Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, четверг, 09 сентября 2004
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/7/45735/
рубрика: Образование
Автор: Татьяна ЕГОРОВА.
События в североосетинском городе Беслане с захватом заложников рассмотрены, кажется, уже со всех сторон. Но есть еще одна сторона – это, извините за цинизм, цена ребенка.
После того как террористы отметили 1 сентября взятием в заложники сотен детей, цена ребенка в глазах нормальных взрослых должна резко вырасти. Угроза их жизни ведь исходит не только от людей с автоматами и смертниц со взрывпакетом на поясе. Она подстерегает их в ничем не омраченный день во время урока, когда, как это случилось зимой в школе № 53, с потолка вдруг рухнул пласт штукатурки – прямо на парту, чудом не на голову ребенку. По причине аварийности тогда был закрыт весь четвертый этаж. Мэрия дала около 150 тысяч рублей, еще 500 тысяч – «Русские краски», этаж привели в порядок, дети вернулись в классы. Хотя, как сказала директор Вера Ивановна Козлова, школа, которой 67 лет, нуждается, конечно, не в косметическом, а в капитальном ремонте. На капитальный денег нет. В сентябре исполняется 65 лет школе № 46. «Комитет по управлению муниципальным имуществом отпустил мне к новому учебному году 100 тысяч рублей, – рассказывает директор Лилия Зборов-ская. – А управление образования – ничего. Я выбила акт об аварийности потолка в коридоре, и нам сделали подвесной потолок. Смета, кстати, вышла на 173 тысячи, но я сказала, что у меня больше нет, и строители из ООО «Строймонтаж» (директор А. Михеев), спасибо им, согласились на 100 тысяч». В июле случился пожар в школе № 70 – по причине нарушения правил монтажа электрооборудования. Правила нарушать, конечно, нельзя, но были бы деньги на новое оборудование, возможно, такого бы не случилось. Зданий предвоенной и первых лет послевоенной застройки в Ярославле не два и не три. Но и так называемые современные школы уже давно пребывают в почтенном возрасте: самая молодая в Кировском районе школа № 1 построена в начале 1970-х. Внешне «старые» и «новые», конечно, отличаются: разная этажность, разный набор и расположение помещений, но, как считают специалисты, сами по себе объемно-планировочные решения потенциальной угрозы не несут. А вот предел огнестойкости у них разный, сказал в нашей беседе старший инженер нормативно-технического отдела государственного пожарного надзора по Ярославской области Сергей Антонов. Иначе говоря, с момента возгорания конструкции и до ее разрушения проходит неодинаковое время: современные материалы и конструкции более огнестойкие, и в этом смысле деревянные перекрытия школы № 70 оказались более уязвимыми. Но вот парадокс. На селе сплошь и рядом можно встретить школы, расположенные в целиком деревянных зданиях, и лестницы у них нередко имеют уклон больше нормы (еще одна потенциальная опасность). Но ни то ни другое не делает их более незащищенными, чем сверкающие краской и новенькими полами городские школы. Пожарная безопасность – специалисты это знают – обеспечивается целым набором условий, в том числе так называемыми организационными мероприятиями. На деле этот скучный термин означает, что, например, в Ермаковской школе Пошехонского района каждый учащийся знает, где находится мотопомпа, весь пожарный инвентарь там на виду, и самому отчаянному хулигану в этой школе даже в голову не придет сорвать огнетушитель. Чего не скажешь о городских школах, где огнетушители вынуждены прятать, чтобы их не нашли. – Все зависит от директора, – подытоживает Антонов. При желании в городе тоже можно добиться многого. В школе № 90 ни на одном окне даже решеток нет, но есть охранно-пожарные системы, есть правила, которые там принято соблюдать. Директор приучил. – Все «болячки» одинаковы для всех школ, – согласен архитектор Рустам Гарифуллин. – Основных противопожарных проблем четыре: электропроводка, пути эвакуации, пожарная сигнализация и решетки. Рассмотрим их по порядку. Все наши школы старые, и проводку в них не меняли давно. В школе № 46, по словам директора Лилии Зборовской, к проводке никто не притрагивался уже 30 лет. Выхода два: или привести старый проект