Душа факультета

В 24 года он стал уже кандидатом, в 36 – защитил доктор­скую. А возглавляемая им ярославская психологическая школа месяц назад победила в конкурсе грантов Президента РФ и была признана второй ведущей школой в нашей стране (после московской) – как по качеству подготовки специалистов, так и по значимости своих разработок. В декабре прошлого года Анатолий Карпов завоевал звание лауреата престижнейшего национального профессионального конкурса «Золотая Психея» (это своеобразный «Оскар» в кругу психологов). Жюри конкурса – 50 самых авторитетных специалистов России назвали его победителем в номинации «Личность года в психологической науке». А в самом Демидовском Анатолий Викторович уже трижды становился победителем конкурса «Лучший ученый ЯрГУ». И это всего лишь малая часть того, что достиг Анатолий Карпов к своему пятидесятилетию, которое он будет отмечать 2 мая.

– Да. Отец, конечно, сыграл главную роль в моем выборе. Он ведь еще был и основателем школы практической психологии в Ярославле, создал первую в городе лабораторию индустриальной психологии.

– Нет. Уже в 8­м классе я решил заниматься психологией, читал специальную литературу. И мой сын, Александр, кстати, собирается продолжить династию: в этом году будет поступать на психологический факультет.

– С момента возникновения лаборатории индустриальной (или промышленной) психологии основной отличительной особенностью ярославской школы была сосредоточенность на решении производ­ственных проблем, связанных с психологией труда, мотивацией профессиональной деятельности и т.п. Кроме того, в отличие от московской и питерской школ, уделяющих больше внимания теории, мы в основном занимаемся прикладными исследованиями и разработками. Именно поэтому на нашем факультете в этом году была создана новая кафедра – консультационной психологии и открыта новая специализация «Психолог­консультант».

– Конечно. Различия между нашим менеджментом и западным, существующим в нормальных экономических условиях, весьма значительны. Многие закономерности, выявленные там, не работают у нас вовсе или действуют в извращенной форме.

– Например, в профессиональной деятельности существует внутренняя мотивация и внешняя. И под сильным влиянием внешней мотивации к работе внутренняя разрушается. У нас и на Западе это происходит по разным причинам. Там человек теряет интерес к работе, когда он слишком много получает. Поэтому фирмы, компании (особенно это касается спортивных команд) озабочены тем, чтобы не переплатить, дабы не убить желание работать. Там это огромная проблема! У нас происходит аналогичный процесс: работники тоже порой теряют интерес к своему труду, но в силу прямо противоположной причины – из-за чрезмерно низкой зар­платы. Возьмем учителей, врачей. Вначале почти все они испытывают огромную любовь к своему делу, но со временем... сами знаете, что происходит.

– В социально­экономических условиях.

– Почему же? Психология не может повлиять на изменение социальных и экономических условий. Но мы можем помочь в улучшении эмоционально­психологического климата в коллективе. Скажем, на нашем факультете были разработаны различные тренинги: антиконфликтные, антистрессовые и другие.

– В течение пяти лет мы проводили серьезное исследование в компании «Яртелеком» (изначально это был их заказ). Оно касалось такой модной, я бы сказал, темы, как корпоративная культура и ее формирование. На нашем факультете была разработана диагностика, через которую мы провели весь персонал – от руководителей до фронтофисных операторов (девушек, которые непосредственно работают с клиентами). В результате была создана система различных тренингов: для повышения эффективности управления, антистрессовых, тренингов общения... И вот, не знаю, заметили вы или нет, но произошли изменения. Когда лет шесть назад вы набирали 09, вам отвечали: «Слушаю», теперь с вами сначала здороваются! Это один из маленьких побочных результатов нашей работы.

– Да, это было лет десять назад. Мы работали в ЦУПе, где возникла очень серьезная проблема. Космическая техника (весьма сложная, надо сказать) стала развиваться и обновляться так стремительно, что люди просто не успевали ее осваивать. Космонавтам приходилось отправляться на орбиту не на той технике, которую они изучили, а на принад­лежащей к следующему поколению. Вот мы и пытались разобраться, каким же образом нужно разрабатывать учебные программы, чтобы они были и эффективными, и занимали не слишком много времени на освоение, чтобы сроки обучения успевали за сроками обновления техники.

– Конечно, мы общались очень тесно. Среди моих испытуемых был, например, Муса Манаров.

– И знаете, в моей трудовой книжке всего одна запись – ЯрГУ.

– Я уже вступаю в тот возраст, для которого характерно такое брюзжание, конечно. Но я скажу так. С одной стороны, студент пошел хуже, главная моя претензия – они не всегда серьезно относятся к делу, бывают не сосредоточены, не слишком вдумчивы. Но в чем­то они лучше нас. Быстрее усваивают информацию, имеют более широкие интересы, мобильнее, более открыты. Случается, что хочу их поругать. Но тогда я обязательно делаю паузу и пытаюсь сначала найти плюсы. И плюсы находятся! Даже у самого разгильдяистого студента.

– Да. У меня есть прозвище – Папа. А на прошлом дне психолога, который ежегодно проходит на нашем факультете, студенты вручили мне статуэтку и присвоили титул – «Душа факультета».

– Нравилось! А кроме того, еще в 10­м классе я решил: если чем­то заниматься – то как следует. Или не стоит заниматься вовсе. Это не значит, что я стремился получать только «пятерки».

– Если б я такой целью задался, думаю, ничего бы не вышло. Тот, кто стремится только к одной цели, – никогда к ней не придет. Цель не является для меня самодовлеющей. Просто работа всегда была моей потребностью. А когда работа становится потребностью – у человека появляется ощущение счастья.

– Выходит, что так.