Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, вторник, 05 марта 2002
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/7/34808/
рубрика: Образование
Автор: Ирина ХРУПАЛОВА.
В большой семье Третьяк Саша была четвертым ребенком. Шел 1948 год, Украина еще лежала в развалинах. Киев, Харьков, Запорожье отстраивались всей страной, а вот села... Им приходилось рассчитывать только на свои силы: на руки фронтовиков да баб, неведомо как выдюживших не только Великую Отечественную, но и голод тридцатых годов, когда вымерло пол-Украины. В общем, первые послевоенные годы, как вспоминает сегодня Александра Ильи-нична Третьяк, на Украине были не самым счастливым временем для детства. Не хватало всего: еды, одежды, обуви, какие уж там игрушки или детские книги.
Родители Илья Кириллович и Анна Демидовна работали в колхозе. Домашнее хозяйство большей частью ложилось на плечи детей, подраставших друг за другом. Обиходить скотину, заготовить для нее летом сено на всю зиму, а еще прополоть огород, бесконечные гряды буряков, воды принес-ти и в хате навести порядок – все это было каждодневным делом. И, может быть, поэтому воспоминания о детстве так трудно даются ей. Ведь дни были похожи друг на друга. Дремайловка – ее родина – лежит на самом берегу Десны. Катит река свои воды к Днепру мимо садов и полей, лесов и заливных лугов, смешивая речную прохладу с настоем трав. До сих пор помнит Александра Ильинична этот запах! Помнит, как с сестрами приносила домой целые охапки полевых цветов, устилая ими пол в хате. Как приятно было ступать по нему потом босыми ногами! Испокон веков живет на Ук- раине эта традиция, и даже сейчас, когда земляные полы – доливку – заменили тесом, на Троицу устилают их таким вот живым ковром. Природа и работа с детства были в Сашиной жизни всегда рядом. Вот они, мальчишки и девчонки, ловят в реке руками вьюнов. Юркая рыба вырывается, скользит из рук, а как потом вкусна она на семейном столе! Помнит Саша, как разбредалась ребятня по лесу, пощипывая ягоды, собирая грибы, но и это было не для прогулки или отдыха, зимой в дни поста надо же что-то есть. Семья Третьяк твердо хранила устои и традиции православия. В 50-е годы это было делом нелегким. Кратковременное послевоенное послабление церкви обернулось при Хрущеве новыми притеснениями и гонениями. Еще до войны богоборцы начали взрывать и разрушать храмы, теперь закрывали оставшиеся. Дремайловку эти беды тоже не обошли стороной. Но одну церковь – деревянную, на самом краю болота – местное население все же отстояло. Сюда и принес отец маленькую Александру, как приносил всех своих детей, поставил ее перед иконой Ильи Пророка, в честь которого и была названа крохотная церковь, и сказал: смотри. По большому счету, именно отец стал для нее первым наставником в вере. Он только окреп в ней, пройдя дорогами Великой Отечественной. Вспоминает Александра Ильинична, как отец учил ее грамоте по какой-то старой с церковно-славянским шрифтом книге. Аз, буки, веди – твердит он. Буквы не сразу даются ей, а на улице солнце светит вовсю, и подружки, заглядывая поочередно в хату, зовут гулять. Но Илья Кириллович строг и требователен к детям. Он объясняет Саше букву за буквой, складывая их в слова. «Ну хоть бы папа пошел куда-нибудь», – думает она, поглядывая то в окно, то на икону в углу, то на папу... Однажды соседские мальчишки, увидев в распахнутое окно ее, стоящую перед иконой, закричали что-то невразумительно и громко, сильно напугав девочку. С той поры появились в доме на окнах занавески, которые мать задергивала на время молитв, хоронясь от людских глаз. По-разному относились в селе к этой семье. Кто-то мог укорить, обвинить в отсталости и невежестве, кто-то просто молчал, но были и те, кто поддерживал в Александре, ее братьях и сестрах стремление ходить в храм, участвовать в богослужениях. За восемь километров в любую погоду шла она пешком на службу к своему первому духовнику архимандриту Никифору. Было ей лет 10 – 11. За пение и чтение батюшка одаривал юную прихожанку горсткой конфет. Но самой большой наградой для нее было именно разрешение петь на клиросе. Училась Саша неплохо, и в школе к ней «за веру» в общем-то не очень придирались. Она не была ни пионеркой, ни комсомолкой, хотя в общешкольных мероприятиях, не касавшихся вероисповедания, участвовала охотно. Мероприятия эти, как правило, были связаны с физической работой, когда приходилось помогать колхозу или школе. В 16 лет Александра Третьяк решила ехать в Киев. Дома знали, что влечет ее туда. Архимандрит Никифор, благословляя девушку в дальний путь, подарил ей четки, ведал, что скоро пригодятся они ей. Впереди была работа, сначала на овощной базе, но рядом, рядом (!)с известным женским Покровским монастырем. Впереди были регентская школа, принятие монашества, семь лет службы в Иерусалиме. Впереди была Толга – долгое и упорное возвращение почти из небытия ее великолепных храмов, возвращение монашеской и духовной жизни монастыря. Впереди были церковные и светские награды, которые получит игуменья Варвара за свое служение Вере, за плодотворную работу на благо Отечества. Но тогда, в 1964 году, собираясь в Киев, она, разумеется, не ведала, что предстоит ей... Фото Вячеслава ЮРАСОВА.