в соответствие с новыми нормами, или заменить проводку. И то и другое стоит денег. В школе № 33 разрабатывают проект нового осветительного и силового оборудования. Но от проекта до объекта дистанция огромного размера. Другие школы и не пытаются: нет средств. Когда никто не стреляет и не берет заложников, мы все на удивление легкомысленны. В школе обязательно должен быть второй выход – не заваленный ломанной мебелью, не на замке, от которого ключ днем с огнем не сыскать. В крайнем случае – на простом крючке или задвижке, которую за секунду способен открыть каждый. Любой из тех, кто читает эти строки, загляните в школу, куда ходят ваши дети и внуки – интересно, как там со вторым выходом? Еще одна «мелочь». Пустяк, кажется, какой краской покрасили к началу учебного года холлы и школьные коридоры. Пожарные настаивают, чтобы была вододисперсная, дают предписания, а школьное начальство из года в год упорно предпочитает масляную краску как более долговечную и более гигиеничную. В чем его, кстати, поддерживает СЭС. Но пожарные упорно стоят на своем. Почему? Да потому что коридоры, ведущие к выходу, – это пути эвакуации. А масляная краска, хоть и не горит, но поддерживает горение, дает много дыма. Тем не менее, по словам Сергея Антонова, в некоторых муниципальных образованиях масляную краску для школ закупают даже централизованно! Кстати, правила разных ведомств сталкиваются в школе не только в этом случае. В свое время вневедомственная охрана обязывала, чтобы окна были с решетками. А противопожарные нормы требуют беспрепятственного обеспечения доступа в помещения. Сели представители двух ведомств рядом, обсудили и нашли выход. Сейчас в правилах обоих записано: да, окна в школьных помещениях могут быть с решетками, но одна из решеток в каждом помещении при этом должна быть распашной. Правда, разумность такой меры еще приходится кое-кому доказывать. Перед началом нынешнего учебного года во время традиционных в такое время проверок пожарные обнаружили в школе № 7 наглухо зарешеченное помещение – это был кабинет директора, решетки в нем стояли намертво. А если, не дай бог, пожар или что похуже? Важное условие защиты детей – оперативное реагирование на случившееся. И прежде всего оперативное извещение о ЧП. По утверждению некоторых сотрудников госпожнадзора, часто в отчетах о наличии в школах систем автоматической пожарной сигнализации значится одна цифра, а реально в рабочем состоянии находятся единицы таких систем. Если нет договора на обслуживание пожарной сигнализации, она от силы живет неделю – потом ее или оборвут, или она выйдет из строя. Впрочем, договора – дело второе. В Кировском районе пожарной сигнализацией оборудованы школы № 43 и 33, в школах № 42 и 1 она в стадии монтажа, в остальных ее просто нет, сказал мне начальник районного отделения госпожнадзора Анатолий Титов. Разработана программа обеспечения школ пожарной сигнализацией, но они получают ее «по мере поступления финансирования». Очень хочется верить в то, что после событий в Беслане финансирование школ для обеспечения защиты жизни детей будет другим. Сам подход к нему должен измениться в глазах местных и федеральных чиновников. С 1 сентября мы живем в условиях необъявленной войны с невидимым врагом. Он нацелился в самое уязвимое наше место – в детей. В средствах массовой информации все чаще говорится о необходимости «кнопок безопасности» в каждой школе (подобных сбербанковским). 3 сентября корреспондент «Известий» в интервью с Владимиром Васильевым, главой комитета Госдумы РФ по безопасности, опять спросил об этих кнопках. И знаете, что тот ответил? «В стране к 1 сентября были полностью готовы около 20 процентов школ с точки зрения пожарной безопасности. Пожары – более реальная угроза школьникам, чем теракты». Повторяю, это было сказано 3 сентября, когда все телевизионные каналы еще передавали жуткие картинки событий в Беслане. Пожарная сигнализация для одной школы стоит 150 тысяч рублей. Новая элек-тропроводка примерно столько же. В городе 90 общеобразовательных школ. Почти каждая получила и другие предписания пожарных. Много все вместе получается? Много. Но ведь это всего-навсего цена жизни ребенка.