Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, суббота, 27 августа 2005
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/7/51065/
рубрика: Образование
Автор: Марина МОРОЗОВА.
Этой «хрущобе» на проспекте Октября в рыбинском микрорайоне Переборы – лет 50. Но вовсе не думают старые стены о бренности мира. Здесь гулко стучат молотки, визжит пила, жужжит электроинструмент, здесь сажают цветы у подъезда, лестницу в два этажа украшают панно и картинами – твореньем детских рук.
Счастливая «хрущоба» в Переборах Вот таким я увидела дом № 30, где в квартире на втором этаже мы пьем чай с вкуснейшими бутербродами – на редкость простым и гениальным изобретением хозяйки большой семьи Румянцевых – Светланы Владимировны. В домашней кухне она знает толк: накормить вкусно и досыта шестерых, а то и семерых мужчин – особая по нынешним временам женская доблесть. Впрочем, давайте знакомиться. Едва услышишь звучный, высокий голос Светланы, сразу поймешь – певунья, рассказчица и заводила. Добавьте сюда сидящего в ней живчика, редкую искренность и по-детски неутомимую фантазию. А еще одуванчик мягких кудряшек вокруг головы, теплые, ласковые руки и то, что бережет и лелеет она у себя в сердце. И станет ясно – это МАМА. У нее и профессия такая. Это самая лучшая на свете мама – говорят мальчишки. Муж Валера – великий молчун. Высокий, худощавый, всегда находящий дело для своих все умеющих рук. Любитель порядка, особой мужской дисциплины, ценитель традиций. Безусловный авторитет для собственных мальчишек. Светлана работала в детском доме № 79, что в микрорайоне Волжский. И день, и ночь – там. Дома – два своих сына, Роман и Дмитрий. В детдоме – все «сыновья и дочки». Валерий Николаевич не ждал супругу дома у окна, ругая судьбу. Он просто был рядом с ней, строил с ребятами настоящую детдомовскую баню, водил их в походы с ночевками на Юршинский остров. А когда подросли свои мальчишки, Валера стал просить жену – давай возьмем пацаненка из детдома. Но Светлана раздумывала. Однажды к ней обратился Алексей Николаевич Ванюхин, директор рыбинского «Убежища» – самого настоящего убежища, где дети могут спрятаться от непутных, жестоких, пьющих и бьющих предков. Приходи, мол, Светлана, нам нужен такой человек! Ездить из Волжского на другой конец города – в микрорайон Слип, на двух транспортах... Но она согласилась. И с головой окунулась в детскую и такую уже недетскую жизнь малышей и подростков, оказавшихся на пороге детдома при живых родителях. Вела театральный кружок, устраивала праздники, спектакли, концерты, поездки... Сжималось сердце при виде осиротевших детей. Но все равно не решалась взять приемного сына. Да только однажды Валера позвонил ей и твердо сказал: «Я в департаменте. Срочно приезжай, оформляем документы на двух мальчиков – братьев Крыловых. Мы их возьмем!» Она бросила все и помчалась. «Мальчишки – золотые. Да и бабушка все время заходила в «Убежище» с тревогой. Светлана, говорит, куда мои-то попадут...» Братья Крыловы Мы разговорились с Витей и Егором. Они сами рассказывали горькую историю своей мальчишеской жизни в родительском доме. Пять лет назад отец избил человека у ночной торговой палатки. Избил так, что тот смог отойти лишь метров на тридцать и упал замертво. Приговор суда – семнадцать лет тюрьмы. – Мама выучилась на повара, работала, но у нее от солений болела кожа, пришлось уйти. Потом она была продавщицей мороженого, дворником. Затем мама родила Данилку, но у него врожденное заболевание – пищевод не соединялся с желудком, и его положили в Ярославль в больницу. Там они лежали месяца четыре. Данилка умер. И мама начала пить. – Пьет и до сих пор, забыв о детях, – рассказывает Светлана. – Говорят, в квартиру было не зайти. Один диван на четверых – детей и взрослых. Мать приводила сожителей. Второй диван продали. Весь семейный бюджет – детские пособия и алименты, которые приходили из колонии. Плюс разовые дотации школьникам к 1 сентября. – В школе нас обедами кормили. Иногда приезжала бабушка и оставляла соседке деньги на еду, и та нам давала понемногу, когда мамы не было. На пирожок, булочку с чаем. Мальчишки собирали бутылки, чтобы на вырученные деньги купить вкусненького. «Вкусненькое» – это 200 граммов ячневой крупы или пшена, из которых мальчишки сами варили