Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, вторник, 22 марта 2005
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/7/53852/
рубрика: Образование
Владимира Корнилова все знают как пламенного революционера. Сегодня, 22 марта, бывшему первому секретарю ярославского обкома КПРФ, доценту ЯрГУ исполняется 60 лет. Превратности судьбы простого советского человека, ставшего политиком во время рыночных реформ, с юбиляром обсуждал политический обозреватель «Северного края».
– Владимир Ильич, правда, что вы в юности мечтали стать революционером? – Да, в 15 лет на меня произвела огромное впечатление книга о Робеспьере из цикла ЖЗЛ. Я с начала до конца ее переписал, чтобы лучше проникнуться этим образом и стать, как и он, революционером. Когда повзрослел, понял, что революционная деятельность в советском обществе совершенно не нужна, поэтому спокойно занялся учебой, наукой, семьей, вокалом. – Можно предположить, что на ваши взгляды повлияло трудное детство... – Я родился в 1945 году в семье рабочих фабрики «Красный Перекоп»: отец был грузчиком, мать – кочегаром. В 18-метровой комнате корпусов жили три семьи. Представьте себе, только в нашей было восемь человек – пятеро детей, мать с отцом и бабушка. И хотя ситцевая занавеска была единственной перегородкой, обстановка оставалась душевной. Когда мне было пять лет, нам дали отдельную комнату в 12 квадратных метров. Это считалось резким улучшением жилищных условий. Всегда был активным пионером, комсомольцем. В 40-й школе, что на Комсомольской площади, стал заместителем комсорга. Валентина Терешкова была секретарем комсомольской организации «Красного Перекопа», шефствовавшего над нашей школой. И когда она полетела в космос, я не мог в это поверить: «Надо же – человек, который был рядом, оказался такой знаменито-стью!» После окончания школы в 1963 году пару лет работал на «Красном Перекопе» слесарем-ремонтником, возглавлял комсомольцев в своем цехе. Затем поступил в Ярославский пединститут на историко-филологический факультет и в 1969 году его закончил. – Именно так начинали многие будущие партфункционеры... – Я всегда интересовался политикой и имел собственное мнение. Будучи студентом пед-института, узнал, что такое «серый дом». Мои высказывания на семинарских занятиях доходили, как тогда выражались, до компетентных органов, и меня пригласили в ректорат на собеседование с сотрудниками КГБ. Они порекомендовали мне помолчать. Сейчас мои высказывания кажутся ерундой. Я критиковал деятельность Брежнева, считал, что он проводит ту же политику, что и Хрущев, возвеличивая свой культ. Я был убежден, что мы должны открыто и честно говорить о проблемах не для того, чтобы разжигать страсти, а чтобы находить выход из положения. – Вы не боялись свободно высказываться? – Никогда. Я же не знал, что за такие вещи сажают, а только понимал, что не принято так говорить. В 1968 году, когда были введены войска в Чехословакию, в пединституте на доске (тайком, конечно) написал лозунг: «Ура, чехи!» После этого аудиторию закрыли на три дня, видимо, изучали почерк, и потом я стал понимать, что подозрение пало на меня. Я всегда был ершистым, но судьба и мои научные руководители меня хранили. За подобный лозунг в поддержку венгров в 1956 году ярославец Виталий Лазарянц получил десять лет. – Приходилось общаться с другими диссидентами? – Когда я учился в Москве, были попытки завербовать меня в Хельсинкскую группу, в кружок под руководством Сахарова. Но уже тогда я этих людей не воспринимал, потому что не нравилась их антисоциалистическая направленность, хотя и импонировали их гражданское мужество, нравственные качества. Я был советским диссидентом. – Как же вы стали деканом престижного экономического факультета ЯрГУ? – После 1975 года я преподавал в ЯрГУ на кафедре полит-экономии, стал доцентом. Приобрел большой авторитет среди преподавателей-экономистов и в 1985 году был ими избран деканом на основании рекомендации ректората. Через два года я ушел, схлестнувшись с партийным аппаратом в лице Ивана Цымбала – завотделом высшей школы ярославского обкома. Говорил, что если уж мы привлекаем студентов к сельхозработам, то нужно обеспечить им элементарные условия труда, иначе я как декан отправлять на село не буду. На другой день Цымбал вызвал меня к себе на ковер и вместе с секретарем Кировского райкома по идеологии Альбертом Мухо часа полтора прорабатывал, учил, каким я должен быть деканом. Мне угрожали, что в противном случае я в 24 часа перестану быть руководителем факультета. Так и вышло. Я вернулся на свою кафедру. В 1988 году оказался активным участником ярослав-ского Народного фронта. – Вы не раскаиваетесь, что в результате в том числе и вашей деятельности Советский Союз рухнул? – Как я могу раскаиваться, ведь я к этому никак не приложил руку! Мы расшатывали не советский строй, а власть