Несовпадающие буквы, несвязанные нити

СПАСЕНИЕ ДЛИНОЙ В ЧЕТЫРЕ ГОДА

Иногда, чтобы постичь очевидную истину, нужно очистить своё «взрослое» сознание, ненадолго стать ребёнком. Попробуем? Поиграем? Напишите крупными буквами слово ЧЕЛОВЕК. А теперь точно под ним другое слово ЧИНОВНИК. Вглядитесь повнимательнее: как похожи! Одно и то же количество слогов, одинаково начинаются, одинаково заканчиваются, буквы – и те почти все одни и те же. Вроде бы незначительные различия, а не совпадают слова – и всё тут! И в жизни так же, как в нашей игре, – чиновники часто бессильны в решении многих важнейших вопросов. Не в силу того, что они плохие специалисты, или, упаси Бог, взяточники, а просто потому, что не могут официальные службы отследить все нюансы реальной, той, что за окнами кабинета, жизни!

За примерами далеко ходить не надо. Вот подлинный, реальный, произошедший в Ярославле, случай. Имена и адреса, по этическим соображениям, разумеется, мы не называем. Жила-была в Ярославле семья: неполная и не очень благополучная, но всё-таки семья – пожилая женщина, две её дочери и внучка. Мать девочки умерла. Это, конечно, беда, но, с официальной точки зрения, вполне можно обойтись без детдомов-интернатов: ребёнок–то не одинок, ближайшие родственники живы!

Опекунство над девочкой оформила сестра матери, родная тётя. Сирота страдала редким хроническим заболеванием, и именно недуг её и спас. Страшно и представить, что стало бы с девочкой, будь она здорова... А болезнь обеспечила ей два серьёзных преимущества перед здоровыми сиротами. Во-первых, её судьбой интересовалась общественная организация, специализировавшаяся на помощи её братьям и сестрам по диагнозу. Во-вторых, за состоянием ребёнка следили врачи.

Через некоторое время медики заметили, что, судя по состоянию здоровья девочки, тетя как-то не очень хорошо справляется с обязанностями опекунши. Социальные службы вмешались, и у ребёнка появилась новая опекунша – другая тётя. Конечно, за заботу о ребёнке государство добровольной помощнице заплатило. Но у доброй тёти-опекунши оказалось много своих дел, о девочке заботиться ей было некогда. И она придумала простую и гениальную комбинацию – отдала сироту «на постой» в прежнюю семью. Факт не доказан, но есть основания подозревать, что вторая тётя просто поделилась с первой тетей полученными за «опекунство» деньгами. А первая тётя тем временем устроила свою личную жизнь наилучшим образом – вышла замуж за настоящего, крепкого мужика, назовём его «дядя Вова», который прошёл суровую школу жизни, а именно – отсидел в тюрьме.

Тревогу забила та самая общественная (заметьте – не государственная) организация, занимавшаяся проблемами детского здоровья.

Случайно(!) от соседей, живущих этажом выше, активисты-общественники узнали, что из квартиры, где прописана (но по документам официально не живёт) «их» девочка, раздаётся подозрительный шум. В пять утра девочка-подросток истошно кричит: «Дядя Вова, не трогайте меня, мне больно!».

Представители общественной организации обратились в прокуратуру. Девочку отняли у одинаково «добрых» чужих и родных тёть и поместили в интернат. Для того, чтобы разобраться в ситуации, потребовалось... четыре года!!! Кто выглядит непригляднее в этой гнусной истории? Маргиналы-родные? Или женщина-опекунша, которая ради того, чтобы «подоить» государство, отдала ребёнка на растерзание? После того, что пережила девочка, это уже не так важно.

