Романтический экзерсис философа Жевакина

Одиннадцать холстов, объединенных художником Жевакиным в цикл «Философский пейзаж», экспонируются впервые, они написаны художником за последний год. Для зрителей, уже знакомых с творчеством Андрея Жевакина, его «Философские пейзажи», предполагаю, будут неожиданны. Отказавшись от сюжетной линии (например, известный цикл «Так говорил Заратустра»), от густонаселенности холстов людьми и предметами (картина «Золотой век», натюрморты «Рококо» и «Ренессанс», запавшие лично мне в душу по прежним выставкам автора), художник погружается в экспериментальную игру с цветом и светом. В итоге мы видим достаточно необычные картины: созданные автором в студийных условиях, они базируются не столько на пленэрных этюдах, сколько на фантазии автора.

– В ярославском живописном пространстве испокон веков доминирует жанр пейзажа, – заметила на открытии выставки искусствовед Татьяна Кравчук, – но уход от реалистического пейзажа достаточно редок. Однако в случае Андрея Жевакина мы сталкиваемся с романтическим пейзажем. Андрей не навязывает нам своего видения. Напротив, он предоставляет нам возможность расширить границы собственного видения.

На мгновенное понимание и признание своего видения романтического пейзажа Андрей Николаевич действительно не рассчитывает. Более того, он с терпением детсадовского воспитателя готов объяснить каждому нетерпимому приверженцу реалистических сюжетов, что именно он изобразил на том или ином холсте. Более того: зачем он это сделал. Подобного великодушия и самаритянского смирения в среде художников мне еще встречать не доводилось. Обычно робкий вопрос зрителя «а что, собственно, здесь нарисовано?» действует на автора, как красная тряпка на быка, а ответ варьируется от плебейского «сам дурак» до лекции по современному искусству. И то, и другое, признаться, к пониманию изложенного художником на холсте обычно не приближает ни на йоту. Андрей Жевакин – совсем другое дело.

– Вы посмотрите вот на эту картину, – говорил Андрей Николаевич, стоя перед холстом «Туман на дороге», – мне захотелось перевести туман из категории природных явлений в категорию живых существ, наполнить его бестелесную сущность иным содержанием.

По мнению куратора выставки Екатерины Змеевой, «для пейзажей Андрея Жевакина характерна обобщенность и лаконичность формы, колористическая прохлада. Художнику наиболее близки стихии воздуха и воды, именно их он чаще других запечатлевает на своих холстах».

На мой же непрофессиональный взгляд, «колористическая прохлада» выглядит несколько мрачновато: доминанта темно­зеленого, синего, фиолетового драматизирует романтическую составляющую пейзажа, наполняя выставочное пространство явными нотами мизантропии. Но это – мое личное мнение. Искусствовед Татьяна Кравчук, напротив, оценила выставку Андрея Жевакина как «заметное явление в нише ярославского пейзажа». Так что искушенному в современном искусстве зрителю знакомство с оригинальными философскими пейзажами Андрея Жевакина, безусловно, доставит эстетическое удовольствие.