Византия в ростовской земле

Созданный, как и все здешние терема и храмы, митрополитом Ионой с присущим тому размахом, он уступал по размеру лишь несохранившемуся государеву конюшенному двору в Московском Кремле. А по великолепию архитектуры, вероятно, стоял вровень со всем ростовским ансамблем.

О последнем, впрочем, можно пока только догадываться. Реставрация Конюшенного двора значится в федеральных планах уже девятнадцать лет! Работы над проектом, говорят, идут, хотя, как они могут идти столько времени, представить трудно. Вид этих руин, во всяком случае, никак не меняется.

А вот у подножия расползающихся кирпичных стен в течение четырех последних лет наблюдалось оживление – работали археологи. Директор музея-заповедника доктор исторических наук Андрей Евгеньевич Леонтьев предпринял раскопки как этап будущего восстановления памятника. Кроме того, хотелось изучить землю, на которой тот стоит. До сих пор неизвестно, где находилось историческое ядро древнего Ростова. Первые столетия его существования тоже покрыты завесой тайны, археологических свидетельств того времени почти нет.

Точнее, почти не было. Сейчас есть. В результате раскопок, завершившихся этой осенью, четырехметровый культурный слой пройден до дна, до материка – до второй половины XI века. Получены археологические данные о жизни Ростова начиная от времени Владимира Мономаха.

КОГДА СЕМЕЧЕК ЕЩЕ НЕ БЫЛО

Комментируя находки, Леонтьев начал с черного бугристого комочка размером с детский кулачок. Это горсть обгоревших зерен пшеницы. В ходе раскопок найдены зерна и других растений. По ним можно судить о том, какие растения культивировались в то или иное время.

В нашем случае кроме злаковых обнаружились и садовые: зернышки яблони, косточки вишни, даже скорлупа грецкого ореха попадалась – для XI – XII веков полная экзотика. В изобилии была шелуха лесного ореха. Подсолнечник в наших краях тогда еще не выращивали, говорит Андрей Евгеньевич, и лесные орехи грызли так, как сейчас семечки.

Культурный слой здесь сильно насыщен остатками костей животных. Разбросанные там и тут, они свидетельствуют: с санитарией в древнем Ростове было неважно. Специалисты-остеологи (такие тоже есть!) в настоящее время их тщательно изучают, за зиму будут получены данные о составе домашнего скота здешних жителей и о том, на кого они охотились.

В истории участка под Конюшенным двором Леонтьев выделяет три периода. Если начать с самого «молодого» и двигаться вглубь, к более старшим по возрасту, как это и происходило при раскопках, то первый период – это XVI – XVII века. В то время здесь, судя по всему, находилась «хозяйственная часть» митрополичьего двора. Конюшенные сооружения, возведенные в XVII веке, потом просто замкнули, облагородили территорию со вполне определившимся профилем. Остатки раствора, железные гвозди свидетельствуют о том, что это была, говоря современным языком, производственная база штукатуров и плотников. А хиленькие деревянные постройки, где она располагалась, – доказательство того, что менталитет русского человека тогда был тем же, что и сейчас: тут вам мастера на все руки и тут же родная наша бесхозяйственность.

А то, что еще до появления сказочного ансамбля архиерейского дома, позже названного кремлем, люди в Ростове умели работать на удивление не только современникам, но и потомкам, археологи увидели собственными глазами. Стоило снять небольшой слой земли под Конюшенным двором, и перед ними открылось хитроумное инженерное сооружение 1590-х годов. А именно водовод эпохи Бориса Годунова. Деревянный водосборный колодец с одной входящей трубой и одной исходящей, которая под уклоном уходила куда-то далеко. Трубы были изготовлены из долбленой древесины и обмотаны берестой. Такой способ изоляции известен и по другим сооружениям Ростова: каменные здания здесь на стыке фундамента и цоколя нередко проложены берестой. Но трубы впечатлили всех. Их проследили на протяжении десяти метров и бросили. Куда и зачем уходила вода после отстоя, осталось неизвестно. Сошлись на том, что, возможно, это дренажная система.

В качестве хозяйственной территории это место использовалось и за сто лет до того. Раскопки выявили, что в XV веке тут располагалась мастерская по обжигу плиток для пола – таких, какими потом был выложен Успенский собор. Археологи раскрыли скопление приготовленной для работы глины, незаконченные образцы и целые плиточки с клеймом мастера, сложенные в аккуратную стопку.

Но наибольший сюрприз ждал специалистов, когда они углубились дальше. Перед ними открылся второй период в истории участка под Конюшенным двором – не тронутые позже слои XIII – самого начала XIV веков. Обнаружить в Ростове культурный слой этой эпохи – настоящая удача. Во время строительства валов вокруг города в 1613 году этот слой был практически весь уничтожен, а вместе с ним погибли и материальные свидетельства целой главы в истории Ростова. Это время, когда город уже терял свои позиции на Руси, на смену Ростовскому княжеству росла Москва. Тем не менее Ростов еще оставался центром крупнейшей церковной епархии.

Вот такое сложное время. «Темненькое», – называет его Леонтьев, потому что от него как бы даже следов не осталось.

И вдруг удача: в руки археологов пошел тот самый материал, которого в Ростове до сих пор не было, – из той самой эпохи.