ИСТЕРИКА СТОЛИЦ

Государство, конечно, чем может, помогает детям. А чем оно может помочь? Деньгами. Исполненные благими намерениями чиновники составляют целевые программы и направляют финансовые средства адресно наиболее нуждающимся детям. Например, продвинутый градоначальник, образец разумного хозяйственника, московский мэр Юрий Лужков обеспечивает жильём достигших совершеннолетия детдомовцев. В массовом порядке, по отлично разработанной программе. От результатов выполнения этой (без всяких шуток – жизненно необходимой) программы бьётся в истерике пол-Москвы. Бывшие детдомовцы стали притчей во языцех, ужасом всех, кто имел несчастье стать их соседями.

Вот как выглядит лужковская программа в реальной жизни. В свежепостроенной двенадцатиэтажке целое крыло квартир (например – все однокомнатные в подъезде) целенаправленно отдают вчерашним «птенцам детдома». Они вселяются в новое жильё. Но жить поодиночке они не привыкли, им удобнее в общей спальне, как в детдоме! И все двенадцать новых квартиросъемщиков (слава Богу, что продавать полученное жильё бывшим детдомовцам нельзя!) дружно... спускаются на первый этаж. Они селятся в одной, общей однушке, а оставшиеся одиннадцать квартир благополучно сдают!

Представьте – дюжина молодых людей (кучей – парни и девушки) живут вместе. Работать не надо – по сегодняшним московским ценам, одиннадцать однокомнатных квартир в совокупности приносят в месяц не менее десяти тысяч долларов. Плюс пособие каждого вчерашнего детдомовца в Москве – 17 – 18 тысяч рублей. Молодые люди «оттягиваются» после суровой детдомовской дисциплины по полной программе – развратничают так, что небу жарко становится, пьют, колются. Нормально жить в этом подъезде, а?

ЗМЕЮ НЕЛЬЗЯДЕРЖАТЬ ЗА ХВОСТ!

Итак, в чём принципиальное отличие фонда «Наши дети», что нового предлагают инициатор идеи ресторатор Ольга Тихонова и её соратники? Фонд ставит себе задачу, о решении которой до сих пор мало кто задумывался – отслеживать проблемы семей на ранней стадии, когда они ещё не превратились в неразрешимые.

Говорит член правления фонда «Наши дети» Наталья Матвеева:

– Социальные службы делают нужное дело, это несомненно. Но они начинают интересоваться судьбой того или иного ребёнка, когда семья уже «дошла до ручки», родители окончательно спились или случилось что-то подобное. А змею нужно ловить не за хвост, а хватать сзади за шею, чтобы не укусила! Большинство людей не за-страховано от того, чтобы скатиться в болото проблем. Совсем недавно в практике работы общественной организации «Маленький Мук» был такой печальный случай – умерла девочка. Умерла от генетической болезни – муковисцидоза, потому что мать не обеспечила ей надлежащего ухода и медицинской помощи. Не прозевай мама, Даша жила бы вполне полноценной жизнью ещё несколько лет и могла бы иметь здоровых детей.

Есть и ещё одна история. Мать обожала Инну. Она родила её будучи студенткой. Случилось так, что отец ушёл из семьи. Пока была жива бабушка, было кому сидеть с ребёнком. Бабушка умерла – мать Инны вынуждена была бросить учёбу и пойти работать. Где найти график работы, удобный для матери-одиночки с незаконченным образованием? На рынке. Там мама Инны потихонечку, «как все», начала выпивать. Алкоголь довёл женщину до того, что она забыла о той самой дочери, ради которой бросала институт, и начала попросту пропивать её пенсию. Повторяю – в «первом акте трагедии» это была нормальная женщина, любящая мать. Если бы ей помогли тогда, «на старте»! Я лично знаю не менее трёх семей с подобной историей.

Социальные службы зачастую начинают работать, когда проблемы неполной, многодетной, малообеспеченной семьи стали неразрешимыми, когда первому ребёнку уже лет 12 – 13. А для подростка в таком возрасте мать – грязная, пьяная, загульная – всё равно мать. Приходит на дом представитель социальной службы, расспрашивает девочку-подростка, а та врёт в глаза, лишь бы выгородить маму. «Ты сыта?» «Да». «Мама где?» «На работе!» А мама не работает уже полгода, и у девочки несколько дней во рту маковой росинки не было. 13-летнего человека и в интернате-то не удержишь – он бежит обратно, к пьяным родителям. Раньше надо было спохватиться, но для официальных служб это трудно.

