Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 26 октября 2005
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/5/368/

Они хоть бывшие, но подданные русские...

рубрика: Общество
Автор: Екатерина АБРАМОВА

Считается, что у иностранцев много причуд. И одна из них – усыновлять русских детей. Одно дело, когда семья, которая не может иметь ребенка, берет на воспитание своего соотечественника. Но как объяснить поступок европейца, по собственному желанию взвалившего на себя такую обузу, как ребенок из чужой страны – скорее всего, с нехорошими генами (ибо понятно, по каким причинам наши детишки становятся сиротами) и, как следствие, с дефектами развития (педагоги уверяют, что контингент приютов на 90 процентов состоит из подобных детей)? Но, как оказалось, умом не понять не только Россию.


– Когда мы удочеряли своих девочек, – рассказывают Доминик и Жан-Мишель Дард, – для нас важна была не национальность, а тот факт, что это дети из интерната. Они нуждались в родительском тепле и заботе.

Доминик и Жан-Мишель – французы. Двенадцать лет назад они удочерили двух воспитанниц ярославской школы-интерната № 9, близняшек Наташу и Лену, которым тогда было по девять лет. На днях девушки вместе с родителями приехали навестить родные места. Остановились не в гостинице, а в интернате – для полноты впечатлений. Живут в обычной, мягко говоря, совсем не роскошной комнате. Питаются так же, как и другие обитатели заведения. Наташе и Лене это не впервой. Они жили в худших условиях. Только сейчас, признаются, мало что помнят об этом.

Наташа и Лена кажутся моложе своих лет. С виду они – обыкновенные российские подростки. С единственной разницей – не говорят и ничего не понимают по-русски. На вопрос, какие слова они знают на родном языке, сестры почему-то начинают перечислять цвета – красный, черный, белый.

Воспитатели и нянечки интерната общаются с бывшими воспитанницами с помощью жестов. Корреспонденты «СК» на такой эксперимент не отважились и пригласили переводчицу – одиннадцатиклассницу школы № 42 Дарью Ноеву.

Семья Дард живет в городе Тур. Раньше Доминик работала учительницей младших классов, Жан-Мишель – преподавателем в инженерном университете. До удочерения у них уже были два взрослых сына, пятнадцати и девятнадцати лет. Но хотелось дочку. Однако взять ребенка во Франции сложно. Французское правительство до последнего момента поддерживает проблемные семьи. И даже помещая детей в приют, чиновники позволяют нерадивым мамашам и папашам навещать своих чад, терпеливо ждут, что взрослые образумятся. Дард обратились в российскую службу. Оказалось, что в Ярославле есть не одна, а две девочки-близняшки на удочерение.

Жан-Мишель, затарившись мячами, куклами и развивающими играми, явился в интернат. Дети в это время обедали. К сестренкам подошла воспитатель:

– Девочки, к вам папа приехал.

Наташа и Лена ожидали встретить родного отца. А вместо него увидели незнакомого дядю. Немного удивились и... тут же назвали его папой.

Жан-Мишель говорит, что тогда даже работники интерната с неодобрением относились к тому, что французская семья удочерит русских детей. Но зато теперь, когда все увидели, как счастливы Лена и Наташа, какие теплые у них отношения с родителями, поняли, что близняшкам повезло. Их воспитатель Анна Владимировна призналась: никогда не могла предположить, что из тех худеньких, слабеньких девочек с заторможенным развитием вырастут образованные, самостоятельные барышни. Это полностью заслуга их французских родителей, ведь Доминик по роду своей деятельности приходилось работать с проблемными детьми.

Жан-Мишель и Доминик с девочками сначала объяснялись жестами, пока те не заговорили на французском. И с тех пор этот язык стал их родным. Чего не скажешь о национальной кухне. Они так и не смогли привыкнуть к традиционной трапезе французов – после основного блюда есть сыр, а потом десерт. Не пьют они и молоко, которое так обожают их новые родители. Видно, на генетическом уровне передалась им русская страсть к картошке. Девушки признаются, что могут есть ее всегда и в любых количествах.

Супруги Дард со смехом вспоминают: когда они привезли девочек в Тур, оказалось, что они очень подвижны.

– Я, бывало, усажу их за стол, – рассказывает Доминик, – дам им бумагу и карандаши, а сама уйду на кухню готовить. Возвращаюсь и вижу – в комнате все вверх дном.

Чтобы энергия детей шла на пользу, родители купили им велосипеды. Лена и Наташа, действуя по приложенной к покупке инструкции, самостоятельно собрали один велосипед, несмотря на то, что им было по девять лет! А потом отец учил их кататься. Ссадин и шишек было немало, но именно с двухколесного «коня» началось увлечение спортом. Девочки попробовали себя во многом – в танцах, гимнастике, плавании.

Сейчас они заканчивают последний класс средней школы. Как и вся молодежь, обожают встречаться с друзьями, ходить в кино и, конечно, играть на компьютере. Все в порядке у девушек и с личной жизнью. Они не забыли прихватить с собой фотографии своих бой-френдов. Пояснили: «Любимый». Оказалось, это еще одно слово, которое они знают по-русски.

Наташа и Лена подрабатывают в парижской архитектурной мастерской и мечтают стать архитекторами или дизайнерами. Хотя сестры всегда вместе, а круг общения и увлечения у них одинаковые, мировоззрение, как подмечают родители, у них все-таки разное.

– В нашей семье их жизнь в России никогда не была предметом для разговоров, – говорит Доминик. – Однако и за­крытой эта тема тоже не была. Девочки все это время переписывались с братом и сестрой, которые тоже живут в этом интернате. А теперь Наташа и Лена хотят съездить в Тутаев, на свою малую родину, встретиться с матерью.

Тут вставляет реплику Лена:

– Это Наташа хочет. Моя же мать – это ты.

Зачем Наташе встреча с женщиной, которая от нее однажды отказалась, девушка не объяснила. Какие ощущения вызовет это свидание, неизвестно. Но, кажется, француженки, большую часть своей жизни проведшие в уютном европейском городке, чувствуют себя готовыми к встрече с тутаевской действительностью.

Когда Дард пошли провожать нас, на улице к ним подбежала пожилая женщина – бывшая работница интерната (нижний снимок).

– Ой, родные вы мои! – заголосила она, крепко сжав в объятиях близняшек. – Как выросли-то!

Девушки, да и их приемные родители, были просто ошелом- лены.

– А вы что, по-нашему-то не понимаете? Ну совсем иностранками стали. И меня, поди, забыли, а ведь я вас и купала, и кормила.

Тут, заметив, что у ее бывших питомиц в руках по дымящейся сигарете, женщина вспомнила о своих воспитательских обязанностях и даже попыталась отнять сигареты:

– А ну-ка выкиньте эту гадость, удумали тоже, дымить. Я вот вам сейчас задам!

И сделала вид, что и вправду собирается отшлепать Лену с Наташей. Даша перевела французам: мол, этой женщине не нравится, что вы курите. Доминик, до сей поры державшая вежливую улыбку, вступилась за дочек, попытавшись объяснить незнакомке, что девушки уже взрослые и сами решают, что им делать. Но та еще долго корила Наташу и Лену за то, что они портят свое здоровье.