Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, суббота, 08 сентября 2001
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/3/62968/
рубрика: Культура
Автор: Марина ШИМАНСКАЯ
Фотографии: Юрий БАРЫШЕВ
Сегодня народной артистке России Наталии Ивановне Терентьевой исполняется 75 лет. Вечером она будет играть в гастрольном спектакле волковцев на сцене Малого театра. В этом есть что-то мистическое - в день 75-летия работать на старейшей сцене Москвы, в которой родилась артистка. Удивительно и то, что жизнь в Ярославле для неё начиналась тоже в день рождения 45 лет назад. Накануне юбилея Наталия Ивановна дала интервью «Северному краю».
- Многие девчонки хотят стать актрисами, но становятся далеко не все. Как родители отнеслись к вашему решению стать актрисой?
- Нормально, очень положительно. Бабушка хотела стать актрисой, у неё был дар, но она выбрала другой путь. А вот её подруга, Ольга Леонидовна Книппер стала актрисой. Моя мама работала со Станиславским. Она преподавала сценическую речь в студиях Станиславского, в оперном театре Станиславского и Немировича-Данченко. Так что семья была близка к театру. А когда я решила стать актрисой, мама отвела меня к Ольге Леонидовне Книппер, чтобы та меня послушала. Тогда она дала мне много советов. Но я ещё ничего не понимала, хотелось стать актрисой - и всё. Голос был, темперамент, речь хорошая.
- Кто из преподавателей запомнился больше других?
- У меня были очень интересные преподаватели. Тогда возглавлял МГТУ актёр МХАТа Владимир Васильевич Готовцев, народный артист. Я его очень часто вспоминаю. Больше остальных дала Ольга Александровна Бронгулеева. Она была ученицей Мейерхольда, преподавала сценическую речь.
- Вам тогда было 18, а ей - 50, вы из её советов, наверное, могли взять только на свои 18? И что остаётся на всю жизнь?
- Когда я пришла в театр, я не умела ничего. А потом на протяжении всей жизни это вспоминаю, возвращаюсь туда, в молодость: мне же говорили! С опытом приходят и воспоминания, которые я могу приложить в своём творчестве да и в жизни.
- Всё складывалось - вам остаться в Москве...
- Нет, во-первых, мы были пара с Сергеем Константиновичем, мы поженились ещё в училище. Я показывалась в театре - меня брали, а его не брали. В другом - его брали, меня не брали. И предложили нам поехать в Иркутск, работать в ТЮЗ. И мы поехали, и начали свою самостоятельную жизнь.
- С чего она начиналась?
- Мы жили в гостинице, в каморочке, но было очень интересно. Всегда самое начало вспоминается ярко. Я совсем ещё ничего не умела, хотя мне давали ответственные роли - Марии Александровны Ульяновой например. Сначала режиссёр чуть не махнул на меня рукой: ничего не умеешь, ничего не знаешь. Но он лепил из меня, буквально лепил, пока я не поняла, что от меня требуется.
- Как же вы жили с этим чувством - «я ничего не умею»?
- Это очень сложно, когда тебе говорят: «Наташка, не так». Он со мной работал как с собачонкой, которую дрессируют. Это было при моих товарищах по сцене. Я очень стеснялась, плакала. Наконец он перестал мне делать замечания. Я его спросила: «Что, так плохо, что вы даже не делаете замечания?». На что он ответил: «Нет, всё нормально, теперь в этом образе ты можешь анекдоты рассказывать».
- Сложно, когда молодые актёры - семья, на глазах друг у друга - начинают работать, что-то не получается. Так может и любовь пройти.
- Кроме того, что мы очень любили друг друга, мы были и большими товарищами. Он мне помогал, я - ему. Так было до самых последних дней его жизни. Друг перед другом мы не стеснялись, помогали, искали пути.
- Когда появился сын Никита, он рос в театре?
- Он появился в Иркутске, в этих каморках. Потом приехали из Москвы и предложили нам переехать поближе к столице. Но сделать это было трудно, мы упрашивали своё руководство. Нам сказали: проведите сначала гастроли по области. А это поездки на открытом грузовике - куда же мы с ребёнком? И тогда мы его отправили с совершенно чужим человеком в Москву, к моей маме. Было ему тогда девять месяцев, мы очень волновались. И только, когда получили сообщение, что Никита в Москве, успокоились. Мы провели гастроли по области, ездили по лагерям заключённых. Это было интересно и очень опасно. Потом переехали в Псков. Начали работать. Наш бедный сынишка рос со случайными няньками - не с кем его было оставить.
- Актёр работает душой, нервами. С одной стороны, нужен регулярный отдых, с другой - постоянная подпитка. Как вы это совмещали?
- В нас было очень много заложено семьёй - духовное начало было основательное. И потом, существуют книги, музеи. Мне приходилось много трудиться и дома. Но мы находили моменты и отдохнуть, и сбегать кино посмотреть. Не было ещё вековой усталости, которая появляется в зрелом возрасте. Много общались с интересными людьми, а для души это необходимо.