кашу на воде и этим питались весь день. Или два пакета молока. Часто другой еды не было вообще, хлеба ребята не видели. Но если мать была дома, молоко у них отбирали, от родительских щедрот доставалось лишь полпакета, остальное мать с сожителем выпивали сами. Пьяная мать терроризировала и бабушку, часто избивала ее, отнимала пенсию. Доставалось от тяжелой материной руки и мальчишкам. – Когда ребята перешли жить к нам, – рассказывает Светлана, – первое время Витя закрывал голову руками от малейшего, совершенно невинного взмаха руки – моей или Валериной. Побои в доме пьяной матери были обычным делом. Когда ребятам стало совсем плохо, их, грязных и голодных, привели в «Свечу». Сначала Витю, потом и Егорку. А оттуда мальчишки попали в «Убежище». Дальше – детский дом, как у всех таких же «беспризорных». Но директор «Убежища» придерживал их документы сколько мог, пока Румянцевы обивали пороги чиновников, больниц, диспансеров, ЖЭКов, собирая бесчисленные справки, характеристики, результаты бесконечных анализов, оформляя разрешение принять детей в свою семью (на все это ушел двухмесячный отпуск Светланы). Такие недетские детские судьбы – Мне жалко в детдоме детей, жалко. Тяжело там. Как дети живут? Пятнадцать человек в одной комнате вместо восьми по норме – это надо видеть. А ведь ребенку обязательно нужно собственное пространство, чтобы написать письмо маме или отцу в тюрьму, но ведь в детдоме не спрячешься. Родители, какие бы непутные они ни были, все равно остаются для ребят самыми дорогими. Дети их любят, переживают за них, думают о них в своем укромном мирке. Но где устроить этот мирок в детдоме? Они приходили ко мне в кабинет – вот, папа письмо прислал из тюрьмы... Казалось бы, в заведении все есть – и накормят, и оденут, и выучат... Но бегут пацаны из детского дома. Бегут к бабушкам, к пьяным родителям. В двенадцать – четырнадцать лет многие ребята другой жизни и не знали, она хоть и страшная не по-детски, но привычная для них, и они стремятся вернуться в свой мир. Дикий, жуткий, но свой. А в детдоме – кровать, тумбочка... Отодвинут диван и делают за ним шалаш. Такого иногда нагородят, чтобы остаться наедине... Настоящих сирот совсем мало. Вот был у нас Дима. Пацаненка отпустили домой погостить у мамы. Мать неплохая была, только пила. Приходит сын домой, а мама – в петле. А все остальные ребята – сироты при живых родителях. 70 человек в месяц поступает, проходят через «Свечу», через детскую больницу. Некоторых возвращают в семьи, но ненадолго. Дети голодают и снова попадают в детский дом. И знаешь, у этих предков хватает совести приходить в детдом, отбирать у ребят вещи и продавать их. Тридцатипятирублевые тапки выдали детишкам – и нет их! Мамы отобрали... Страшные судьбы у детей. Была у нас Катя. Мама восемь раз кодировалась, но все равно срывалась. Однажды по пьяни ошпарила девочку кипятком. А потом пыталась повесить ребенка, заперлась с ней в ванной, надела петлю на шею. Вовремя подоспела бабушка, выломала дверь и спасла девочку. Как-то в «Свечу» привели семилетнего Данилку с другом, таким же беспризорным, как он сам. Они рассказывали, как питались коровьими кишками, которые выбрасывали у фермы, как кишки эти в рот не лезли, про жуткий запах... Братья Березины Еще лет пять назад у Коли и Алеши не было проблем. Жили они в большом частном доме за Волгой. Но потом отец ушел к другой женщине, уехал в Углич и написал официальный отказ от сыновей. Мать стала пить и деградировала настолько, что оставила ребят одних, ушла к сожителю, а то и вовсе обитала где-то в подвалах. Мальчишки остались без родителей, без денег. Даже дров не было... Они бросили школу, а ведь до шестого класса старший Коля учился очень хорошо. Два года братья жили совершенно одни. Учителям, которые приходили проведать ребят, не открывали дверь. Печь топили деревяшками от сараев, которые сами разбирали на дрова. Однажды Коля с приятелем, чтобы раздобыть продуктов, ограбили три дачи. Взяли тушенку, супы в пакетах, печенье, приемник, чайник и будильники. Вскоре их разыскала милиция. Коля попал в следственный изолятор, в печально известную Софийку. Младший брат Алешка – в «Свечу». У него тоже были «приводы» – где-то бейсболку стянули с друзьями на Черемухе, с кого-то куртку сняли. В общем, есть