Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 03 августа 2011
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/5/57068/
рубрика: Общество
Автор: Владимир КОРНИЛОВ, первый секретарь Ярославского обкома КПРФ в 1993 – 2000 гг., кандидат экономических наук
В преддверии думских выборов (декабрь 2011 г.) интерес в обществе к партийному строительству, жизнедеятельности партий в России значительно возрос. И это не случайно, поскольку доступ к депутатским мандатам сегодня идёт не на мажоритарной, а на пропорциональной основе, т. е. по партийному принципу. Партия, которая преодолела думский барьер (7 процентов), проходит в высший законодательный орган страны и получает соответствующее количество депутатских мест. Внимание к партийному строительству подогревается и президентской инициативой на предмет проведения выборов по партийным спискам даже на муниципальном уровне.
Внаучной и публицистической литературе по вопросу о месте и роли многопартийности в российском социуме говорится исключительно в позитивном плане. Хотя теория и практика партийного строительства свидетельствуют, что многопартийность вносит в жизнь людей немало негативного, а при определённых условиях служит уничтожению самого государства. Вот почему ряд выдающихся учёных за рубежом (Т. Гоббс, Д. Юм и др.) и в России (Б. Чичерин, Ю. Гамбаров, И. Ильин) крайне отрицательно относились к появлению партий и тем более – к межпартийной борьбе.
Например, Б. Чичерин на заре ХХ века отмечал, что «дух партии заслоняет бескорыстное служение общему благу. Всё приносится в жертву узкопартийности, а не государственным целям». Не в бровь, а в глаз попал он своим суждением в начале ХХ века, предвосхитив печальную судьбу России. Тогда легализовавшиеся после Февральской революции партии, увлёкшись междоусобной борьбой, привели российское государство к краху, ввергнув его народы в братоубийственную гражданскую войну. И если бы не железная воля партии коммунистов и величайшие организаторские способности её многих видных руководителей (Ленин, Сталин, Троцкий, Дзержинский, Фрунзе), то страна исчезла бы с карты мира в 1917 – 1920 гг. Анархия, бандитизм, погромы, развал экономики, армии и институтов власти – это и многое другое привнесла с собой утвердившаяся в стране многопартийность после буржуазной революции 1917 г.
В российском обществе в то время повсеместно нарастало презрение к институту многопартийности и его выразителю – Учредительному собранию. Если большевики вместе с левыми эсерами, покинув Учредительное собрание при его открытии, сделали его дальнейшую работу нелегитимной, и по этой причине оно было распущено, то по приказу адмирала Колчака многие депутаты от кадетов и правых эсеров были расстреляны в назидание за то, что они ввергли Россию в смуту.
Я не являюсь сторонником возврата к однопартийной системе и тем более к монархическому принципу власти. Однако я за такую многопартийность, которая не расшатывала бы основы государственности, а способствовала освобождению её от наростов бюрократизма и коррупции. В своё время видный русский философ Н. Бердяев отмечал, что государство – это не средство, с помощью которого можно создать рай на земле, но зато оно противодействует возникновению ада на ней.
Встаёт вопрос: на каких принципах должна базироваться многопартийность.
Некоторые политологи, в том числе и ярославские, проблему партийного строительства сводят в основном к технологии возникновения и функционирования партий. Так,
В. Порывкин предлагает ввести заявительный, а не регистрационный характер образования партии. В связи с внедрением Интернета приём в партию осуществлять на основе электронного заявления. Сами партийные собрания проводить в режиме Интернета. Разрешить создание партий по профессиональному признаку (см. В. Порывкин «Закон о партиях явно устарел» – «Северный край», 18 января 2011 г.).
Все эти новации вызывают, на мой взгляд, большое сомнение с точки зрения формирования общественного уважения к институту многопартийности. Если не контролировать учреждение партии путём госрегистрации, то их столько может появиться, к тому же с националистическим или криминальным душком, что мало не покажется. Да и сам автор не верит в обоснованность своего тезиса, ибо в той же статье прямо говорит о необходимости вмешательства государства в дела партии путём контроля её численности, процесса партийного выдвижения кандидатов в депутаты и т. д.
