Ярославская областная ежедневная газета Северный Край, четверг, 30 октября 2003
Адрес статьи: http://www.sevkray.ru/news/8/40404/
рубрика: Медицина
Автор: Елена ВИНОГРАДОВА.
Туберкулез – болезнь, поедавшая в прошлые века романтических барышень и бедных студентов, еще лет 15 назад казалась анахронизмом. Но в новом тысячелетии врачи констатируют: чахоткой (как в просторечии называют туберкулез) заболевают и сейчас, и это может случиться с кем угодно.
Любить себя, любимых Заведующий кафедрой фтизиопульмонологии ЯГМА Евгений Олегович Соловьев уверен, что взрослое (старше 25 лет) население России (и Ярославская область здесь не исключение) почти поголовно инфицировано бактериями туберкулеза. Конечно, инфицировано – не значит больно, потому что иммунная система человека способна контролировать чуждые бактерии. Однако это не гарантирует абсолютную безопасность. Увы, несмотря на все достижения современной медицины, уровень заболеваемости туберкулезом в области за последние годы не падает, а медленно увеличивается. Как известно, это болезнь неблагополучия, которая наиболее активно развивается, если человек живет в неблагоприятных условиях. А поскольку уровень жизни населения отнюдь не растет, число людей с разной степенью социальной дезадаптации также не уменьшается. Именно социально неблагополучные граждане наиболее часто заболевают туберкулезом. И заражают вполне благополучных. – К сожалению, полностью исключить контакты с больными туберкулезом в повседневной жизни невозможно, – говорит Евгений Соловьев. – Пусть и недолго, но мы ездим вместе в общественном транспорте. Когда в давке кто-то склонился головой на ваше плечо – просто девать ее больше некуда, – не исключено, что это голова больного человека. Конечно же, после первого краткого контакта опасность заболеть ничтожна. Но если инфицированный попадает в неблагоприятные условия, иммунная система может сдать позиции, перестанет контролировать бактерии, и риск заболеть значительно возрастет. Опасны, например, часто повторяющиеся контакты с больными, когда в организм проникают дополнительные дозы инфекции, а также длительные стрессы, особенно если человек склонен постоянно «пережевывать» неприятные ситуации. Нужно обратить внимание и на свой образ жизни, «не искать приключений для своего иммунитета», как любит повторять Соловьев. Необходимо упорядочить питание: чтоб было вовремя, в достатке, с витаминами. Разумеется, алкоголь очень вреден, курение – тоже. Любите и берегите себя, справедливо относитесь к своему здоровью, советует Евгений Олегович, и тогда опасность заболеть значительно снизится. Не опаснее загара Впрочем, снизить опасность – отнюдь не значит исключить ее. В лечении туберкулеза важна своевременная диагностика. В данном случае – флюорография. По словам Соловьева, ежегодный поход на флюорографию должен быть так же естественен, как мытье рук перед едой. Увы, до сих пор бытует несправедливое мнение о вреде этого обследования. – Для тех, кто не страдает лучевой болезнью, однократная флюорография безопасное мероприятие, – утверждает Евгений Олегович. – Когда летом в жару бывает агрессивное солнце, гораздо вреднее загорать. К сожалению, у нас среди взрослых менее половины больных туберкулезом выявляется по флюорографии. Причем те, кому нужнее, у кого больший риск заболеть, не очень-то и обследуются. Они идут в больницу, когда чахотка в разгаре и уже поздно думать о профилактике. Участились ситуации, когда обратившиеся за помощью больные туберкулезом очень быстро «сгорают». За последний год только по областному противотуберкулезному диспансеру таких случаев несколько десятков. Это не значит, что они умирают от некоей скоротечной формы туберкулеза, просто такие пациенты не следили за собой, не проходили флюорографическое обследование и пошли к врачу, лишь когда стало совсем плохо и помочь уже нельзя. К сожалению, нередки и вовсе страшные ситуации, когда безграмотными оказываются доктора. – Даже врачам другого профиля, к которым могут обратиться подобные люди, несложно заметить явные признаки серьезного легочного процесса, – считает Евгений Соловьев. – Поэтому не стоить зацикливаться только на своей проблеме, а обратить внимание на общее состояние пациента, отправить его на обследование легких. Но еще страшнее, когда ленятся пройти флюорографию родственники малыша, которому вот-вот предстоит появиться на свет. Не случайно поэтому прививка, которую делают младенцу в первые 12 часов жизни, против туберкулеза. Именно дети, особенно маленькие, больше всех рискуют заболеть. У них еще нет иммунитета, он появляется только спустя два месяца после прививки. Для новорожденного контакт с больным туберкулезом может равняться смерти. Однако если будущую маму обязаны обследовать в женской консультации, то папы, бабушки, дедушки и другие родственники нередко пренебрегают всеми санитарными правилами, и врачам-фтизиатрам в итоге приходится лечить малышей. К счастью, остатки советской системы противотуберкулезных мероприятий в наибольшем объеме сохранились именно в профилактике детской заболеваемости. Малыши и подростки заболевают и умирают от туберкулеза гораздо реже, чем взрослые. До Давоса, увы, далече Раньше больные со средствами ездили лечиться на воды или в горы (знаменитый швейцарский Давос изначально был противотуберкулезным курортом). Проще говоря, применялся метод замены плохих домашних условий хорошими санаторными или больничными. У нас нередко все наоборот. Благополучному человеку, по злобе судьбы заболевшему чахоткой, вряд ли понравится обстановка, в которой его будут лечить. Больных с разными формами туберкулеза в не самой комфортабельной палате по 4 – 5 человек, холл отсутствует. Но даже таких коек на всех нуждающихся не хватает. Их всего 410, включая дневной стационар, в Ярославле, 50 – в Рыбинске, есть небольшие отделения в Данилове и Переславле. Плюс два санатория – детский и взрослый. В отличие от них в больницах никакого деления по стадии и степени тяжести заболевания, а также возрасту нет. В итоге получается перекрестная инфекция. Тянется это все очень долго: в отличие от большинства других больниц в туберкулезном стационаре пациенты находятся не менее трех месяцев. К тому же часть больных – бывшие уголовники и прочие маргиналы. Они пьют и всячески нарушают режим, что бывает для медперсонала и соседей по палате небезопасно. Таких пациентов необходимо собирать в специальное отделение с охраной. Кроме того, нужны некое подобие хосписа для неперспективных больных и, конечно же, совершенно обособленный детский стационар. Уровень заболеваемости туберкулезом среди медицинского персонала, работающего в противотуберкулезных службах, в десятки раз выше, чем у прочего населения. «Как в местах лишения свободы», – грустно шутит Соловьев. Хотя, по его мнению, таких показателей не должно быть даже в тюрьмах и СИЗО: – Нельзя сказать, что я добренький, но считаю: нужно наказывать лишением свободы, а не лишением здоровья, это не по-человечески. В тюрьмах и колониях не должно быть такой высокой скученности. Инфицированные и больные не должны содержаться вместе со здоровыми людьми. В противотуберкулезных больницах и диспансерах проблемы иного свойства. Во всем мире обыкновенная спецодежда (халаты, шапочки, маски) – одноразовая. У нас она в дефиците даже для многократного использования. Нет и отдельного, вынесенного за пределы инфекционного отделения помещения, где можно было бы принять душ, переодеться, поесть, да и просто немного отдохнуть в течение рабочего дня. О необходимости достойной оплаты труда медиков можно не говорить. Получается, что сами работники противотуберкулезных служб едва ли не более других неблагополучны и не защищены от той опасной болезни, с которой призваны бороться.