Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 28 сентября 2011
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/3/57661/
рубрика: Культура
Владимир Викторович Поваров родился в 1954 году в Ярославле. Закончив в 1971-м среднюю школу, поступил в Ярославский политехнический институт и в 1976-м получил специальность инженера-механика.
Сначала трудился на Ярославском моторном заводе, а в 1980 году, памятуя о своём давнем увлечении радиоэлектроникой, переквалифицировался в инженера-электронщика, отвечающего за ремонт и обслуживание электронно-вычислительной техники. В 1992 году стал инженером видеозаписи государственной телерадиокомпании «Ярославия», а в апреле 1993-го принял предложение перейти на журналистскую работу в редакцию информации ГТРК «Ярославия». После короткого перерыва (с 1997 по 1999 год) Владимир Поваров вернулся на телевидение – теперь уже в качестве редактора тематических программ этой телерадиокомпании.
С 2005 по 2010 год он – журналист студии телевидения ООО «Ярославльтелесеть». В настоящее время работает в Ярославском государственном театральном институте и преподаёт в Ярославском государственном педагогическом университете им. К. Д. Ушинского. За плечами у Владимира Поварова более 100 телевизионных программ из циклов «Откровение», «Творчество», «Семейный круг», «Профессия – Человек», «Ярославль вдохновенный», передач социально-экономической направленности, не считая информационных сюжетов, газетных и журнальных публикаций.
С 1970-х годов он серьёзно занимается литературным творчеством: издал книгу стихов «Суицид» (1993), публиковался в коллективном сборнике «Ярославская лира» (1997), «Ярославском альманахе» (2001), газетах «Юность», «Очарованный странник», «Северный край». И вот – новый выход Владимира Поварова к читателю!
Комар, как лермонтовский демон,
Кружил в троллейбусе полночном.
Он был и грешником презренным,
И херувимом непорочным.
Он был назойливым, гонимым,
По-комариному несносным,
Витал влюблённым пилигримом
В миру мечты порфироносной.
Он был отшельником опальным,
Декабрьской ночью отогретым,
Случайным чудом нереальным,
Соединившим зиму с летом...
Связуя души в мире божьем
Одной судьбой исповедимой:
Трястись в троллейбусе продрогшем,
Ползти каликой перехожим,
Метаться демоном тревожным
Во имя Женщины любимой.
* * *
Пережить бы эту осень,
А затем скатиться в зиму.
Шаткий мостик перебросить
Через прожитую глину.
Через прошлые печали
В Новый год сойти на отдых,
Где морозными свечами
Украшают звёзды воздух.
Надышаться декабрями,
Январями вдрызг упиться,
Заложить шальные сани,
Февралём опохмелиться...
Снова свидеться с тобою,
Натянуть любви поводья...
И... с разлёту, с головою
Провалиться в половодье!
* * *
Мне, по большому счёту, наплевать,
Что в этой жизни было или будет.
Свинья не съест, Всевышний не осудит...
И от себя совсем не убежать.
И, по большому счёту, всё равно,
О чём мечтать, за что карают строго.
Чего искать – судью, судьбину, Бога,
Коль всё за нас продумано давно.
За горизонтом прячется рассвет,
За ним горит дневная быстротечность.
А там опять ночная бесконечность –
Круговорот давно грядущих лет.
Мне, по большому счёту, наплевать,
Куда уходит пропитое время,
Кому дарую радость или бремя
И с кем мечтаю вечность скоротать.
Но замечаю свет её окна –
И участь вновь моя предрешена.
* * *
На улице шло выпадение снега!
На жухлую осень ночного двора,
Скрывая следы високосного века,
Слетали последние крохи добра.
Как будто свершалась желанная треба
В чертоге тирана, в подвале бомжа,
И верное, вечное, мудрое небо
На чёрную землю сошло не спеша.
Все ждали и жаждали этой минуты –
И голод свободы, и сытость тюрьмы.
И тотчас затихли суды-пересуды,
Как будто явилось
свержение тьмы!
Все знали, что на зиму это – не боле,
Но верили свято, что всё – неспроста,
Коль на землю, в грешные наши юдоли
По воле Всевышней вошла чистота!
* * *
Эта женщина пьёт пиво одна.
Я бреду с бутылкой водки один.
Не любовница она, не жена
Для моих нерасторопных седин.
И она совсем не мною пьяна,
Вот и найден безысходный ответ.
Не любовница она, не жена,
Но прекрасней этой женщины нет.
Посмеяться над собой не грешно,
Я же знаю, как смеялась она...
Мне бы бросить эту женщину... но
Не любовница она, не жена.
* * *
Одно спасение – стихия,
Где нет ни боли, ни ума.
Где вновь взрываются дома,
В оргазме корчится Россия,
А мы безвольные весьма...
Где верных мук хитросплетенье
И упоение в бою...
И всюду, всюду невезенье...
А я, как проклятый, – люблю.