Фонд «Наши дети» собирается «пойти в народ». Первый шаг – установим телефон «горячей линии», по которому любой сможет сообщить о странностях, творящихся в соседней квартире. Милиция на такие звонки не реагирует, а мы – будем. Пусть на нас работает «народное радио». Наши волонтёры будут проводить опросы, искать тех, кому нужна помощь, но ни одно официальное учреждение помогать пока не обязано. Не хватает денег? Можно обеспечить ребёнку хотя бы бесплатное питание. Не с кем оставить дитя, и из-за этого невозможно устроиться на работу? Можно договориться с детской комнатой при том же супермаркете, их сейчас много.

Но главное, задача на перспективу – мы создадим полную базу данных не только нуждающихся в помощи семей, но и всех, кто занимается их проблемами. В Российской академии государственной службы при Президенте РФ мне рассказывали, что основная причина провала социальных программ – отсутствие механизма взаимодействия между учреждениями, эти программы реализующими. Все программы – как нити, привязанные к одному кольцу, но не связанные между собой. Фонд «Наши дети» попытается создать механизм взаимодействия, «связать разрозненные нити».

В попечительский совет фонда вошли представители администрации области, УВД, управления по контролю за оборотом наркотиков, Российской академии государственной службы и Ярославской Епархии. Очень много голодных детей приходят в храмы – просить помощи. Мы будем знать о них. Родители попали в поле зрения правоохранительных органов? Мы будем знать об этом. Одним словом – система, которая поможет достичь главной цели – сохранить семью, а не просто отнять ребёнка и сдать его в интернат, а потом – под патронат, как это делается сейчас.

– Я уверена, – подчёркивает Наталья Матвеева, – что не менее пятидесяти процентов людей, которым удастся решить свои проблемы с помощью нашего фонда, захотят прийти в него работать. По тому же принципу, как люди приходят в клуб «Анонимные алкоголики»: «У меня были те же проблемы, но теперь я их решил так-то и так-то...» А через год, когда фонд «Наши дети» создаст систему взаимодействия, выработает стратегию, мы выйдем на грантовые программы по конкретным направлениям.

Пока мы не знаем, какой «пласт» поднимем. Пьющие семьи? Сельские многодетные семьи? Выпускников детдомов, этих неприспособленных к жизни великовозрастных детей? Неполные семьи? Мы ищем тех, кому мы нужнее, но пока мы не знаем – кто больше нуждается в помощи. И не только мы!

Сейчас сведения обо всём, в том числе и о детях, собираются на соцопросах. Достоверность и полнота информации, мягко говоря, оставляют желать... А мы попробуем собрать всю информацию и использовать её. Год семьи закончится, а работа наша только начнётся. Не будем уподобляться средневековому Китаю: объявил император «Эру Благоденствия» – все пекутся о благоденствии, следующий объявил «Эру Борьбы с Врагами» – и пошли воевать.

Об императорах я говорю не в смысле критики власти. Один из главных законов, нетерпеливо ожидающих инаугурации Президента РФ Дмитрия Медведева – «Закон о благотворительности». Он лежит на его столе – принятый Государственной Думой, продуманный, надлежащим образом оформленный, и ждёт, когда его подпишут. И у меня практически нет сомнений в том, что избранный 2 марта будущий руководитель страны поставит свою подпись без проволочек, сразу, как только это позволит действующее законодательство.

Новый закон о благотворительности предусматривает весьма ощутимые льготы для бизнесменов, желающих финансово помочь детям. Потому что, если проблемы детей не могут решить их мамы и папы, их должны решать все мы. А не только строгая тётя из департамента социальной защиты или дядя милиционер.