О чём рассказали фотографии

Родилась она в самом начале двадцатого века в семье кубанских казаков в одной из станиц недалеко от Армавира, где и жили эти бравые усачи, изображённые на первом снимке. Сидят, подбоченясь, замерев перед объективом фотографа, на лицах – улыбки, в сердце – гордость за принадлежность к славному воинскому племени да за многочисленность домочадцев, потому что казачьи кланы издавна были большими, а также крепкими и дружными. А ещё голосистыми, ведь практически вся Кубань прекрасно пела. Кстати, отец маленькой Танечки, обладавший поистине уникальным голосом и талантом, выступал в нескольких любительских спектаклях с самим Козловским, очень тепло отзывавшимся о своём партнёре. Но уже совсем скоро налаженной жизни пришёл конец, ибо вихрь революции закружил усачей с фотографии и разбросал по разные стороны баррикад...

Среди молодых девушек, выпускниц курсов кройки и шитья, изображённых на другой фотографии, Танечку не сразу и узнаешь, настолько она повзрослела и похорошела, превратившись в настоящую красавицу. Позади остались месяцы учёбы, а впереди – вся жизнь, в которой обязательно будут любовь и счастье. Так оно в общем-то и получилось: Таня вышла замуж, родила сына и двух дочерей, с супругом жила в полной гармонии. Но началась война, и вскоре в Кисловодске, где поселились к тому времени Устименко, уже были немцы.

– В 41-м моей маме исполнилось всего три годика, – рассказывает гостья редакции Татьяна Минеева, – но кое-что из далёких событий детская память всё же сохранила, видимо, настолько сильным было потрясение. Во-первых, девочке запомнились тяжёлые кованые сапоги, которые очень громко топали, расхаживая по дому. А ещё было сознание того, что обладатель этих сапог – чужой, враг, и к нему ни за что нельзя подходить.

Потом в дом пришло горькое известие: попал в плен супруг Татьяны Ивановны – Алексей, призванный на фронт в первые же дни Великой Отечественной и участвовавший в боях за Кавказ. Почти всю войну кочевал он из одного концлагеря в другой, а после Победы попал уже в советские застенки – в ГУЛАГ. Отсидев срок за преступления, которых не совершал, бывший солдат был отправлен на поселение в Якутию, куда к нему выехала и жена с детьми. Так уроженцы солнечной Кубани оказались в одном из самых холодных уголков России. Но мужественная женщина сумела выжить и сохранить семью и в этих нелёгких условиях. Очень ей тогда пригодились курсы кройки и шитья, законченные в молодости!

Татьяна Устименко никогда не унывала, во всяком случае никогда не показывала своего уныния на людях, а всегда стремилась находить в жизни только хорошее. Это качество она сумела передать и своим детям, а те – внукам. Так что на склоне жизни Татьяна Ивановна уже стояла во главе значительно разросшегося семейства, и на всех своих домочадцев у неё всегда хватало и времени, и, самое главное, любви.

– Уже в зрелом возрасте бабушка вновь вернулась в родные края, обосновавшись в Кисловодске, – продолжает свой рассказ Татьяна Георгиевна. – И хотя они с дедом долго не имели собственного дома, снимая жильё, тем не менее каждое лето с удовольствием принимали многочисленных внуков. Я тоже, можно сказать, всё детство провела у них вместе с двоюродными сёстрами, которых у меня пять.

От бабушки Татьяна Минеева унаследовала не только оптимизм, любовь к рукоделию, но и умение дружить, ведь Кавказ – это большой котёл, в котором долгие годы сплавлялось в единое целое огромное множество национальностей.

– Все мы жили рядом, – вспоминает Татьяна Георгиевна, – русские и армяне, чеченцы и ингуши, вместе бегали по улицам и играли в салочки, вместе взрослели и влюблялись. Оттуда, из детства, сохранились и отношение к гостям как к чему-то священному, и хлебосольство. А ещё желание иметь такую же большую и дружную семью, какую сумела создать бабушка, мамина мама.

Кстати, об отцовской родне Татьяне Георгиевне тоже есть что рассказать. И история папиных родителей оказалась не менее интересна и трагична. Дед был священником в одном из уральских приходов и имел одиннадцать детей, а его принадлежность к духовному званию, чем он так гордился, сыграла в судьбе семейства негативную роль, ведь вместе с репрессированным отцом согнали с насиженных мест и всех его отпрысков, определив на новое место жительства – в Сибирь.

Взять с собой не позволили практически ничего, а путь предстояло преодолеть в сот­ни километров. Шли пешком, неся самых маленьких ребятишек на руках, потому что даже лошадь с телегой врагам народа была не положена. Те из детей, что постарше, цеплялись за материнскую юбку да за руку отца. Осилить дорогу смогли далеко не все, но подолгу оплакивать умиравших от голода и холода сыновей и дочерей было некогда, надо было идти вперёд, куда гнали страдальцев не знавшие жалости чекисты...

Так что умение не пасовать перед трудностями и чадолюбие, считает Татьяна Минеева, заложены в ней на генетическом уровне. А ещё ей всю жизнь помогали советы бабушки, говорившей: «Не зря мы с тобой носим имя – Татьяна. На долю этой святой мученицы выпало немало испытаний, значит, и нам придётся потерпеть». Именно Татьяна Ивановна Устименко научила свою внучку лихо управляться с иголкой и ниткой, за что та всю жизнь была ей благодарна. В трудные девяностые, когда на руках у Минеевой были маленькие дочери, а зарплату не выплачивали месяцами, бабушкины уроки позволили молодой маме самой шить им одежду. И Татьяна Георгиевна так в этом преуспела, что наряды её девочек ни в чём не уступали обновкам, купленным в магазине, а порой даже превосходили их.

Интересно, что такое семейное качество, как оптимизм, передаётся у Минеевых по наследству уже не первому поколению, причём все три сестры – Наташа, Аня и Джулия – своим жизнелюбием ещё и маме фору дадут.

– Случается, наступит чёрная полоса в жизни, руки хочется опустить, но дочки обнимут меня и скажут: «Мама, всё будет хорошо, безвыходных ситуаций не бывает». И сразу мир другим кажется, – улыбается Татьяна Георгиевна.

И в душе понимает, что это у девчонок тоже от бабушки, чьи фотографии в течение многих лет являются семейной реликвией и ведут по жизни уже третье поколение потомков девочки Танечки, запечатлённой вместе с многочисленными родственниками на старой, пожелтевшей фотографии начала прошлого века.