такое прошлое, оба на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Когда Николая отпустили до суда на подписку, Алешка сбежал из «Свечи». Его вернули, он снова сбежал, и так повторялось много раз. Разом повзрослевший старший брат понял, что преступный путь не для него, пошел работать. Фирма «Новый город» взяла его разнорабочим на стройку. Алешка тоже подрабатывал – продавал газеты. Так и выходило понемногу на питание: Коля зарабатывал рублей сто пятьдесят в день и Алешка сотню. Однажды он зашел со своим товаром в кафе «Фаэтон». Явно беспризорного пацана приметил владелец кафе Владимир Денисов, накормил его, предложил работу. Тогда была предвыборная кампания, Алеша разносил и расклеивал листовки. Каждый день обедал бесплатно в «Фаэтоне». Он гордился собой, когда получил в руки свою первую приличную зарплату – целых 900 рублей. Но везуха кончилась. Однажды пацаны поняли, что им одним не справиться, что без помощи взрослых жизнь перетрет их в своих жестоких жерновах. И сами пришли в «Свечу». А через месяц их определили в «Убежище», из которого одна дорога – в детский дом. Пятнадцатилетний Коля твердо заявил: в детдом не пойдем! Лучше уж обратно на улицу... Убеждать уже взрослых мальчишек в обратном бессмысленно. Было понятно: ребята не приживутся в дет-доме. Галина Смирнова, руководитель отдела по защите прав детства Рыбинской администрации, стала обзванивать приемные семьи: возьмите братьев Березиных, надо выручать детей. Когда ее собеседники узнавали, что ребята уже с криминальным прошлым, вежливо отказывали. И тогда Галина Юрьевна набрала номер Румянцевых: «Если не получится, вы всегда сможете отказаться от мальчиков». Светлана и Валера созвали семейный совет. Свекровь и четыре сына сказали сразу: надо выручать братишек. Если не мы, кто им еще поможет? Низкий поклон от Светланы и соседям, которые во всем выручают, помогают большой семье. Вот так в мае 2005 года семьи Румянцевых прибыло. Почти сразу мужчины затеяли большой ремонт в квартире, увеличивая кухню, туалет и ванную. За два летних месяца мальчики побывали в оздоровительных центрах, все вместе съездили в Питер, отдыхали в палатках на Юршинском острове, возились на даче. Коля и младшие мальчики взялись помочь с ремонтом квартиры соседям, клеили обои, укладывали плитку. Подзаработали. Всей семьей побывали в Ярославле на приеме у губернатора. Привезли домой подарки: видеокамеру, игрушки и в придачу приличную сумму денег, которые тут же потратили на новый утюг и пылесос. И вновь вернулись к ремонту. А там руки дойдут и до мебели – она в доме Румянцевых почти вся самодельная. Мальчики быстро привыкли друг к другу. Между мужчинами под руководством Валерия Николаевича сразу был установлен порядок во всем. Главный закон, который обсуждению не подлежит: никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы трудно ни было, не брать чужого. Деньги в семье никогда не прячут. Доверие во всем. Каждый содержит в порядке свою постель, рабочий стол. Свое бельишко и носки мужчины стирают сами. Очень долго Светлана приучала ребят к нормальной одежде. Они не умели ценить вещи – «найдем на помойке, поносим и выбросим». А тут все покупают! Для них это другая жизнь. Великолепная штука – жить... Самостоятельный и независимый Николай поначалу ершился. Светлана и Валерий не навязывали парню своего мнения: взрослый уже, сам все поймет. А однажды затеяли серьезный разговор – пора определяться в жизни. Сначала Коля собирался поступать в училище, но родители отговорили: не стоит, напрасно потеряешь время. Давай-ка лучше закончим девятый класс, и если будешь нормально учиться, поступишь в техникум. А перед армией можно выучиться на связиста. Будет специальность – будет работа. Коля взялся за учебу, догонять придется много. Время у парня очень сложное: три процесса, где он – подсудимый. В защиту Николая выступили приемные родители. Обращаясь к суду, они просили не наказывать его лишением свободы. У парня появилась семья, где его не просто любят, а уважают в нем серьезного, думающего, работящего человека. Когда все в доме ложатся спать, Коля берет потрепанную тетрадь и долго сидит на кухне. Он разрешил почитать его стихи. Алешка предупредил: там есть и плохие. А в общем, как жил, так и писал, все как есть... Сегодня – совсем другие строчки. Великолепная штука – жить, Что там и говорить. Да если погода еще хороша, А ты здоров и силен, Если открыта душа, Если светлая голова, Да к тому же совесть чиста, Если хлеб у тебя в руках, Если неведом страх, Если ты уверен в друзьях, Если ждешь, что наступят счастливые дни, Особенно если ты веришь в них, Да к тому же погода еще хороша, Что там и говорить, Великолепная штука – жить! Четырнадцатилетний Алеш-ка – по натуре путешественник (говоря проще, беглец). Мечтает быть дальнобойщиком, а пока всю неутомимую энергию направит на занятия боксом – папа Валера уже договорился с тренером. Во Дворце культуры микрорайона Волжский отличная секция. Ну а летом не без Алешкиного участия лагерь имени Матросова занял на фестивале детских центров отдыха третье место. И была в его жизни «королевская ночь», когда жгли костер до утра, в ночь на Ивана Купалу искали в лесу цветок папоротника, плели венки и пускали их по воде. Виктор, натура артистическая, серьезно занимается в театральном кружке. Знает много стихов. Но его настоящая страсть – биология, а мальчишеская мечта – дельфины, исследование их жизни, уникального разума, новые открытия. Пока же он готов часами возиться с любимицами всех мальчишек – большой овчаркой Сорбонной и крошечной таксой Ларой, которых ребята тайком подкармливают зефиром в шоколаде. Когда в семье есть собака, дети растут добрыми и заботливыми, считает Светлана. Егор – человек сугубо домашний, ласковый и добрый. Родился в рубашке завхоза, и хотя в семье он младший, никто лучше его не знает, где что в доме лежит, что нужно купить и почем. С упоением заведует домашним хозяй-ством. Организует «приработок»: братья ловят рыбу для соседской кошки, за которую добрая соседка платит десять целковых. Ну а вырастет Егор – будет таксистом. Он уже решил. Шестнадцатилетний Роман сразу подружился с четырьмя новыми братьями, заботится о них, выступает миротворцем в мальчишечьих драках, без которых жизнь не обходится, хотя драки в семье под запретом. Здесь никогда не били детей и никому не позволено обижать слабых. – Вот так мы и живем! – завершает свой рассказ Светлана. – Неужели вы сможете отказаться от мальчишек, если вдруг что-то случится? – спрашиваю ее. – Конечно, нет, никогда. Да что ты, на приеме у губернатора мои-то как встали – сразу пятеро красавцев, в костюмах и галстуках. Ради этого не жалко бессонных ночей. А вообще самое трудное время, наверное, уже прошло. Мы много говорим с мальчишками перед сном, они так любят эти вечерние разговоры обо всем. О том, стоит ли курить, каких девчонок уважать, как пойдут в новую школу, как отпразднуют день рождения... Давайте разберем детей из детдомов по семьям Валера и Светлана уверены: дети должны жить в нормальной семье. – Я считаю, что детские дома себя изжили, потому что в них дети вырастают потребителями, совершенно неготовыми к взрослой жизни, в которой нужно все делать самому и нести за все ответственность. Посуди сама: попал ребенок в детский дом. Кушать ему подали, за ним убрали. Одели. Он сам ничего не умеет и не хочет уметь. Никто не убережет ребенка от дурной компании. В мир выпустили – потом только и слышишь: этот сидит, этот в суде... Детские дома надо закрывать. К людям обращаться и просить: если вы одного-двух ребят возьмете, я возьму, второй-третий возьмет – всех бы и разобрали по семьям, пока они еще маленькие. Пожалейте, у кого есть возможность. Дети, живущие в нормальной семье, не пойдут воровать и бить беспомощных бомжей ногами. Возразить Светлане нечего. Из всех выпускников двенадцати рыбинских приемных семей за все годы их существования лишь одна девушка не оправдала родительских надежд. Остальные устроились на работу, создали семьи, нарожали приемным родителям внуков. А вот статистика, которую мне предоставили в отделе охраны прав детства Рыбинской администрации. За последние пять лет выпускниками шести рыбинских детских домов и интернатов стал 191 человек. Из них 63 не имеют специальности, 79 – постоянного места работы, 16 – жилья, 96 не создали семью, 50 выпускников не имеют постоянного источника доходов, 38 могут рассчитывать лишь на социальные службы. У каждого четвертого установлена алкогольная или наркотическая зависимость, сорок два выпускника имеют судимость...