Далее: что это за общественная организация, члены которой знакомы между собой только виртуально, через Интернет? Где же ощущение товарищеского локтя? Где атмосфера человеческого взаимопонимания и уважения? Действительно, Интернет предоставляет широкие возможности для формирования организации на сетевой основе, но и возрастает опасность манипулирования сознанием огромной массы людей, объединённых виртуально. События на Манежной площади в Москве (декабрь 2010 г.) тому наглядный пример. По призыву нескольких блогеров собирались почтить память одного убитого футбольного фаната, а всё закончилось погромами на националистической основе.
Наконец, создание партий по профессиям. Извините, в стране свыше 10000 профессий. Какое же обилие партий возникнет, если представители каждой профессии вознамерятся учредить свою партию? Российское общество в 90-е годы ХХ века и так не могло «переварить» значительное количество партий и движений (их было около 250). И поэтому на выборах в Государственную Думу РФ оно неуклонно отдавало предпочтение 4 – 8 политическим организациям. А тут ему предлагают оценивать деятельность, если следовать логике автора, нескольких тысяч партий!
На мой взгляд, главная проблема партийного строительства заключается в том, насколько механизм функционирования партий в России носит демократический характер. Если партия, как важнейший инструмент формирования гражданского общества, является антидемократической организацией по своему устройству и функционированию, то она никогда не станет средством демократизации общества. И наличие огромного количества партий и конкуренция между ними ничего не даст. К сожалению, ни одна из парламентских партий («Единая Россия», «Справедливая Россия»,
ЛДПР, КПРФ) не является в полном смысле демократической организацией. Все они носят авторитарный и вождистский характер. Согласно уставу каждой из них, её высшее руководство (читайте – руководитель) имеет право распустить любую нижестоящую партийную организацию без возможности обжалования в судебных органах.
Партия – не государственная структура, а организация общественная, сообщество единомышленников. Здесь я согласен с В. Порывкиным и другими политологами, высказывающими мысль, что в современных условиях партии не могут быть вождистскими. Не должно быть монополии на партийную власть у того или иного руководителя, пусть даже самого выдающегося. Лидер вполне может быть почётным председателем партии, но руководителем её он обязан находиться только в течение определённого срока. Сегодня уровень образованности и кругозора граждан, возможности доступа к информации, динамизм социальных процессов значительно выше, чем это было ещё несколько десятков лет тому назад.
В органах государственной власти конституционно определён механизм ротации руководства, а в уставах парламентских партий об этом ни слова. Сами члены партии психологически устают от того, что во главе некоторых из них находятся руководители с горбачёвских времён по настоящее время. Помню, 18-летнее пребывание
Л. Брежнева лидером КПСС настолько опостылело обществу, что его смерть воспринималась не как государственный траур, а как переход к новой жизни.
Вождизм в основных политических партиях проявляется в том, что в них рядовые члены являются своеобразными минотариями (выражение депутата Ярославской областной Думы от «Единой России» А. Окладникова – см. «Северный край», 18 января 2011 г.). Их участь, на мой взгляд, сводится к следующему: своим голосованием одобрить принятые наверху решения, участвовать в пикетах, сборе подписей, демонстрациях, т. е. быть статистами.
Просматривая партийные издания парламентских партий, я в последние 6 – 7 лет не встречал критических заметок рядовых членов партии в адрес вышестоящих руководителей. Сложилась довольно парадоксальная ситуация: члены партии готовы очень резко и нелицеприятно обличать руководство государства и местной власти, но патологически боятся критически выступить публично в адрес вышестоящего партийного босса. Как по пословице: в чужом глазу соринку видим, а в своём и бревна не замечаем.
Спрашивается: кому нужны такие партии, которые действуют не ради утверждения гражданского общества, а для обеспечения самих себя родимых? Вот почему доверие к институту многопартийности со стороны российского общества по сравнению с началом 90-х годов значительно упало – до уровня 7 – 8 процентов, в то время как институту президентства доверяют 60 – 70 процентов к числу респондентов.
Граждане в своей массе интуитивно чувствуют, что государственная власть для народа что-то делает. Пусть зачастую не так эффективно и оперативно, как нужно, но, тем не менее, жизнь продолжается.
Так что проблема российской многопартийности не в том, что у нас мало партий, и не в характере их регистрации, а в том, что пока в числе существующих политических организаций нет по-настоящему демократических. Да и те граждане России, кто вступил в партию или оказывает ей поддержку, не чувствуют себя полноправными участниками её жизни со всеми вытекающими отсюда последствиями.