Пошехонский рыбак – дважды моряк

ЖИЗНЬ ВОЗЛЕ МОРЯ

Неблизок путь на родину знаменитого сыра. Начинается Пошехонский район от местечка Лапушка в устье Ухры, заросшем камышами, – там вовсю отдыхает досужий народ. Кафе, катера, лодки, шашлыки... По бокам дороги леса хорошего не видно – все березы, осина, ольха. Хотя попутчица из Огаркова рассказывает: кое­где леса дремучие, до Данилова идут. И легко заблудиться. Был у них такой случай два года назад: человек пошел за грибами и потерялся. А его лось вывел потом! Мужчина увидел лося и пошел за ним. Четыре дня шел за зверем, ягодами питался. И сохатый словно догадался, что человек ослаб и не знает дороги, на пятый день вывел его к какой­то деревне. Но человек тот потом умер.

Лесом здесь, похоже, не живут. Запасов нет. Лишь два лесовоза попались по дороге туда и обратно. Причем на обратном пути стали свидетелями небольшого ЧП: из лесовоза выползли плохо закрепленные тяжеленные упаковки с досками, и водитель стоял озадаченный, не зная, что делать. Высвободившиеся хлысты запросто могут пробить кабину следующей за лесовозом машины.

А вот уже и замелькали на дороге картоночки с выведенными крупными корявыми буквами: «Копченая рыба». И такое наблюдение: деревни и села пошли больше, краше и богаче. У Панфилова идет заготовка кормов – лужайка вся в валках сена. Это колхоз «Новая Кештома». В Обновлен­ском в автобус села участница сельскохозяйственной переписи – Людмила Ивановна Смирнова, педагог более чем с сорокалетним стажем.

Разговорились. Оказывается, в селе из 60 домохозяйств работающие живут лишь в пяти... И все – женщины: доярки, почтальон. Мужчина единст­венный – тракторист. Подумалось: как в войну. А кто же работает? Бригада есть, ее и возят по угодьям сельхозпред­приятия. А молодежь ищет счастья в Рыбинске, Череповце. Кое­кто из учеников Смирновой окончил сельскохозяй­ственный колледж – учились на агрономов, да только приложения своим знаниям не находят. Не нужны многие оказались. Может, в рыболовстве будущие перспективы района?

У местной рыбодобычи и переработки история недлинная: вялят, солят, морозят и коптят рыбу здесь с конца войны. Рыбозавод основан по приказу наркома Рыбпрома СССР от 9 апреля 1945 года и, соответственно, приказу Яргосрыбтреста от 24 апреля 1945 года. То есть события эти идут от печальной памяти затопления Мологи и прилегающих весей. Перед заводом стояла задача – в тяжелые послевоенные годы наладить промышленный лов и первичную переработку, чтобы обеспечить людей продовольствием.

Впрочем, и нынче стоит такая же задача, плюс – занять местное население, потому что сельское хозяйство здесь развивается не ахти, да и в самом Пошехонье нет места для приложения рабочих рук. Особенно молодым. Почили в бозе молокозавод, передвижная механизированная колонна, потихоньку сворачивается и бюджетная сфера: закрыт детский сад. Идут разговоры о закрытии школы в Зинкине.

Оказалась я там случайно – загляделась на живописные окрестности и пропустила Гаютино, где меня должны были встречать... Причем в Зинкине школа не так давно построена.

Работу в Пошехонье можно получить лишь в автодоре, АТП, на птицефабрике или льнозаводе. Или чиновником в администрации. Да на рыбозаводе трудятся более семи десятков человек. Помимо переработки это и четыре рыболовецкие бригады в селах по берегам водохранилища.

ОТ ВОЗЧИКА ДРОВ ДО ДИРЕКТОРА

Бывший директор рыбозавода Михаил Александрович Красивичев – бодрый, неунывающий человек. Трудная юность, выпавшая на годы войны, тяжелая работа в послевоенные годы не согнули, а закалили его. Вместе с женой Анастасией Павловной рассказывают о делах минувших дней. Красивичев работал приемщиком рыбы на острове Каменном. Бригады рыбаков из колхозов «Волна», «Прибой», «Путь к коммунизму», имени Чапаева (был еще «Красный моряк», который потом слился с колхозом имени Сталина) вели лов, а затем сдавали рыбу на острове – там стоял плашкоут. Оттуда ее доставляли на рыбозавод в Пошехонье. Вялили, коптили, а судака и леща свежеморожеными зимой, летом же запаковав со льдом, везли в Рыбинск и Ярославль. Потом Михаила Александровича направили учиться в школу специалистов рыбной отрасли в Анапе, он стал техноруком, а затем десять лет руководил заводом.

– Где эти колхозы сейчас?

– На месте, но не все занимаются рыбодобычей. Рыбаки поразъехались или сами ловят и сдают в приемные пункты, которые сохранились в селах.

– Перестройка какую роль сыграла в жизни завода?

– Акционировались. Сам хозяином стал – сам решал, что делать. А раньше райком спрашивал план. Точнее, Яррыбтрест. А райком контролировал.

– И какой у вас план был?

– Примерно пятьсот тонн в год.

– А сейчас?

– Где­то сто.

Михаил Александрович находит среди многочисленных грамот пожелтевшие сводки, и мы изучаем динамику: за первый квартал 1966 года выловлено 255 тонн, в 1976­м – 205, в 1986­м – 187, а в 1990­м – 153 тонны рыбы.

– Тяжелая работа у рыбаков...

– Да, рыбак – дважды моряк. Он не просто ходит в море, но и рыбу ловит. А тут волна, шторм. На берегу минус 30 градусов, а на море все 35. И море есть море – стихия. Зимой вьюга заметает, а майны долбить нужно...