партийно-государственной бюрократии, которая своими действиями и уничтожала социализм. Другое дело, что затем сомкнулись антикоммунист Шамшев и секретари обкома партии, которые успешно пристроились в этой жизни и участвуют в ее капитализации. А мы как были сторонниками коммунистической идеи, так ими и остались. – Вы начали борьбу с КПСС ради коммунистической идеи? – Борьбу с партией я никогда не вел. Если бы я это делал, то вышел бы из компартии, я противостоял определенным руководителям – Цымбалу, Мухо. Но я ни разу не выступал против Лощенкова. В моем представлении это один из авторитетнейших руководителей области, у него были ошибки, но не такие, что его надо было так опозорить... – Прошло 20 лет после начала перестройки. Нужна ли она была? – Я в этом не сомневаюсь ни на йоту: если бы в обновлении не было потребности, вряд ли народ так поддержал бы перестройку. Но все дело в том, что курс, который взял Горбачев, а затем и Ельцин, я изначально оценил как гибельный. Я писал об этом и на страницах областных газет в 1988 – 1989 годах. – Почему именно вы стали первым секретарем обкома КПРФ в 1993 году? – Тут есть доля и закономерности, и случайности. Если бы Альберт Мухо не умер, то именно он был бы избран. А вот попытка заменить его на Сергея Калинина была безуспешной. Единственным преимуще-ством Калинина было то, что он – последний руководитель обкома КПСС. Коммунисты видели, что я три года активно защищал идеи социализма, и поддержали меня. – Владимир Ильич, а в советское время вы могли занять такую высокую должность? – Никогда. Номенклатурная система в принципе не воспринимала таких людей, как я. – Развал КПСС, получается, позволил вам выдвинуться как общественному лидеру? – Как говорят в народе, нет худа без добра. Но я хоть и оказался на гребне волны, карьеру я не делал – передо мной не было задачи стать первым секретарем, держаться за должность. Если бы я был карьеристом, то обязательно бы в 1995 году стал депутатом Госдумы РФ. И попав в облдуму в 1996 году, весь срок отработал на общественных началах, несмотря на то, что мне предлагали перейти на постоянную основу и, получая кучу денег, ни за что не отвечать. Моя идея фикс – борьба за справедливость, и никто не может сказать, что я использую свое положение в корыстных целях. – В 1995 году вы получили 32,9 процента голосов на выборах губернатора. Неужели готовы были руководить областью? – Конечно, не боги горшки обжигают... Недавно узнал мнение одного из членов команды действующего губернатора: в результате моей неистовой борьбы с Лисицыным он скорректировал социально-экономический курс. Благодаря нашим усилиям Ярославская облдума в 1998 году приняла обращение с требованием отставки президента Ельцина. Мы были единственным демократическим регионом, где тогдашний глава государства получил вотум недоверия. – В 2000 году соратники по партии сместили вас с поста первого секретаря обкома. Ваши митинговые методы работы устарели? – Дело не в этом. Мы видим, что нынешнее руководство обкома КПРФ пользуется нашими наработками в организации протестных акций. Меня «ушли», потому что не стал руководствоваться заповедью каждого крупного руководителя: человек, которого выдвинуло окружение, всеми правдами и неправдами стремится его ликвидировать, чтобы потом быть самостоятельным политиком. Геннадий Зюганов все свое время тратил, чтобы освободиться от сподвижников. – Геннадий Андреевич все еще у руля, а вас окружение «съело»... – Именно потому, что никогда не занимался борьбой с соратниками. А вот нынешнему руководству КПРФ не нужны люди, имеющие собственное мнение. Нужны бойцы, которые бездумно решают задачи, поставленные командиром. Я считаю, что нужно распустить все компартии, а их лидеры обязаны уйти. Коммунистическая организация должна быть единой, во главе ее – встать новые лица. – Владимир Ильич, расскажите о своей семье. – В этом отношении жизнь удалась. У меня трое детей – двое сыновей (один приемный), дочка. Все они придерживаются моих нравственных и политических принципов. Супруга, Надежда Николаевна, работает в отделении Пенсионного фонда по Дзержинскому району. – Вы давно занимаетесь вокалом? – С пеленок – ходить начал в три с половиной года, а петь в полтора. Когда занимался в пионерском хоре при комбинате «Красный Перекоп», то выступал в Колонном зале Дома союзов в Москве. Потом жизнь засосала. Вернулся к вокалу, когда закончилась моя партийная работа. В этом году разработал целый цикл концертов «По волнам моей памяти», куда входят русские, советские песни, романсы. Он посвящен 60летию Победы над фашизмом и, в определенном смысле, моему юбилею. Стоит только сказать, что будет концерт, как зал полон. – Не хотели бы стать профессиональным певцом? – Это претит моей душе. Петь надо для народа, а люди слишком бедны, чтобы платить за искусство. //Беседовал Сергей КУЛАКОВ.