Семейная хроника Вахромеевых

ЛЕТОМ В ИСАДАХ

Лето вся наша семья ежегодно проводила в Исадах. Как только у старших кончались переводные экзамены – начинались веселые сборы на дачу. Мы, младшие, освобождались раньше и в первое время летних каникул вынуждены были ограничиваться нашим садом при городском доме. Он был небольшой, но уютный. В нем была беседка, где иногда по утрам мы завтракали. Садовник немец Бом содержал его в порядке, было много цветов, аккуратные дорожки, садовые скамейки, довольно много разных цветущих кустов и деревьев. Все до известной степени располагало к отдыху.

Но нам, разумеется, нужны были простор для игр, лес для прогулок, река для купания, рыбной ловли! Этим мы, в общем, и занимались в Исадах, когда собирались там все вместе.

Кроме того, на территории парка была устроена гимнастическая площадка. На ней находился столб для «гигантских шагов», большие качели, а на отдельной опоре были подвешены кольца, турник, веревочная лестница и качели для маленьких. В глубине парка находился кегельбан. Игрой в кегли занимались главным образом старшие и взрослые.

Купальня и лодочная пристань находились на территории мельницы. Они располагались выше мельничной плотины. Поэтому с этой стороны можно было плыть по реке лишь вверх по течению. Для нижнего же течения реки (то есть ниже плотины) лодки находились около дачи. К мостику с лодками вела тропка непосредственно из сада через калитку. Там же было устроено место для рыбной ловли в виде широкого настила на сваях с высокими глухими перилами.

В течение лета совершались и более отдаленные прогулки на лошадях, обычно в лес «с чаем».

Один наш лес – «Бородинский» – находился в южном направлении в сторону Ростова по пути в Осиновицы, другой – в северо­западном направлении за селом Гвоздевом – назывался «Татариха». Он был весьма живописен благодаря холмистости его местоположения. Кроме того, мы ездили на прогулку и в запущенное имение Осиновицы, о котором я уже упоминал.

Летом отец не жил постоянно на даче, бывая здесь лишь наездами, так как в городе его удерживали дела нашего предприятия. Кроме того, он был гласным городской Думы. Однако он любил поездки в лес, и поэтому они всегда совершались с его участием.

Бабушка Елизавета Семеновна в первое время после смерти дедушки приезжала к нам на дачу и жила там в течение некоторого времени. Позднее она стала уезжать из города на все лето в принадлежавшее ей имение Мичкулово в Даниловском районе Ярославской области.

Так же проводила лето и семья дяди Сережи (Сергея Ивановича). Станция, на которой они сходили с поезда, называлась Вахромеевский разъезд: по Северной железной дороге в сторону Вологды, не доезжая до города Данилова. В Мичкулове было большое молочное хозяйство со стадом коров ярославской породы до пятидесяти голов.

В течение лета к нам в Исады иногда приезжали гости. Помню, как однажды у нас гостили мамины родители: дедушка Алексей Павлович и бабушка Екатерина Николаевна Дружинины.

Между прочим, мама одно время увлекалась фотографированием, сама проявляла и печатала снимки. По ее стопам пошел и старший брат Иван, который впоследствии сделал в Исадах ряд снимков; к сожалению, они не сохранились.

Расскажу запомнившееся мне посещение Исад группой высокопоставленных лиц по приглашению отца.

В 1912 году из Ярославля в специальном вагоне, прицепленном к пассажирскому поезду Ярославль – Москва, прибыли генерал­губернатор Ярославля граф Д. Н. Татищев, архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон (святейший Тихон – Патриарх Московский и всея Руси; архиепископ Ярославский и Ростовский в 1907 – 1913 годах) и викарные епископы Рыбинский Селивестр и Угличский Иосиф.

К этому приему мои родители специально готовились. Обед для гостей был дан отдельно от общего стола, а ужин сервирован общий на веранде (террасе, как у нас ее называли). Попутно у отца с гостями была деловая беседа.

Вечером губернатор уехал в город, а архиепископ Тихон и его спутники остались ночевать.

На другой день утром я бегу по саду по направлению к дому (не помню, кто из братьев был тогда со мной), а навстречу идет владыка Тихон. Мы подошли поздороваться. Владыка увидел, что мой ремень, которым я был подпоясан, болтается на одной пряжке. Он заправил конец его в петлицу, погладил меня по голове и очень приветливо что­то мне сказал. Не помню его слов, но случай этот так запечатлелся в памяти, что я даже сейчас отчетливо помню то место в саду, где это произошло.

Разумеется, что в этом факте ничего особенного не заключалось, но запомнился он мне как чисто субъективное впечатление, которое иногда с детских лет проносится человеком через всю жизнь.

