Мобильник вместо мольберта

Словом, о том, что в современном мире существует целое направление актуального искусства, именуемое мобилографией, я узнала исключительно на вернисаже в центре современного искусства «Арс­форум». Там открылась выставка фотоизображений из коллекции Московского дома фотографии.

Мобилография — это новый вид фотографического искусства, при котором в качестве инст­румента используются мобильные телефоны со встроенной цифровой фотокамерой. Придумал мобилографию фотограф Дмитрий Резван, весной 2004 года основавший всемирное общество мобилографов.

– Мобилография – это международный язык общения, где эмоциональные нюансы передаются с помощью образов, устраняя такой анахронизм, как языковой барьер. Суть мобилографии не в формальном техническом качестве изображения, а в степени творческой свободы художника, выходящей далеко за рамки технологии, – говорит Дмитрий Резван.

Проект «Актуальная мобилография» предлагает вниманию зрителей мобильные фотоэксперименты известных художников и бомондных персон: Андрея Бартенева, Владимира Дубосарского, Семёна Файбисовича, Сергея Шутова, Юлии Бочковой. С точки зрения обывателя, вовсе чуждого этой культуре, выглядит... не очень. Хотя, надо признаться, впечатляет. Это далеко не те пошлые и глянцевые картинки, которые вам обещают закачать в мобильный телефон всего за десять рублей, если вы отправите запрос по такому­то номеру.

Такое вам за червонец не закачают, хотя лично мне и за большое спасибо не нужно изображение кукиша на экране сотового телефона. Или ощеренный в улыбке чудовищный рот в бесконечно длящейся серии Андрея Бартенева «Хохочущие». Или выпученные глаза неведомой зверушки: отчего­то обычные плюшевые игрушки после знакомства с мобильной фотокамерой Сергея Шутова выглядят монстрообразно. Усиливает эффект то, что должные быть крошечными изображения увеличены до плакатных размеров 120 на 160 сантиметров.

И тут на арену выходит его величество Пиксель: все выше озвученные изображения, особенно бартеневские «Хохочущие», разбиваются на дробящиеся мозаичные кусочки. Такое фото можно не распечатывать на бумаге, его можно, например, выложить на кухне кафельной плиткой. В общем, технически мобилография породнилась с мозаичными типами искусства. Но только технически. Можно было бы провести некую параллель и с другим классическим видом искусства – импрессионизмом (достаточно вспомнить полотна основателя пуатилизма – точечной живописи – Жоржа Сера), если бы не явное родство мобило­графии с китчем и лубком в самом ремесленном, худшем его проявлении.

Словом, представленные на вернисаже мобилографии пропагандируют эстетику уродства, лично мне – чуждую. Однако нельзя отрицать, что мобилография на бытовом, примитивном уровне уже поработила умы миллионов обладателей мобильных телефонов, а это значит, что отрицать (равно как и принимать или не принимать) её существование бессмысленно. Мобилография есть, но вот является ли она новым срезом актуального искусства – это вопрос спорный. И хоть сведущие в этой сфере искусствоведы утверждают, что со временем любое новое явление субкультуры из предмета народного увлечения и маргиналий превращается в объект высокой культуры, я позволю себе с этим не согласиться. Рассудит нас, безусловно, время, лишь бы не стала эта ветвь развития фотоискусства тупиковой.