«Реут» – значит «колокол»

Кажется, в ярославской журналистике Дмитрий появился совсем недавно. На меро­приятиях областного масштаба VIP­персоны, увидев юного, худенького, угловатого, как подросток, паренька, удивленно интересовались, «что тут делают школьники?». А он и в самом деле пришел на радио прямо из школы. Но задолго до ее окончания познакомился в ГТРК «Ярославия» с производством телепередач и не только взял в руки микрофон, освоил телекамеру, но и сам подготовил немало сюжетов, прошедших в ярославском эфире.

Я поинтересовался у Дмитрия, почему все­таки на радио остановил он свой выбор.

– Меня в Дом радио судьба вела с первых дней появления в Ярославле, – считает Дмитрий. – Мы жили в Грозном. Город моего детства был просто райским уголком в долине, защищенной от ветров кольцом гор, с мягкой зимой, долгим и не очень жарким летом. Помню здания красивой архитектуры, построенные в тридцатые годы, когда российские нефтяники начали добывать здесь нефть и построили большой нефтеперерабатывающий завод. Улицы и дворы утопали в цветах, в зелени фруктовых садов. Папа Владимир Михайлович – художник­педагог, выпускник Краснодарского пединститута, заочно закончил еще Ленинградский институт культуры по специальности «режиссура театра», вел изостудию в республиканском Дворце пионеров и руководил грозненским молодежным театром. Мама Ирина Львовна – учитель русского языка и литературы, работала в республиканском Доме работников образования. Старшая сестра Юля заканчивала школу. До 1991 года мы не ощущали никакой опасности. Родители жили интересной творческой жизнью, дружили с местной интеллигенцией: русскими, чеченцами, украинцами. И не сразу ощутили, как стали нагнетаться националистические настроения. Никто не ожидал, что в несколько дней мирная жизнь рухнет.

В декабре 1994 года, в самом начале первой чеченской войны, Дмитрию было всего 11 лет. Грозный рушился на его глазах. Люди пережидали бои в подвалах, окна крест­накрест заклеивали бумагой, как во время Великой Отечественной. Никаких больших скоплений боевиков в городе не было, а российские самолеты, посланные генералом Грачевым, бомбили городские кварталы – по сути, мирных жителей, половина которых были русские и русскоязычные. Реутовы стали свидетелями этой кампании, которая кровавым катком прошлась в основном по мирным жителям, не по боевикам.

– Мы жили недалеко от площади Минутка, где все было разрушено, – вспоминает Дмитрий. – Когда уходили, видели остовы сгоревших зданий, множество трупов. Это напоминало военную сталинградскую кинохронику.

У многих не было родственников за пределами Грозного. Уезжали в никуда. В лагеря беженцев, в Ингушетию – по коридору, предоставленному президентом соседней республики Русланом Аушевым и Международным Красным Крестом всего на один день, 24 декабря. За людьми шли из города стаей домашние животные: собаки, кошки.

Бежали почти без вещей, взяв лишь сумку с самым необходимым. Из документов с собой был на всех только паспорт Владимира Михайловича. Семейный архив не успели вынести из­под бомбежки.

Пробиваться решили в Ярославль к дальнему родственнику: в 1988 году ездили сюда на экскурсию всей семьей посмотреть город. Это была хоть какая­то зацепка – остановиться у род­ственника на время, пока все образуется. Дальше – полная неизвестность.

– В Ярославле мы пришли в областную организацию Красного Креста, – продолжил рассказ Дмитрий. – Там нам и порекомендовали обратиться к общественности с помощью областного радио. 5 января 1985 года мы с отцом пришли в Дом радио. Нас встретила редактор Наталия Соколова, накормила, напоила чаем, выслушала. Я прочитал свои стихи о Грозном, о войне. После Рождества в эфир вышла первая радиопередача с моим участием. Люди откликнулись. Помощь предлагали и организации, и частные лица. Приносили теплые вещи, даже мебель привозили. Мы ни от чего не отказывались, все было нужно. Первое время ютились у папиного родственника, потом нам выделили комнату в муниципальном общежитии. Меня приютил в лесной школе заслуженный учитель Владимир Иванович Шаров, который откликнулся на передачу радио одним из первых и сказал: «Диму я возьму к себе». Это для всей семьи было большим облегчением. Теперь у нас на четверых две небольшие комнаты в малосемейке. Так что благодаря доброте и гостеприимству ярославцев мы сейчас чувствуем себя в этом городе своими. А радио стало для меня даже не вторым, а буквально первым домом.

Отцу, матери и сестре Дмитрия долго еще пришлось мыкаться. Без документов с ними никто не хотел разговаривать, их не регистрировали в Ярославле, а без регистрации не брали на работу. Никаких законов о том, как быть с беженцами, тогда еще не было. Повезло, что Владимира Михайловича – без диплома, без трудовой книжки, поверив на слово, – приняли на работу в пятьдесят вторую школу Ярославля учителем рисования. Он и по сей день там работает. Это дало семье средства к существованию. Потом и Ирина Львовна устроилась учительницей. Юлия поступила в медакадемию, получила диплом с отличием, сейчас заканчивает ординатуру.

– На радио я, учась в школе, дорожку не забывал, – с благодарностью вспоминает Дмитрий, – приходил к Наталии Александровне Соколовой. В 1996 году режиссер ГТРК «Ярославия» Наталья Боровинская создала студию дет­ского телевидения, и я с 13 лет стал там сотрудничать. Считаю, что это и было началом моей журналистской работы. Сначала делал простые сюжеты для «Детских новостей». Когда закончил школу, поступил в Ярославский педагогический университет. Но на очном отделении проучился всего год: семья жила очень трудно, мама заболела, отец перенес инфаркт. Мне надо было зарабатывать. Я перешел на заочное отделение, где и по сей день учусь, устроился корреспондентом на радио.

Радиожурналистика увлекает Дмитрия больше всего, ему просто нравится звучащее слово. Тем более что телевизора в их доме до недавнего времени не было. Я учился в основном на радиопередачах моих сегодняшних коллег Александры Ягловской, Людмилы Вахмяниной, Наталии Соколовой, Владимира Кукушкина, Родиона Латышева. По их репортажам я знакомился с городом и областью: ведь мы ничего здесь не знали. Все журналисты «Ярославии» – энтузиасты радиовещания. И я ни на что этот жанр журналистики не хочу менять. В нем есть особая прелесть, возможность беседовать с радиослушателями, обмениваться мыслями с тысячами людей в режиме реального времени. Может, это мне судьбой уготовано – жить в эфире. Я недавно поинтересовался происхождением своей фамилии. Оказывается, реутом звали на Руси колокол.