В противоправных действиях не замечены

Ломать голову над тем, откуда подобная решительная готовность, не пришлось. Один из двоих арестованных, Артем – учащийся 3­го курса этого колледжа. Ничего предосудительного в желании Лидии Петровны озаботиться престижем вверенного ей учебного заведения мы не нашли. Предложение встретиться приняли из простейших соображений: а вдруг на общее благо (и на пользу начавшемуся прокурорскому расследованию) хоть в чем­то удастся прояснить, откуда в душах у 17­летних парней эта взрывоопасная горючая смесь неприязни к «ненашим».

Повседневные интересы учащихся колледжа защищает профсоюз, все обсуждается в открытом диалоге с руковод­ством на ежемесячных «круглых столах». За порядком в этих стенах следит внутренняя служба безопасности с преподавателем ОБЖ во главе.

«Полиция нравов» смотрит за тем, чтобы не появлялись непрошеные гости с «травкой», чтобы разборки учащихся не доходили до драки, а доморощенные рэкетиры не отбирали у тех, кто не может за себя постоять, деньги и мобильники. С воровством, как и с матюгами в коридорах, покончить пока не удалось, но в туалетах с некоторых пор уборщицы больше не находят брошенных там одноразовых шприцов.

Уроженцев Кавказа и Средней Азии в колледже человек пятьдесят, может быть, чуть больше. Особых хлопот с «национальным вопросом» у администрации ЯГК не было. «Трудные» – да, на учете, чуть что, с ними классные руководители разбираются персонально. Остальных призвана наставлять на путь истинный универсальная воспитательная программа (составленная еще в 1999 году).

В тексте ее нашли мы и строки о патриотическом воспитании с задачей «формирования национального достоинства», которого нет и быть не может без веротерпимости. Но тут же не голая теория нужна и тем более не какие­то пламенные призывы к добру, а терпеливое общение педагога с учеником лицом к лицу. В градостроительном колледже разговаривать об этом, не обходя острых углов, конечно, есть кому: кинооператору Александру Ромашову, например, или архитекторам­реставраторам Вячеславу Сафронову и Льву Кожевникову, художнику Владимиру Багдасарьяну – все это люди в городе известные и уважаемые.

У того же Артема классным руководителем на первом курсе была Татьяна Анатольевна Лытасова. Ведет фотодело, а в университете серьезно изучала историю религии. Были ли у нее поводы просвещать Артема и его однокашников насчет веротерпимости – не знаю. А вот теперешний его классный руководитель Лариса Леонидовна Колесникова написала в характеристике для прокуратуры: «В склонности к антиобщественным и противоправным дей­ствиям замечен не был».

Ну не был, так не был. В отсутствии Ларисы Леонидовны (она ушла на больничный) обсудили мы эту тему без взрослых. Друзей у Артема, как выяснилось, в группе не было. Дер­жался особняком, часто по неизвестным причинам пропускал занятия. Человеком выглядел он, в общем, спокойным. Слышали, что он фанат «Шинника» и с другим будущим «налетчиком», Степаном из автомеханического техникума, познакомился как раз на стадионе.

По общему мнению наших собеседников, само по себе знакомство на стадионе «мало что объясняет», но с этим можно было бы и поспорить. Фанат­ская тусовка как раз жестко разделена на «своих» и «чужих». Там ломают трибуны и ходят стенка на стенку. А какие на матчах и после них вспыхивают кулачные схватки! Отложим, однако, спор на эту тему до окончания следствия.

За всех, кто поступок Артема осуждает, парень с задней парты сказал так:

– Вот он заявляет, что «патриот России». Если он за Россию для русских – то это полная чушь. Как он представляет себе саму чистку страны от «ненаших»? Он что, по гражданской войне соскучился?

Кто­то обвинять Артема не торопится: мол, может, «парня просто подставили»? Голова у него на плечах, и он же вроде из благополучного семейства.

С матушкой Артема Ириной Васильевной пообщаться удалось только по телефону.

– Плохому мы сына не учили, – сказала она. – Он же не убегал от милиции, во всем признался. А ему, несовершеннолетнему пацану, раз – и наручники. Но что бы я вам ни сказала, вы все равно напишите так, как надо вашим начальникам.

И повесила трубку.

Если о семейных обстоятельствах Артема остается судить только по слухам (например, о том, что своих пристрастий от домашних он не скрывал), то со Степаном понятней. Девять лет назад у парня умерла мама. Отец частенько воспитывал сына кулаком. Был и суд о лишении отца родительских прав. Обошлось без санкций. Папаша завел новую семью, а мальчишку взяли к себе сердобольные бабушка с дедушкой, геологи по профессии.

В Ярославле Степан с 1994 года, приехали сюда из Казахстана. Приживались с большим трудом. Три года парень жил без паспорта. И уже успел почувствовать себя «невыездным». Заканчивал ДШИ по классу кларнета, играл в школьном симфоническом оркестре. Когда ребятам однажды объявили: готовьтесь к поездке во Францию, Степан понял, что к нему, беспаспортному, приглашение не относится.

В прошлом году оформил наконец­то гражданство. В военкомате приписное свидетельство Степану так и не выдали. С его слов Валентина Ивановна рассказала: требовали, докажи, мол, что ты гражданин России. Он выложил на стол паспорт и услышал: а где, дескать, у нас уверенность, что ты паспорт не купил?

Валентина Ивановна не считает внука «трудным ребенком». Шебутной – да, но, например, матом не ругается. В автомеханическом техникуме продолжает всерьез заниматься музыкой – в ансамбле он ударник.

Чтобы купить барабаны, взяли кредит, на погашение его пошла пенсия (1350 рублей), которую он получает по утере кормильца после смерти матери, и немного добавила бабушка.

По гороскопу его созвездие – Рыбы. А Рыбы, как вычитала Валентина Ивановна в одном астрологическом прогнозе, склонны попадать под чужое влияние. В последнее время у Степана появилось новое увлечение. Стал ходить на стадион, болеть за «Шинник».

И уж – к слову. Узнав про налет на мечеть, Валентина Ивановна пришла к имаму Рустаму Батрову. Как сумела, повинилась за внука.

Следствие, будем думать, все поставит на свои места. Ключевой вопрос: психология, как объясняют налетчики свое поведение. Прокурор Ленин­ского района Андрей Овчинников, сославшись на следственную тайну, подробности не сообщил, но заметил, что как раз сейчас на допросах идет выяснение «мотивов и побудительных причин». И после окончания расследования информация прессе будет полностью предоставлена.

На какие примерно сроки рассчитывать? Андрей Игоревич напомнил, что по закону дается на это «от двух месяцев до полутора лет». Но добавил: в данном случае прокуратура постарается закончить расследование как можно быстрее...