Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, пятница, 31 августа 2012
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/5/61301/
рубрика: Общество
Автор: Инна КОПЫЛОВА, заслуженный работник культуры РФ.
Я писала о Зое Ивановне Быстровой по случаю её более раннего юбилея. Кажется, высказала главное, что пронесла через многие годы знакомства с ней: восхищение профессионализмом, несгибаемым твёрдым характером, ясной оценкой окружающего, умением чётко отделять смысл от эмоций. Время проходит чересчур быстро, а какая она сейчас?
Смотрю на фотографии из её домашнего архива и ловлю себя на догадке – она сплав времени, характеров отца, погибшего на фронте, доброй и строгой её матери Прасковьи Михайловны, самоотверженно выучившей четырёх детей в одиночку, сделавшей всех незаурядными людьми.
След биографии – на каждом снимке. Вот самый, может, интересный снимок, 1965 год. Зоя – выпускница ЛГУ, редактор молодёжной газеты «Комсомолец Заполярья». Приехал Юрий Гагарин. Нет человека в мире более любимого, чем он. Зое довелось сопровождать его в поездке на Север. Первый визит, конечно, на атомоход «Ленин», стоявший в доке Мурманска после пройденных уже 86 тысяч миль, проведший через вековые льды Арктики 400 судов. Слава его капитана Юрия Кучиева тоже оглушительна и ярка.
Встреча в кают-компании. Яблоку негде упасть.
– Сам, дорогой, мечтал о твоей судьбе, не довелось, – приветствует хозяин космонавта.
– Зато не было бы у тебя, командир, такого красавца! – откликается гость.
А Зоя тогда подкинула вопрос: сопоставим ли атомоход с космическим кораблём, несмотря на разные параметры?
– Вполне!
Снимок на память, самые знаменитые Зоины собеседники с нескрываемым восхищением смотрят на молодого редактора, говорят с ней о космосе, мире, жизни.
А Зоина жизнь вскоре тоже сделала виток – она уехала на учёбу в Высшую московскую партшколу, а затем была направлена корреспондентом АПН в Ульяновск, в самую «горячую точку» подготовки ленинского юбилея. Ей выделили квартиру, лимузин, раскрыли обширные возможности готовить и публиковать злободневные материалы. По итогам тех лет корреспондент Быстрова была награждена Ульяновским обкомом партии юбилейной медалью. А она вскоре сильно обидела первого секретаря, высказав мысль, что корпункт пора закрыть – тема во многом исчерпала себя. Секретарь обиделся и всерьёз или в шутку пообещал: постарается, чтобы её и в многотиражку не взяли.
Но Зою пригласили в «Правду», главную газету страны с одиннадцатью миллионами читателей. Взяли исключительно за живые, острые материалы. В «Правде» на одном из праздничных собраний журналистам тоже вручали юбилейные Ленинские медали. Она вышла на сцену, поблагодарила за награду, но сказала: принять её не может, потому что такую ей уже вручили в Ульяновске. Не все её одобрили.
Случайно Зоя Быстрова, кажется, ничего не делала. Это были её характер, её убеждения.
Когда в Ярославле собралась на пенсию заслуженная «правдистка» Анна Дмитриевна Ваняшова, её коллеги – собкоры центральных изданий судили-рядили: «Хоть бы мужика прислали хорошего», – вспоминал впоследствии тогдашний корреспондент «Комсомольской правды» Виктор Артеменко. Знал что говорит: собкорам требуются крепкие мужские плечи и твёрдый характер. А прислали Зою Ивановну Быстрову. Она сразу же порадовала коллег молодостью, чувством товарищества, смелым и острым пером.
А что Зоино перо было острым, мы, коллеги и читатели, убеждались потом часто. Я остановлюсь на моей любимой быстровской корреспонденции: «Конфликт на Муриной горе».
По письму в «Правду» Зоя выехала в Борисоглеб. Там был колхоз «Заря», получивший памятный кубок «Золотой колос» за один из самых высоких в области урожаев зерновых. Его возглавлял восемь раз единодушно переизбиравшийся колхозниками председатель Виктор Ушаков. Человек, которого в «Заре», не скрывая изумления, считали: один такой работник в хозяйстве спокойно заменит десяток специалистов – он и агроном, слесарь, токарь, тракторист, комбайнёр, плотник, столяр, печник, шофёр, киномеханик! Особенно был опытен в строительстве. Деньги вкладывал разумно, было много новоселий, построили экономичные скотные дворы, подвели водопровод к деревням, установили колонки. Особая гордость Ушакова – дороги. В трудовой книжке тесно было от перечисления поощрений и наград.
Но Ушаков был иной раз горяч. Например, за несколько лет перед этим, когда мелиораторы явно могли испортить часть пойменных земель на реке Устье, а никакая ходьба по инстанциям толку не принесла, он подставил свой новенький «Москвич» под ковш экскаватора и отказался подписать приёмо-сдаточный акт. Тогда тоже укоряли его в упорстве. А за «затягивание сроков посадки картофеля» ему вынесли выговор, обещали снять, если окажется, что в райкоме не правы. Осенью в районе на круг получили по 47 центнеров с гектара, а «Заря» – по 126. Но выговор так и не сняли...
