Когда б вы знали, из какого дыма...

В Ярославле нынче снимается фильм. Называется он «Любовники», а действие его проходит в середине семидесятых годов. Вроде бы недавно все происходило – а уже история. И нужно сказать, ныне живущие свидетели той эпохи (автор сих строк в том числе) могут много вложить ума тому же консультанту по политико-историческим вопросам. К примеру, на кинотеатре «Волга» красуется афиша фильма «Табор уходит в небо», а под ним белым по красному зрителей поздравляют с очередной годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции. Еще ниже – чуждое любому советскому человеку слово «бар».

Надо ли пояснять людям знающим, что господин оформитель, рискнувший повесить такой лозунг под афишей о похождениях цыган-ского табора, рисковал быть повешенным поблизости, пусть даже в смысле идеологическом. Кстати, на входе мелкими буквами (для зрителей уже сегодняшних) пояснялось: «Фильм «Табор уходит в небо» демон-стрироваться не будет! Афиша вывешена для съемок фильма». А то так и норовят наши сограждане на всю длину запустить зубы в смачную бутафорскую грушу из пластмассы...

Зато костюмеры свое дело знали туго. Они одевали нас, массовку, в такие смачные брюки-клеш, и кепки-«аэродром», и кроличьи шапки-ушанки, что у переодетого человека менялся даже ход мыслей. Особенно у самых молодых «актеров», эту моду уже не заставших...

И надо же было такому случиться, что в момент примерки у меня зазвонил телефон. «Слушаю, Юрий Владимирович», – ответил я (ибо звонил один мой знакомый, которого действительно так зовут) и увидел полные понимания глаза пожилой костюмерши. Работа требовала от массовки прежде всего крепкой седалищной части. «Любовникам», коих играли Сергей Чонишвили и Глафира Тарханова, было проще: они по ходу действия шли к своим местам в зрительном зале – то есть хоть немного да двигались. А массовка сидела как пришитая.

Самые тяжкие страдания выпали на сцену, где нужно было показать свет проектора, льющийся на экран. Для этого съемочная группа задействовала дыммашину. Дыма было много, но к моменту, когда по сценарию свет в зале гас и народ принимался смотреть кино, тот полностью рассеивался. Пускать клубы в процессе съемок было нельзя, поскольку, во-первых, работающая дыммашина довольно громко пыхтит, а во-вторых, дыма получалось много, как в неумело натопленной бане. В кинотеатре столько не бывает.

В попытках поймать дым прошло три часа. Массовка зверела. Народ хотел курить. А еще пить, есть или хотя бы встать. Народ не хотел умирать, зато этого, похоже, хотела съемочная группа. Некоторые детишки монотонно ныли, чего просто не могло быть в те времена, когда кино было единственным развлечением обывателей.

– Давай шашку дымовую, – предлагал пиротехнику оператор, – без нее никак.

– Задохнемся ж все, – резонно отвечал пиротехник.

– Зато уж, может, снять успеем...

Выход, как и должно было быть, отыскала режиссер Марина Мигунова – главный человек на съемочной площадке. Почувствовав чаяния народных масс, она обреченно махнула рукой: «Курите. Только по команде «мотор» убирайте сигареты». Народ облегченно потянулся к пачкам. Сцену сняли с первого дубля, дыма хватило на все.

Съемки шли весь день. Массовка получила вознаграждение и свободу только к восьми часам вечера. Свободу символизировала раздача паспортов – их забирали перед съемками, чтобы никто не сбежал. Ведь одна сцена может сниматься много раз, и если уж сидит в начале дядя в шапке-ушанке позади главного героя, то сидеть ему до конца фильма!

К счастью, не все в кино – неправда. Есть помимо искусственного дыма и бутафорских кроличьих шапок игра весьма неплохих артистов и весьма толково (для мелодрамы) скроенный сюжет. Что может примирить вчерашнюю массовку с действительностью в тот день, когда они придут на премьеру «Любовников».