В лесном тупике

Маргарита Константиновна – очень занятой человек. Не смотри что живет в такой глубинке, куда рейсовые автобусы не ходят – нет асфальтовой дороги. До ближайшей остановки нужно идти шесть километров в Высоково. Сюда даже продукты, хлеб из Углича возит автолавка. Лысакова с супругом, Александром Николаевичем, – единственные постоянные обитатели Березина, деревеньки очень симпатичной. На въезде – розовый валун с надписью, которая гласит: здесь родилась известная красавица, актриса и графиня Прасковья Жемчугова-Шереметева.

Пенсионеры Лысаковы держат корову и теленка. Ухаживает за ними, правда, одна хозяйка – муж приболел, недавно вернулся из Ярославля, из больницы. Врачи прописали покой. Женщина вздыхает: «Ему столько пришлось поработать...»

Забота о муже, домашняя живность, которую нужно напоить-накормить, – причины веские. Вот почему Маргарита Конс­тантиновна с трудом согласилась показать нам местную святыню, которой издавна поклонялись жители окрестных сел и деревень. А когда это началось, она и не знает. Помнит, что еще маленькой девчонкой водили ее «к Тихону».

Сейчас дорогу туда знают лишь Лысаковы. Место это такое дикое и глухое, что сами бы мы вовек его не нашли, хоть Александр Николаевич и нарисовал на листочке схемку: в каком направлении идти. Полтора километра по тропинке до магистрали, еще столько же до какого-то столба, потом двести метров прямо и метров пятьдесят на­лево...

МЕДВЕЖИЙ УГОЛ

Дорога, вся в глубоких лужах, постепенно сузилась до едва приметной тропинки. Натаптывать ее здесь особо некому – в Березине, кроме Лысаковых, лишь несколько семей дачников из Ярославля. Кое-где мы делали крюк, преодолевая непроходимые завалы из трухлявых бревен. При этом едва поспевали за нашим проворным гидом. Нас ожигала крапива, но больше мы опасались высоких стеблей борщевика. Шли долго, пока Лысакова вдруг резко повернула направо: магистраль! Слово это имеет много значений, но с тем, что магистралью называют просеку, сталкиваюсь впервые. А это и была сильно заросшая просека, где давненько не ступала нога человека.

А сколько же здесь опят! Все желтым-желто от них, росли они практически на каждом бревне, через которое приходилось перешагивать. Прямо на дороге Маргарита Константиновна нашла несколько серых грибов и подосиновик. Я поразилась зрению 75-летней женщины, а она скромно призналась, что видит лишь одним глазом... По пути и мне попались пара белых и два польских гриба.

А вот и полутораметровый деревянный столб! Мы под прямым углом поворачиваем налево и буквально продираемся вслед за нашей проводницей сквозь стену молоденьких осин и заросли малины. Что там под ногами – не видно, поэтому то и дело спотыкаемся за какие-то сучья или корневища. Падаем, встаем. И так где-то сотню метров. Вдруг за высоченной мертвой сосной открылся зеленый лес, и мы слышим возглас Лысаковой: «Вот он, камень...»

УРОЖАИ СУХИХ ЛОЗ

Радостно поспешили на ее голос, обогнули взметнувшиеся вверх корни поваленной сосны и увидели непомерно длинный, огромный валун. Это древнее творение ледникового периода имело причудливую форму трона. Маргарита Константиновна, встав на колени, обнимала камень, положив голову на прох­ладную неровную поверхность: «Вот я к тебе и пришла...» Затем достала из корзины завернутый в тряпицу ломоть хлеба, воткнула в него две тоненькие церковные свечки и положила на камень. «Тихон, миленький, дай дедке здоровья, чтоб еще немного пожить...»

Пока мы ошеломленно разглядывали валун, поляну, Лысакова показала нам криницу под боком камня. Прихватив пригоршнями воды, умыла лицо и нам велела.

Вода в кринице темная, место было мрачным, а ленточки-обереги с древним рисунком – красным солнцеворотом на белом фоне, – свисавшие с веток, вообще переносили в языческие времена.

Однако место это освященное. Здесь раньше стояла часовня, рядом – сруб, где жил отшельник по имени Тихон – в честь святого Тихона Амафунтского, который жил в IV веке на острове Кипр в христианской семье. Отец пек хлеб, а Тихон продавал, а зачастую просто раздавал его бедным людям. Раздраженному отцу он отвечал так: «Я отдаю хлеб свой взаймы Богу... Дающий – сторицею приемлет». И действительно, житница родителя никогда не оскудевала, всегда переполнялась отборной пшеницей. Позже, когда уже христиане избрали Тихона преемником умершего епископа Амафунта (ныне Лимасол), он прославился еще одним чудом: подобрал выброшенные виноградарями сухие ветки, посадил в своем саду, лозы принялись, пустили корни и потом дали урожай... Двери дома Тихона были открыты для всех, он всех выслушивал. Он также обратил в христиан множество народу, уничтожал идолов и разрушал языческие храмы. По традиции, у святого Тихона просят о плодородии, обращаются с просьбой об исцелении в случае зубной боли.

НЕПОДВЛАСТНЫЙ ВРЕМЕНИ

Раньше камень был намного выше – сейчас он ушел в землю. А когда-то, вспоминает уже на обратной дороге Маргарита Константиновна, дядя подсаживал ее на лесенку, приставленную к валуну, чтобы она взобралась на самый верх. Тогда, после войны, ее семья жила в деревне Матеево Ботвинского сельсовета, среди лесных болот, недалеко от Путалова. В войну там оставалось четыре дома. Это был, скорее, хутор. После войны их выселили в Березино. Здесь девочка выросла, пошла в колхоз. Назначили ее конюхом, ездила по окрестностям, забирала молоко у хозяек, державших коров. Потом работала дояркой. Жизнь не была легкой. Вышла замуж за парня из деревни Починки – тот пас колхозное стадо. А в Матееве дома потихоньку разрушились, яблони там выкорчевали, колодец завалили, теперь от деревни ничего и не осталось. Поросли быльем руины деревянной часовни, и дорогу к камню позабыли. Лишь древний валун лежит, безразличный к ходу времени.

В Большом Селе мне говорили: собираются туда снарядить экспедицию от местного отдела культуры. Благоустроить святое место, табличку повесить. И водить туда туристов. А пока Маргарита Константиновна Лысакова, бывает, поддавшись уговорам, тряхнет стариной, возьмет и сводит к заветному валуну то заезжих москвичей, то школьников из Рыбинска, то ярославских художников. Заодно и сама помолится за родных и близких.