Я вспомнил об этом спустя тринадцать лет, когда в 1925 году подходил ко гробу Патриарха Тихона для прощания в одном из храмов Донского монастыря в Москве.

У мамы кроме фотографирования было еще одно увлечение – рыбная ловля. Мама брала с собой служащего, состоявшего при доме для различных подсобных работ. Они садились в лодку на нижнем течении реки и выбирали удобное для ловли место. Тут река была не очень глубокой. Вода была прозрачная, и местами хорошо просматривалось дно. Верши ставились преимущественно у обрывистых берегов, над которыми нависали кустарники или ветлы. Через день­два вершу проверяли, и если в ней была рыба, то ее поднимали в лодку, извлекали рыбу и вновь ставили. Были случаи, когда попадалась крупная рыба: судаки, юрки, большие окуни; иногда даже заходили сомы.

В Устье было много рыбы. Из местных жителей мало кто занимался рыбной ловлей.

По возвращении с ловли рыбу помещали в фонтан, а чтобы она не заснула, воду в нем периодически меняли; по мере надобности живую рыбу брали для приготовления.

Расскажу еще об одном эпизоде, относящемся к предвоенным годам нашей жизни в имении Исады. Дядя Сережа, папин брат, как известно, получил высшее техническое образование в Москве (Высшее техническое училище, ныне имени Н. Баумана). Естественно, что его интересовали всякие технические новшества. У нас в Ярославле к тому времени у некоторых состоятельных лиц появились, как уникумы, автомобили. Первым из таких людей был известный в городе зубной врач и техник Попов, который сам управлял своей машиной.

Дядя Сережа пригласил его сопутствовать ему в поездке в Москву для приобретения автомобиля, с тем чтобы доставить его своим ходом в Ярославль. И вот однажды раздаются сигналы гудка. К воротам подъезжает блестящий черный фаэтон с открытым верхом, как у пролеток. Посмотреть на эту диковину сбежалось из деревни много народу, разумеется, особенно ребят. Машину ввели во двор. Доктор Попов и дядя Сережа усталые, но довольные выходят из автомобиля!..

После завтрака и краткого отдыха они предложили желающим покататься. Поехали старшие, я не ездил. По возвращении автомобиль поставили в тенистое место двора: было жарко. Я воспользовался этим и подробно осмотрел автомобиль. К вечеру наши путешественники продолжили свой путь в Ярославль.

Но недолго пришлось дяде Сереже пользоваться этим транспортом. С начала войны 1914 года автомобиль мобилизовали в действующую армию.

КОНЕЦ КАНИКУЛ

Перед концом каникул традиционно проходил праздник Преображения. Утром мы ездили к обедне в село Макарово (Семибратово). Когда же возвращались домой, то у ворот усадьбы уже толпилось много деревенской детворы, а порой и взрослых. Все они ожидали раздачи яблок. В Исадах издавна был заведен такой порядок: в этот день утром садовник со своими помощниками снимал урожай с некоторых яблонь из ранних сортов. Кроме того, стряхивал плоды с больших диких яблонь, имевшихся на территории сада. В некоторые годы яблоки на них к этому времени уже хорошо вызревали и были вполне съедобны.

Все это приносили к воротам, а затем раздавали детям и желающим взрослым. У большинства исадских крестьян не было яблонь на их наделах. Они сажали на них, как и вообще это принято, картофель, овощи, а иногда ягодники.

Наш садовник в Исадах Осип Федорович любил садоводство, был опытным практиком и занимался селекцией плодовых культур и цветов. На сельскохозяйственных выставках в Ростове он иногда показывал свои достижения.

Помню, как в этот праздник он однажды решился показать и нам свои успехи. Пока мы были у обедни, он принес из оранжереи небольшую яблоньку, посаженную в деревянном ящике, и поставил в зале на стол. На ней было довольно много крупных, уже вполне созревших яблок. Это был замечательный сюрприз к такому дню.

Осип Федорович ухитрялся выращивать в оранжерее также виноград, а в парниках – арбузы и дыни. Все цветы, которые он высаживал летом на клумбы, заблаговременно выращивались им в теплице в ящиках или горшочках. В грунт, как правило, он ничего не сеял, зато все сразу появлялось на клумбах к нашему приезду, если позволяла погода. Так же поступал он и с розами. Ящики с ними вкапывались в землю на ранее заготовленных местах.

На том участке сада, где он производил свои опыты, находились ульи с пчелами. Уход за ними относился также к его обязанностям.

Надо заметить, что Осип Федорович был вообще талантливым и целенаправленным самородком, которые нередко встречаются и поныне в среде простого русского народа. У него была большая семья, с некоторыми из его детей нашего возраста мы дружили и вместе играли.

Последнее лето в Исадах мы провели в 1913 году и больше сюда уже не возвращались. Об этом речь впереди.