас всех люблю.

– Ну вот смотрите. Сегодня у меня спектакль, завтра будет концерт. Послезавтра... читаю стихи о войне в зале Чайковского в программе с участием ансамбля песни и пляски имени Александрова.

– Моя, моя, с детства. Великая Отечественная застала нашу семью в Барановичах, это в Западной Белоруссии. Помню и чёрный репродуктор, и бомбёжки. Чудом успели эвакуироваться на последних полуторках. Вот чем была заряжена моя роль матушки Кураж в спектакле по Брехту, который я играла много лет. Так и жила три года – читала стихи с эстрады, снималась в кино, делала телепередачи, озвучивала роли в мультиках. Продолжала изыскания об исторических личностях.

– Поступала, но не прошла по конкурсу. А интерес к исторической науке не выветрился и по сей день. Он очень мне помогает готовить роли, когда требуется углубление в прошлое. Я и Екатерину II играла в «Царской охоте», поставленной моим однокашником по ГИТИСу Романом Виктюком, в спектаклях и фильмах по Достоевскому, Бунину, Толстому Льву Николаевичу. Породниться с великими довелось, играя их любимых женщин. Чтобы закончить об истории, которую от «просто жизни» может отделять всего одно мгновение, дам такую информацию вашим читателям к размышлению. У сотрудников Центрального государственного архива литературы и искусства, знаменитого ЦГАЛИ, есть такое понятие – «ящик для живых». Выяснилось, что архивисты присматриваются и к моей персоне, завели такой ящик и для меня. Все ведь под Богом ходим.

– Было так. Павел Иосифович Хомский, будучи хорошим худруком и режиссёром, отлично знающим актёрскую природу, как мне потом рассказали, всё ходил и мучился: дескать, у Вали нету роли...

– Нет-нет, никогда не пойду и не попрошу. Не отвлекайте меня. В общем, худрук собрался с мыслями и вместе с завлитом нашёл мне работу. Вызвал, дал прочесть написанную сто лет назад пьесу «Мораль пани Дульской» и заметил, что главная роль будет мне в самый раз. Только вот режиссёра предложил искать самой.

– Одному предложила, другому, третьему. Режиссёры у нас люди очень занятые. Есть такой модный режиссёр Виктор Шамиров. Три месяца манежил. Всё обещал, потом – раз и отказался. Прошло полгода, я была просто в ужасе: что за дела, некому спектакль поставить.

– Не надо лишних вопросов, всё сама скажу. Когда сочла нужным, пришла и говорю: нет у меня, Павел Иосифович, для бенефиса режиссёра. Худрук, видимо, к встрече тоже готовился. И не дал обстановке накалиться. Хорошо, говорит, тогда я сам поставлю.

– Категорически ни-че-го. Хомский посвятил меня в свой замысел: постараемся, чтобы в спектакле было два среза – срез кабаре, где прожигает жизнь мой сынок Збышко, и срез обыкновенного дома, семейного очага, о благополучии которого всегда так пекутся женщины, и моя героиня – не исключение.

– То и защищаю, что принято называть нравственностью. Моя героиня хочет самых нормальных вещей. Чтобы бессловесный муженёк-чиновник, у которого в пьесе только одна фраза «Чёрт бы вас всех побрал», не пропадал Бог знает где, чтобы сын удачно женился – а тот «таскается» по кафе-шантанам. Дочки ленивые. И всех надо кормить, и держать дом в порядке, чтобы у семьи была хорошая репутация в обществе. А куда уж тут, если сын соблазнил служанку, и теперь неизвестно, как с этакой бедой жить дальше.

– Если это вопрос, то с ответом давайте погодим.

– «Стоящее» – это когда тебя понимают. В одной газете я прочла, что моя пани, живи она сейчас, смотрела бы ток-шоу Малахова, ездила бы отдыхать на Канары, была бы типичной «железной леди нашего времени».

– Вполне. Тем более, что тем же автором было подмечено: мелодрама превратилась в комедию, воспевающую скромное обаяние буржуазии с её страстью к внешним приличиям, характерным для семей и современного «среднего класса». И что он, средний класс, заполняющий партер театра, от такой трактовки в полном восторге. Кто бы возражал, а я не стану. Пусть смеются, только бы домашнему очагу не давали потухнуть. У нас же с вами Год семьи всё-таки!