Анастасия Павловна вспоминает:

– Были случаи, рыбаки пропадали. Как­то сразу пять человек утонуло. В том числе одна женщина. Весной во время сильной бури их лодку затерло льдинами и перевернуло. Но куда денешься, если хлещет волна, а в студеной воде сразу сводит судорогой...

Замечательные старики – супруги Красивичевы. Анастасия Павловна в войну девчонкой начала работать. И смех и грех: ее тогда посадили на трактор, едва объяснив, на что нажимать. Нажала – чуть школу не снесла... Нечеловеческий труд в военные годы и после сказывается теперь на ее здоровье, на ногах. А о Красивичеве говорится в крошечной заметке в местной газете времен войны: Миша, дескать, наш лучший возчик, делает со своими лошадьми Богатырем и Лебедем на два рейса больше против других возчиков.

Михаил Александрович объясняет: в колхозе имени Сталина подвозили тогда дрова к морю для сплотки и отправки в Москву. А в 1942 году, когда ему исполнилось семнадцать (кстати, 17 июля ему будет 81 год), пришла повестка в армию. Попал в артиллерию, прошел от Сталинграда до Карпат. Был до недавнего времени капитаном. Но вот прислали выписку из приказа, подписанного Верховным главнокомандующим Вооруженными силами России Путиным, о присвоении очередного звания. Недавно стал он почетным гражданином Пошехонья. И по заслугам такому человеку. А в душе Михаил Александрович остался рыбаком – не отказывает себе в удовольствии посидеть с удочкой.

ПЛЕС НА МАТКОМЕ

По дороге в рыбацкое царство, в Гаютино, края малонаселенные. Но народ интересный такой. Мужики – как с фотографий 50­х годов: в ватниках, спецовках, сапогах. Из­под кепочек – внимательный, с достоинством взгляд прищуренных глаз. Как будто на машине времени назад перенеслась.

В очень красивом селе Малофееве женщина поит коня в пруду. А вот после крутого спуска хорошо видны огромные желтые кувшинки в реке Маткоме. Избы какие огромные и черные – как на Севере. А вот церковь и рядом почему­то лежит серебристый купол... Подумала: неужто вчерашним ветром снесло? Приехала­то я накануне с ураганом и ливнем. Так за наблюдениями и прозевала Гаютино.

И все же меня там ждали. Замглавы Ермаковской сельской администрации Светлана Хаханова и главная рыбачка Гаютина Светлана Барсукова, сноха покойного главы района. Она – глава ЧП, которое и занимается ловом рыбы. В подчинении у нее пять бригад. И муж ее, Олег, – рыбак. Женщина она хоть и молодая, но серьезная. И тип у нее чисто славянский, северорусский: рослая, крепкая. Ей, если что, наверное, вполне по силам взять за грудки какого­нибудь горожанина и тряхнуть так, что мало не покажется. Она и сама иной раз ходит в море сети проверять. Особенно зимой. Хотя и считает это неженским, тяжелым, делом. Они с Хахановой вспоминают позапрошлогодний случай: Юра Костыгов и Коля Никонов вышли в море – была тишь. И вдруг заштормило. Поднялась настоящая буря! Они – порознь – успели подойти к острову Сергеевскому, когда их лодки затопило. Был навальный ветер – в сторону острова. Промокшие, они едва спаслись от разбушевавшихся волн. Поднялись на высокое место и на колах развесили свои рыбацкие костюмы. Хорошо, были они оранжевого цвета. Бригада Виктора Веселова собиралась, но не могла выйти им на помощь – очень сильный шторм. Рано утром, когда утихло, все­таки вышли и, обходя остров, заметили костюмы на колах. Рыбаков, кое­как причалив, спасли, лодки отбуксировали домой. А до этого всю ночь жены рыбаков провели на берегу. Стояли и ждали.

Не больно много доходов сейчас с промысла – цены на горючее растут. А рыбы в море не меньше, размышляет Барсукова, просто она как будто поняла: сеть – это опасно. Умная рыба стала! И все равно любовь к этому рискованному промыслу уже в крови.

У того же Веселова и отец, и дяди – рыбаки. Сын с восьмого класса помогал отцу. Вообще местные мальчишки любому развлечению предпочтут постоять с удочкой. У Хахановой отец еще на фелюге ходил после войны. У Саши Камина, красавца с голливудской улыбкой, родом он из села Измайлова, отец рыбачил в «Прибое».

В селе живет человек двести, и почти все мужики – рыбаки. Оттого, наверное, и выглядит оно зажиточным. Особенное уважение у меня вызвало то, что на задах домов – везде копенки сена. Мужчины, воротясь с моря, сразу берутся за косу – почти у каждого корова, а то и две. Светлана предлагала им: «Давайте на День рыбака возьму автобус. Поедем с женами в Пошехонье, в кафе отдохнем». Нет, какой отдых, когда сенокос? Отказались.

Тем более что еще и другие дела есть: местному СПК «Волна» по старой памяти помогают. Там сорок голов скота, сено нужно подвезти с лугов, а своих возчиков не хватает. Еще тот самый купол Вознесенской церкви, который я видела по пути в Зинкино, хотят поднять, да не знают как. Вокруг церкви кладбище – кран не подогнать. А как делали в старину – уже никто не помнит.

И при этом много молодых – казалось бы, самое время им гулять и развлекаться. Вот взять Сергея Графкова – ему 29 лет всего. Так нет. Недосуг. У них и правило есть: пьяному в море нельзя. В общем, народ крепко стоит на ногах. Себя уважает. Оттого детям в Гаютине есть с кого брать пример. И девятилетний Илья Графков говорит: «Я буду, как папа».