Оказывается, в это время там, где теперь Конюшенный двор, была жилая усадьба и сохранилось столько предметов быта того времени, что в музее сейчас устроили из них целую выставку.

Серия женских украшений. Масса деревянных хозяйственных предметов очень хорошей сохранности – реставрацию их взял на себя Институт археологии Российской академии наук, ведь большинство ростовских находок далеко не местного значения. Обширная коллекция железных швейных иголок (при том, что найти иголку в стоге сена и в раскопе – практически одно и то же). Слежавшиеся, но сохранившиеся, несмотря на прошедшие почти 800 лет, снопики льна.

Вот деревянная посуда. А рядом с ней обломок византийского сосуда синего стекла с росписью золотом. Ученые уже определили – изготовлен в константинопольских императорских мастерских в первой половине XIII века. Как попал в усадьбу рядового ростовц а? «Так ведь рядом митрополичий двор. Там разбили, красивые стеклышки притащили ребятишки», – прикидывает Андрей Евгеньевич один из возможных вариантов. Есть и другие свидетельства связи Ростова с дальними землями. Еще одно синее стеклышко оказалось родом из Сирии. Другой стеклянный фрагмент – от кубка, не то чешского, не то немецкого. Нашелся балтийский янтарь.

А в слоях XIV века обнаружилась крошечная раковинка каури, которая встречается преимущественно в южной части Тихого и Индийского океанов. Это вторая такая находка в Ростове. Как их сюда занесло через все моря и океаны – одна из самых интересных загадок.

ЗДЕСЬ ОТМЕТИЛСЯ БАСКАК

Интересная жизнь, судя по всему, была у неведомых нам обитателей этой усадьбы. Рядом с обломком шпоры, скорее всего европейской, лежало несколько наконечников стрел. Один из них, похожий на лопатку, типично монгольский. Возможно, это след стычки баскака («татарского пристава для сбора податей и надзора за исполнением ханских повелений». – Даль) с местными жителями. А может быть, и остатки «вооружения» кого-то из домашних – государство-то было общее.

Но больше всего свидетельств обычной трудовой жизни. Какое-то время здесь наверняка жил замочный мастер: археологи собрали тут столько ключей, что даже с учетом большого количества замков, которые могли быть у зажиточного хозяина, получается многовато. И какие затейливые, какие разные: один даже инкрустирован бронзой.

В домашнем хозяйстве выявился целый комплект предметов органического происхождения. Поплавок из бересты и берестяной же футлярчик под соль. Грабли из цельной еловой ветки – щербатые, сохранилось всего два зуба. Попона из войлока с кожаной аппликацией, похоже, восточного, может быть, золотоордынского происхождения. Рукавички разных времен, замечательно отреставрированные чудесными руками Альбины Федоровны Черторыжской из Ярославского музея-заповедника. Сохранилась даже деревянная рогатина для переноски сена – такая огромная, что не поместилась в витрину. После извлечения ее и других деревянных предметов на свет божий их достаточно долго промазывают специальными составами или вываривают в сахарном растворе – иначе дерево, пережившее в ростовской земле всех русских князей и царей, просто рассыплется.

Люди, жившие на территории будущего Конюшенного двора, судя по всему, были грамотными – найдена часть книжной за­стежки. И православными – тут и серия нательных крестиков XII, XIII и XIV веков и каменные яйца-писанки, и кусочек ладана.

Вот такая интересная коллекция, которая, по словам Леонтьева, восполнила историю Ростова средних веков.

И наконец, третий, самый ранний период истории города, открывшийся тут археологам. Увы, ученых он несколько разочаровал. Они рассчитывали «за­стать» на этом участке время Ярослава Мудрого с его бурной строительной деятельностью. Но никаких следов больших постоянных построек не обнаружили. Не оказалось тут, к сожалению, и следов жизни X – XI столетий. В других местах Ростова археологи с ними встречались не раз, а здесь – не довелось. Почему? Решили, что в те времена тут была незастроенная территория, открытое городское пространство, непонятно, с чем связанное.

Когда непонятно – для ученых это самое интересное. Будут думать и, возможно, порадуют и нас, и ученый мир новыми интересными открытиями.

РАЗЖАЛОВАТЬ ПАМЯТНИК?

А что же с Конюшенным двором, неужели так и будет стоять в развалинах?

– Работы над проектом реконструкций комплекса идут, – отвечает Леонтьев. – Но проект проектом, а воплощение воплощением. На сегодняшний день более реально его не музейное, а совместное использование с туристическим ведомством.

Конюшенный двор – объект культурного наследия федерального значения. Значит, силами региона ничего тут делать нельзя – таковы сейчас странности законодательства. Но кто бы ни взялся его восстанавливать, все равно получится новодел – стилизованный под старину полностью или частично. Для того чтобы хоть как-то сохранить то, что осталось, музей сейчас латает оконные и дверные проемы, собирается укреплять стены сверху, чтобы все окончательно не рассыпалось.

– Я выскажу крамольную мысль, – сказал в заключение Андрей Евгеньевич. – Будь моя воля, я бы вообще вывел Конюшенный двор из перечня памятников. Для него и для города это было бы лучше.