Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 05 мая 2010
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/3/19877/
рубрика: Культура
Автор: Мария ОГНЕВА, Рыбинск – Ярославль
Март. Вечер. Маршрутка. Едем в Рыбинск смотреть «Легенду о Тиле». Из-за пробок и плохой дороги опаздываем минут эдак на пятнадцать. Наконец приезжаем к зданию драматического театра. Быстро проходим через длинные коридоры первого этажа. Мельком успеваю заметить, что в коридорах театра выставлены несколько пышных платьев из каких-то прошлых спектаклей, и платья эти сиротливо поблёскивают в полумраке на фоне трещин на стенах. Забегаем
в зрительный зал, переводим дыхание и – мгновенно погружаемся
в события, происходящие на сцене. Вынырнуть удастся только после поклона актёров...
Странное это дело – театр. Никогда не угадаешь, что тебя затронет и когда это произойдёт.
«Легенда о Тиле» Рыбинского драматического театра – как раз тот самый вариант, когда буквально из ничего рождается чудо, имя которому – Театр. И тогда уже не важны детали, тогда можно простить и трещины, и всё остальное. Потому что главное – не ровные стены и красивые люстры, а что-то другое. Судя по спектаклю, режиссёр театра Денис Кожевников и актёры это понимают.
Весь спектакль – это письмо, адресованное зрителям. Письмо страстное, яростное, горящее. Как пепел Клааса, который стучит в сердце Тиля, так и спектакль – бьётся, как сердце, горит тёмно-багровыми языками пламени. Даже программка спектакля сделана в виде скрученного свитка, перевязанного бечёвкой, – совсем как послание в бутылке.
Спектакль будто нарочно лишён художественной целостности, общей атмосферы и единого способа существования на сцене. Это сознательный приём, позволивший режиссёру Денису Кожевникову максимально оголить идею спектакля. Ради нравственного посыла он сознательно лишает свою постановку монолитности. Разбивает спектакль на множество осколков, а они все вонзаются под кожу и – болят, ноют, саднят. А если бы режиссёр этого не сделал, то получился бы очередной музыкальный спектакль про далёкую средневековую Фландрию, проблемы которой нас не очень волнуют по двум причинам: а) это было давно; б) это было далеко. А у Кожевникова это здесь и сейчас! В России, которой руководят короли Филиппы Вторые и принцы Оранские. А вот героев – таких, каким был когда-то Тиль Уленшпигель для фламандского народа, нет. Ну нет и всё! Есть кто угодно, только не герои. Привыкли мы как-то без них обходиться, без героев этих. Не нужны они нам. Точнее, может, даже и нужны, но нет.
Отсюда – игра актёров, балансирующая между бытовым реализмом и героической патетикой, и многообразие костюмов – несочетающихся, вырванных из разных исторических эпох. Народный артист России Виталий Стужев, приглашённый для исполнения роли Клааса, будто бы играет не человека, а целую эпоху – настолько его герой монументален, вечен, широк. Он совмещает в себе и слабость – отеческую любовь к Тилю, и нечеловеческую силу духа – в сцене казни. Попытка создать такую же объёмность есть и у Владимира Калюкина, играющего Рыбника. Его Рыбник не просто отрицательный персонаж, предатель и доносчик, это человек с особенной логикой и собственной религией, бросающий вызов Богу и всему миру. Но иногда возникает ощущение, что актёр сам ещё не определился с отношением к своему герою, он пока одинаково яростно оправдывает его в монологе после казни Клааса и жестоко осмеивает в финале.
Много интересных находок в игре Сергея Шарагина (Филипп и принц Оранский). Ему приходится перевоплощаться в двух персонажей, постоянно находясь на грани между гротескностью и абсолютной серьёзностью. Мгновенные вспышки гнева спокойного и утончённого Филиппа, жёсткость принца Оранского на фоне кажущегося добродушия – Сергею Шарагину удаётся удерживать равновесие и не перегибать палку в сторону излишней шаржевости.
Женские персонажи – Сооткин (Алла Смоленкова), Неле (Мария Сельчихина), Каталина (Елена Панова) кажутся заштрихованными, ушедшими на второй план. Они, как истинные хранительницы семейного очага, остаются за спинами мужчин, идущих совершать великие подвиги. И это сочетание героики с интимностью, исповедальностью, пожалуй, одна из главных удач спектакля.
В версии Рыбинского театра история о Тиле не обрывается с окончанием Средневековья. Личность Тиля слишком велика и объёмна, чтобы быть стиснутой рамками одного исторического периода. Тиль вечен, он продолжает жить в других эпохах, потому и появляется в мундире гусара, а затем и в современной одежде. Костюмы в спектакле играют очень важную роль, несмотря на кажущуюся случайность подбора. Режиссёр вместе с художником по костюмам Мариной Помещиковой тонко играет символами, придавая всей постановке злободневный характер с едва ли не политическим звучанием. Карта Фландрии вдруг становится знакомыми очертаниями родной России. Испанский генерал (Василий Лугинин) одет в казачий костюм, а его жена Анна (Дарья Дворникова) – в милицейскую форму. Монах Корнелиус (Антон Неробов), в рясе, продаёт в притон Калликен (Дарья Кошелева), напоминающую комсомолку со своим красным платком на голове.
Для песен, которые звучат в спектакле, существует музыка, специально написанная композитором Геннадием Гладковым на стихи Юлия Кима. Но Рыбинский драматический театр отказался от них и дал возможность артисту Алексею Батракову (Ламме) и местной фолк-рок-группе «Сиблинги» создать оригинальный саундтрек на стихи Марии Сельчихиной (Неле). В итоге получилась смесь средневековых мелодий с современными ритмами и проникновенным текстом – лирично и как-то по-своему, не похоже ни на что.
Трудно определиться с жанром – у драматурга Григория Горина это звучит как «шутовская комедия», а в программке Рыбинского драматического театра – «героическая комедия». И действительно, Тиль Уленшпигель в исполнении артиста Павла Иванова совсем не шут, хоть и поёт иногда весёлые песни. Молодому артисту удалось почувствовать в Тиле не просто весёлого и неунывающего гуляку, но и мудреца, остро реагирующего на ложь, обман, несправедливость. Он говорит правду в лицо не с улыбкой и смехом, а жёстко, зло, с болью. Боль – ключевое слово к пониманию всего спектакля в целом. Не важно, в каких костюмах выходят актёры и что поют и танцуют, главное – что хотят сказать. А артистам и режиссёру Рыбинского драматического театра действительно есть о чём поговорить со зрителями, и они очень хотят говорить – с болью, страстью, они буквально горят желанием – отсюда тема огня, звучащая и в сценическом оформлении (развевающиеся языки пламени), и в самом спектакле.
В заключительной сцене Тиль появляется в современной одежде, а на его оранжевой майке наивная надпись «Хорошие люди, вернитесь». И оттого ещё острее звучат его слова о том, что время для возвращения героя ещё не настало. Тиль Уленшпигель вернётся, когда людям станет совсем плохо, он вернётся и подарит им надежду на свободу...
Поздний вечер. Маршрутка. Едем обратно в Ярославль. Не хочется ни о чём говорить. Смотрю в окно на исчезающие огни Рыбинска и чувствую себя маленькой и великой, несчастной и счастливой одновременно...