- Как же из Пскова попали в Ярославль?
- А вновь приехали москвичи и снова спросили: «Не хотите ли поехать поближе к Москве?» Конечно, мы хотели. Нас пригласили в Москву и предложили несколько городов, в том числе и Ярославль. Мы сказали, что будем думать. Пришли домой - звонок из Ярославля от Василия Павловича Топтыгина, которому нужна была пара. Мы сговорились, что приедем показаться. И 9 сентября, после своего дня рождения, в 1956 году мы приехали. Так и остались здесь. Я никогда об этом не пожалела. Хотя я была москвичкой, но Москва для меня - чужой город. Сейчас в Москве сын, очень зовёт. Но здесь всё родное Ярославль, эта квартира, где я прожила 45 лет, - это мой дом. А куда я из дома пойду?
- Как складывалась жизнь в таком непростом театре, как Волковский?
- Я очень много работала. Сначала играла только отрицательные роли. Даже сын говорил: «Почему ты таких противных тёток играешь?» Я всегда получала удовольствие от работы. Мне было трудновато - дом держала в руках, преподавала речь в студии, 23 года была депутатом. Я как-то организовалась. Конечно, были просчёты, были взлёты и падения. Многого не сыграла, что хотела бы сыграть, но я ничего не требовала.
- А какую свою роль вы считаете главной неудачей?
- После одного случая я на всю жизнь зареклась просить роли. Очень просила роль Татьяны в «Разломе» Лавренёва. Пошли репетиции - и я поняла, что ошиблась: ни я, ни зрители от этой работы удовольствия не получили, я сама была себе самым строгим критиком.
- А Сергей Константинович был для вас критиком?
- Да, мы оба друг для друга были самыми строгими судьями. И то, что мы могли сказать друг другу, никакой критик бы нам не сказал.
- Что в человеке ценили в молодости, изменилось ли это сейчас?
- Всегда любила открытых. Мне кажется, что я открытый человек, так была воспитана. Когда встречаю иных людей, ищу в них меня привлекающее - ум, что-то общее. Даже вруны иногда врут так красиво, что можно им поверить. Меня часто обманывали. Но я не могу ненавидеть человека, не могу никому пожелать плохого.
- Ничего нет в жизни страшнее, чем уход близкого человека. Как вы пережили смерть Сергея Константиновича?
- У меня ощущение, что в соседней комнате кто-то есть. Я не боюсь этого, значит, он со мной. Я пережила его уход, но было очень трудно.
- Театр - одна семья, в которой надо жить, ведь нет в городе другого такого театра. И вся долгая жизнь на виду у коллег, и трудно что-то скрыть. Наверное, это не всегда приятно?
- По-разному было. В молодости мне казалось, что меня не любят все. Сейчас мне кажется, что все ко мне доброжелательны. Может быть, кто-то и нет. Но я этого не вижу и не хочу видеть. С самого начала взяла за правило - никогда никому не врать. Наверное, поэтому и мне не врут.
- Театр принимать не всех. В чём тут дело?
- Театр принимает тех, кто интересен, кого интересно слушать, от кого можно что-то взять. И это нормально.
- Когда вы последний раз участвовали в сценических приколах?
- О, у меня сейчас другие проблемы. Нужны силы, чтобы выполнить то, зачем я вышла на сцену. Хотя, когда вижу, что коллеги прикалываются, иду за ними.
- В сегодняшнем театре вас всё устраивает?
- Да, сегодня я занята в репертуаре. Мне предстоит ещё бабушку играть в «Игроке».
- Актёрская профессия спасает от одиночества?
- Как любое дело. Только это спасает от одиночества. Пока у меня этой проблемы нет. Хотя иногда думаю: «Так, что делать, надо бы поесть. Хорошо бы с кем-то поговорить». Но вот телефончик есть. Пока я мысли об одиночестве к себе не пускаю.
- Самые счастливые минуты в жизни с чем связаны?
- С семьёй. Всегда считала, что для меня главное - семья. Когда она была. Сейчас сын в Москве. Я большие деньги каждый месяц вынимаю из кошелька за телефонные разговоры. Но мне это важней. Лучше я себе что-то не куплю.
- Это не обижает, что вы, народная артистка, не можете себе позволить долгие телефонные разговоры?
- Никогда ни на кого не обижалась. Всегда жила скромно. Зарплата моя была 1000 рублей, так и осталась, ещё 1000 губернатор прибавил. Как народная, я получаю надбавку в 50 рублей. Смешно? А мне не смешно. Надо уметь прожить на то, что тебя есть. Будет лучше - хорошо, найду куда выбросить лишние 100 рублей. Я выросла в семье, где о деньгах не задумывались. Я - народная артистка, у меня никогда не было меховой шубы. В прошлом году я болела, и мне сноха купила тёплую шубу. Я её надеваю по праздникам.
- Вы считаете себя счастливым человеком?
- Да. Жизнь со мной обошлась хорошо. С мужем я прожила долгую и трудную жизнь. Но хорошую! Многого не было. Может, ещё будет. Я могу сказать, что жила интересно.