Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, среда, 11 августа 2004
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/7/45261/
рубрика: Образование
Автор: Инна КОПЫЛОВА.
Лет тридцать назад познакомилась я с удивительным человеком – часовых дел мастером Юрием Исидоровичем Злобиным. И тогда, и сейчас твердо уверена, что часы – удивительнейшее изобретение человека. Они как связь наша с самым неосязаемым и самым ощутимым понятием – Время.
Однажды Злобин как бы шутя положил в плетеную мойку множество мелких и мельчайших деталей от шести механизмов, перемешал, взял легкий пинцет и почти не глядя стал извлекать нужные детали. И вот уже все шесть часов готовы отсчитывать время нашей жизни. В этом было что-то от чуда. А потом он показал мне довольно большой желтовато-коричневый странно мерцающий камень. – Камень Миссисипи, – сказал как бы походя. – Служит для точки пилок и щипчиков. У каждого настоящего мастера обязательно такой есть. Его берегут как зеницу ока, он незаменим там, где нужно снять тончайший слой с самого крепкого сплава. Потом мы нередко встречались с Юрием Исидоровичем, и я всегда просила его показать мне этот камень, который раз от разу уменьшался в размерах. «Отпиливаю по кусочку ученикам», – объяснял мастер. И камень Миссисипи как-то незаметно стал для меня воплощением таинственной сущности этой профессии. В январе прошлого года Юрия Исидоровича не стало. В маленькой зеленой пристройке на улице Собинова, где много лет была его мастерская, висит фотография мастера – увеличенная паспортная. А на его месте трудится Сергей Николаевич Кузнецов (на снимке), родственник мастера. Здесь все так же, как при первом хозяине. Сергей Николаевич показал мне узенький брусочек – остаток от камня Миссисипи, круглые большие вагонные часы и еще странный механизм, все детали которого сделаны из дерева. Сам он едва ли год назад стал носить наручные часы – раньше и потребности не было, постоянное общение со временем выработало в нем особые биологические ритмы. Заходят в будочку старые клиенты Злобина, печалятся, вспоминают его добрым словом, рассказывают, как многим из них он чинил «Звездочки», «Победы» и «Лучи» бесплатно. А для меня время вдруг как бы вытянулось в тонкие неосязаемые ниточки и повело по новым адресам, к удивительным людям. Как ни странно, пропуском в их таинственный мир оказался камень Миссисипи. Стоило назвать его, да еще вспомнить Злобина, как открывались невидимые дверцы. Вот знаменитый мастер Александр Николаевич Кмитович. Он всю жизнь работал часовщиком в «Рембыттехнике», возглавлял часовую службу, сейчас его мастерская на Большой Октябрьской. Строг и сдержан, по-старомодному обходителен. При мне пришла женщина за заказом, вручил со словами «уважаемая». Забежал во время короткого увольнения курсант-финансист. Мастер отложил все, починил часы и пожелал «любезнейшему» успехов в учебе. Когда я собралась уходить, попрощался: «Всего хорошего, мадам». А пока мы разговаривали, десяток настенных часов тихонько отсчитывали секунды и, казалось, участвовали в нашем разговоре. Он рассказывал об удивительных экспонатах из своей коллекции, например, о каминных часах 1700 годов. Как он определил, часы были изготовлены в Англии, но к нему попали из Германии с пулевым отверстием на боковой части. У них три барабана, отсчитывающие четверть, полчаса, час под мелодичный звон колокольчиков. Мастера заинтересовала музыка, он обнаружил, что первоначальная мелодия была намеренно затушевана, очевидно, английский напев почему-то в Германии не подошел. По моей просьбе он показал удивительные часы, которые, сказал, я больше нигде не увижу. Это была довольно увесистая луковица в серебряном футляре с цепочкой, на которой крепился маленький ключик. Написано: «Лондон. Вильсон». Строгие, невероятно изящные стрелки. По клеймам Александр Николаевич определил – начало XVIII века. А когда открыл заднюю крышку часов, у меня замерло сердце. Забытый шпиндельный ход, звенья цепочки – меньше макового зернышка, удивительные зубчики, колеса и все другие детали механизма покрыты ювелирной резьбой, гравировкой. Все это сделано вручную, подчеркнул Кмитович с гордостью за профессию. Потом он дал мне подержать довольно тяжелый овальный брусок с иностранными наклейками, купленный по случаю когда-то давно, – Миссисипи. О таинственном камне я рассказала кандидату геолого-минералогических наук, преподавателю педуниверситета Владимиру Николаевичу Баранову, одному из организаторов музея геологии на кафедре географии. В своих ученых каталогах он не нашел описания такого минерала. Есть Миссурий – тоже из класса корундов, есть Лабрадор – того же семейства. А Миссисипи не было. Но камень-то существует! Вместе с Владимиром Николаевичем мы пришли в мастерскую Кмитовича. Камень чрезвычайно заинтересовал геолога. С помощью нехитрых приемов определил, что он был необыкновенно твердым: из десяти степеней твердости самая высшая – десятая – у алмаза. У Миссисипи – где-то девятая или восьмая. На нем изящные часовые инструменты затачиваются без зазубрин и царапин. Но как выглядел необработанный человеком камень, где его родина, как получил он свое загадочное имя – еще предстоит узнать. Пока же остается он для нас символом, паролем гильдии старых часовых мастеров, тайной профессии, которую, возможно, разгадают на кафедре географии.