Был конец апреля, когда в «Зарю» приехал новый секретарь райкома партии. Молодой и амбициозный, он хотел в числе первых в области рапортовать о начале посевной. Отправились с Ушаковым на Мурину гору, с которой по традиции всегда начиналось дискование почвы. Но земля оттаяла сантиметров на десять, не более, дисковать было рано. В чём Виктор Ушаков и заверил гостя. По дороге Ушаков секретарского сынишку нёс на руках – обувь вязла. Но секретарю надо было поднять людей, чтобы дня не упустили, и его выводила из себя этакая подчёркнутая неторопливость председателя.
Короче, за проявленную «недисциплинированность» бюро райкома освободило председателя от должности, исключило из партии «за непартийное поведение», назначив нового председателя. С этим не смогли смириться активисты колхоза, направили письмо в «Правду». А в «Заре» события развивались так. Ушаков обратился с апелляцией в обком. Бюро обкома ограничилось выговором, райкому предложили возвратить партбилет. А Виктору Ушакову рекомендовали переехать в другой район, должность председательскую сулили. Он не поехал из родных мест, где вырос, где старели родители, росли его дети. Пошёл электриком в объединение «Сельэнерго». Он и это дело знал.
Тогда Зоя Быстрова написала корреспонденцию «Конфликт на Муриной горе» – о председателе колхоза, выступившем против ошибочного указания райкома партии. О Муриной горе узнали все – от Министерства сельского хозяйства до забытых Богом деревень. А на автора пошли жалобы в редакцию «Правды», в ЦК. «Быстрова не разделяет царящего в области энтузиазма», – говорилось в одной из жалоб. Фраза надолго развеселила весь коллектив редакции.
Прочитал про «Конфликт» известный писатель и сделал по мотивам корреспонденции пьесу «Председатель», которая долго шла в «Современнике». Журналистку приглашали на премьеру, но она не поехала – сослалась на занятость.
А жизнь председателя Ушакова непоправимо нарушилась, через несколько лет пришла горькая весть о его смерти.
Дел у Быстровой действительно хватало. Письма и жалобы шли со всех сторон, до сих пор её помнят и благодарят многие. А тогда она была единственной женщиной среди 80 собкоров «Правды»! И мы равнялись на быстровские строчки, её смелость и независимость в выборе тем, объектов для критики. Кумовства с властью у неё никогда не было. В четырёх своих «подшефных» областях – Владимирской, Ивановской, Костромской и Ярославской – она открыла общественные приёмные по жалобам. Скольких людей защитила собкор Быстрова! Скольким помогла в беде, а то и получить квартиру или достойную пенсию! Когда уходили её герои, оставалась связь с их детьми. Даже те, кого критиковала, нередко становились потом друзьями.
Однажды Зоя Ивановна с курьером получила подарок – книгу, написанную человеком, который особенно её не любил и побаивался. Он навсегда уезжал из Ярославля и приглашал Зою на прощальный банкет. Она поблагодарила за подарок, но на банкет не пошла – сказала, что не ходит на такие мероприятия. Потом сожалела – везде надо бывать и во всё вникать.
У Быстровой был надёжный, крепкий тыл: дом, муж-единомышленник, сын. И когда в 1993 году в «Правде» началась чистка кадров, одиннадцати опытнейшим журналистам было сообщено об отставке, Быстрова ушла, решительно отказавшись от лестных предложений из других изданий. И ни в чём своим принципам не изменила. Вместе с единомышленниками создавала газету «Советская Ярославия», выходящую и сейчас.
Зое выпало тяжёлое испытание. Заболела мать, Прасковья Михайловна. И Зоя, одна из четверых детей, вместе с сыном Владимиром все последние годы посвятили уходу за ней. Сталинградка, солдатская вдова, потерявшая на фронте мужа, партийного работника, осталась она с малолетними детьми, пришлось много и тяжело работать, чтобы прокормить и вырастить их, дать образование. Мы все, узнавшие её уже в пожилых годах, восхищались её памятью, кругом интересов, гостеприимством. А дочь и внук буквально не отходили от неё, не давая и ей уйти, согревая своей любовью. Прасковья Михайловна не дожила всего год до столетия.
...Я перечитала «Конфликт» и почувствовала: к сожалению, корреспонденция ничуть не устарела и для нашего времени, только руководителей называют иначе. Я прочитала очерк «Бордуковы» на польском языке, подписанный: Зоя Быстрова – «коrесpоndеnтка «Kraju Rad», тоже созвучный сегодняшнему дню. В нём говорилось об ульяновской семье Бордуковых: в годы войны они продали дом, всё своё имущество, скот и купили танк для уходящего на фронт единственного сына Ивана. Молодой танкист освобождал Польшу, был тяжело ранен, слава Богу, выжил, стал кандидатом наук. Его боевая машина – «czolg Bordukowow» стоит на постаменте в польском городе Элбланг на центральной площади, люди носят к нему цветы. А Иван Бордуков награждён высшим польским орденом «Wirtutti Mulitari». Зоя написала это в 1971 году, найдя в Ульяновском архиве копию телеграммы Сталина семье Бордуковых – благодарность за танк и за сына. Так разве сегодня всем нам по обе стороны невидимого идеологического фронта не бессмертное это напоминание о цене победы?
Уже в ходе этой работы мне попались её строки: «Жизнь в прессе всё ж убедила меня, что самыми близкими мне людьми, самыми бескорыстными и отзывчивыми нередко оказывались – для меня – собратья по цеху! Спасибо им!».
А я говорю тебе, Зоя:
– В это трудное для нас, журналистов, время нам очень важно, что ты – наша коллега, что ты рядом! Будем держаться!