Здравствуйте, товарищ участковый

По Белинского мы прошли от Угличской до Чкалова.

– Дальше картина меняется. Там по Радищева, Либкнехта, Автозаводской – коммуналки, почти в каждой притоны. Соседям от их обитателей никакой жизни. Да и по вечерам в одиночку по дворам ходить небезопасно. Публика пьет, не работает, промышляет грабежами на улицах. Жертву на трамвайных остановках присматривают, выбирают, как правило, подвыпившего человека – ему потом труднее описать нападавших, идут за ним и в безлюдном месте набрасываются.

– А разве расследованием грабежей тоже участковые занимаются?

– Участковые занимаются всем, что происходит на их участке, от профилактики до участия в розыске и раскрытии преступлений. Наша работа очень многогранна, можно сказать, она все стороны жизни охватывает.

17 ноября у участковых уполномоченных милиции профессиональный праздник. Служба бы-ла создана более 80 лет назад, но у граждан, не имеющих трений с законом или проблем с соседями, представление о ней и по сей день остается довольно смутное.

– Если бы я знал заранее, что это такое, не пошел бы в участковые, – честно сознался собеседник.

Но семь лет назад, когда выпускник истфака ЯрГУ имени Демидова Олег Мурашов обратился в отдел кадров УВД и ему предложили работу по этому профилю, он согласился. Тогда казалось: какая может быть разница, милиция, она и есть милиция. Впрочем, туман перед глазами очень скоро рассеялся, и окружающая молодого специалиста действительность обрела вполне реальные черты.

– Как и всем, наверное, кто приходит в милицию, в первые годы пришлось пережить своеобразный кризис, пройти психологическую перестройку, – рассказал Олег. – На жизнь начинаешь смотреть сквозь еже­дневную сводку происшествий, и возникает порой ощущение, что вокруг тебя постоянно кого-то грабят, на кого-то нападают. Становишься от этого более замкнутым, напряженным, нервно реагируешь, когда кто-то из родных задерживается вечером... Одни уходят, другие, если поймут, что пришли в милицию помогать тем, кто в этом нуждается, – остаются.

Не секрет, но некоторые молодые люди на работу в органах смотрят лишь как на возможность «отмазаться» от армии, другие поступают на службу в расчете бесплатно получить престижное юридическое образование. Реализовав задуманное, и те и другие уходят. Есть, разумеется, и такие, кто совершенно искренне хочет работать в милиции, но только и из них не все остаются, на собственном опыте испытав, как трудно сов­мещать большую ответственность с маленькой зарплатой.

Олегу армия не грозила, и второе высшее образование он получать не собирался, с красным дипломом без труда поступил в аспирантуру, но, к всеобщему удивлению, забрал документы, когда до защиты уже практически готовой диссертации оставалось всего ничего. Новая работа участковым затянула.

– Это только поначалу кажется, что милиции приходится иметь дело с одними мерзавцами, алкашами, наркоманами и преступниками. На самом деле мы работаем с приличными, хорошими людьми, страдающими от этих самых дебоширов и хулиганов. И когда приходишь к осознанию смысла профессии, какие-либо другие искусственные стимулы становятся не важны. Мне повезло. Я попал стажером к старшему участковому Николаю Юрьевичу Титову, настоящему профессионалу. Он, собственно, и сделал из меня милиционера.

– А как же научная работа, диссертация?

– Может, когда-нибудь потом. Если всерьез заниматься делом, на что-то другое времени не остается. Я по религиоведению специализировался. Что интересно: в дни религиозных праздников преступлений совершается значительно меньше. Не потому, что асоциальные личности сплошь верующие, но так уж совпадает. В этом году на Пасху в магазине «Тройка» кража была. Вор разбил стекло и проник в отдел, где продают сотовые телефоны. Когда обратно выбирался, держал в обеих руках коробки и ногу порезал о торчащий осколок. Оказалась задета артерия. Сил хватило только за угол во двор завернуть, там и умер.

И еще прослеживается такая тенденция: в последние годы квартирных краж становится меньше, больше уличных грабежей. Почти у каждого сейчас сотовые телефоны, многие свыше десяти тысяч стоят, а с шеи их сорвать или сумку из рук вырвать легче, чем в чужой дом залезть. И с реализацией краденого никаких проблем, тут же на улице можно в ларек или пивную сдать, мало кто откажется хорошую вещь в три раза дешевле купить. Дорогие мобильники в магазины и салоны продают, там берут, им это тоже выгодно. А вор, он по пути наименьшего сопротивления идет, пару телефонов украл – на месяц себя обеспечил. Когда я на участке только начинал, случай был интересный. На улице Тургенева забрались в квартиру, взломав дорогущую дверь, такие как раз по телевизору все рекламировали: замок поворачиваешь, и шипы во все четыре стороны в стены входят. Внеш-не вещь неприступная, на деле грабителей не остановила, даже, наверное, роль приманки сыграла. Они фомкой углы к центру отогнули, сложили, как лепестки у цветка, и проникли в квартиру. Только труды их оказались напрасны, деньги хозяева, как и положено, хранили в сберегательной кассе, а добычей взломщиков стало фальшивое египетское золото, на котором его владельцы сами прогорели. Хозяин больше всего сокрушался по поводу испорченной двери – это была самая дорогая вещь, которой он лишился в результате кражи.

За разговорами мы незаметно оказались на улице Чехова, около дома социальной адаптации, обычно именуемого ночлежкой или бомжатником.

– Заведение принимает постояльцев только с вечера до утра, днем они по району рассредоточиваются, по помойкам да подворотням, – повел речь еще об одном направлении работы участковых Мурашов. – Бомжей у нас очень много – вокзал рядом, они из деревень и соседних областей едут. Дом соцадаптации только на 80 коек рассчитан, всех желающих не вмещает, они в подъездах и подвалах устраиваются. Мы их фотографируем, данные вносим в картотеку. Хотя долго бомжи не живут, тех, что в прошлом году наснимали, уже почти не осталось. Но благодаря такой работе у нас меньше неопознанных трупов на улице.

– А в случае заявления о какой-нибудь краже эти фото можно предъявить к опознанию?

– Да нет, сами бомжи – народ в общем-то безобидный, преступлений практически не совершают. Это они, как правило, становятся жертвами. В прошлом году у нас одного убили. Мы сразу же вышли на убийцу.

– Что и сказать после этого, действительно, работа разноплановая, содержательная...

– Я же говорил, первое впечатление обманчиво, слишком поверхностное. Чтобы судить о чем-то, нужно хотя бы попробовать понять. Обидно, но некоторые воспринимают службу участковым как стартовую площадку. Поработают несколько лет и переводятся в другие подразделения. А стабильность в нашей работе играет очень большую роль. Было бы больше времени, познакомил бы с нашими сотрудниками. Голяковым Сергеем Николаевичем, Долговым, его так же зовут. Они давно работают, участки как свои пять пальцев знают. И порядка у них больше, и раскрываемость преступлений выше, и с людьми доверительные отношения. Это очень важно, когда участкового знают в лицо и уважают. А не так, что каждый год новый. У нас в районе по штатному расписанию 26 участковых, некомплект всего два человека, но из 24 работающих текучка ежегодно составляет 5 сотрудников. Жаль, значит, не поняли смысла нашей работы.

– Но и вы, Олег Игоревич, обмолвились, что знай заранее побольше об участковой службе, не пошли бы.

– Так это поначалу было, пока не вник в суть дела. А теперь знаю, зачем я здесь. И если можно, опубликуйте наш номер телефона – для тех, кто хотел бы стать участковым, это очень интересная работа. Пусть звонят 21-42-17.