Но поскольку такие вот недетские каникулы кому-то всё же понадобились, жизнь всей большой России и, соответственно, всего телевизионного эфира вынуждена соответствовать.
И вот уже для тех, кто проспал, прогулял или пропил собственно новогоднюю ночь, повторяют эстрадно-клиповые и даже интеллигентно-классические программы двухнедельной давности. Давитесь, но «ешьте» таких, как им самим кажется, разных, но таких одинаково навязчивых благодаря политике телеканалов Петросяна и Задорнова. Глотайте, не подавившись, элитарного Башмета, слегка уравновешенного вполне народным Ярмольником. Смотрите словно бы заранее запланированные поминки по Абдулову в виде изумительного, но наизусть известного и не всегда уместного, особенно если по всем каналам и даже иногда дважды в один и тот же день, «Обыкновенного чуда».
И доедайте, допивайте, пытаясь при этом дожить до вожделенных (не так ли?) обычных рабочих дней. Тех самых, когда в аптеки и продуктовые магазины будут вовремя доставлять положенные народу лекарства и продукты, когда газеты будут выходить, а также доставляться по графику, а не по случайности. Когда телевидение перестанет разогревать остывшее и освежать пересохшее, занявшись своим прямым делом: новостями, как ни крути – сериалами, наконец премьерами…
В эту странную неделю, отведённую на «доедание», телевидение лишь обещало премьеры следующих недель да раскручивало по Первому каналу уже состоявшуюся, правда, только в кинотеатрах премьеру фильма «Ирония судьбы. Продолжение». Здесь обнаружилась забавная и даже приятная тенденция: если прежде телевидение держалось на отходах (объедках?) других видов творческой деятельности, догоняя, сколь хватало сил, кинематограф, то теперь нас зазывают в кино, рекламируя его продукцию по телевидению.
Сверхчастая ротация клипа, где поют Пугачёва и Орбакайте, воспроизводя и намекая на повторяемость ситуации с влюблёнными и недолюбленными персонажами рязановской «Иронии…», – один из вариантов такой рекламы. Но кроме этого нас перекормили юной актрисой Боярской, которая в новой «Иронии…», включившей Безрукова и Хабенского – любимых артистов продюсера Эрнста, и любимого продюсером режиссёра Бекмамбетова, теперь уже запомнилась твёрдо. И своими тёмными, а не светлыми, как в старом фильме, волосами. И своей взрослостью, мало соответствующей ее 22 годам. И, кстати, стараниями её именитого отца подчеркнуть независимость и самостоятельность барышни в жизни и в искусстве.
Боюсь, что в кинотеатр эти рекламные усилия меня не заманят. В общем-то мне вполне хватило рекламных роликов с прежними, сильно постаревшими актёрами и с новыми, старавшимися быть иными и неповторимыми. Сюжет – ясен, манера существования в кадре – понятна, а дважды войти в одну и ту же реку чувств и настроений ещё никому не удавалось. Тем более, что как раз иронии – уже не судьбы, а творческого решения – все эти длинные рекламные фрагменты не показали. А без иронии – какая же у любовной путаницы судьба!
Таким образом, нам следовало доедать телевизионные блюда, изготовленные в конце прошлого года и в некоторых случаях специально повторённые в этот невероятный праздник-не праздник под названием «старый Новый год» (а такие, в виде уже однажды показанных плясок и напевов, были-таки предложены и Первым каналом – всё с теми же Ургантом и Мартиросяном, и «Россией» – всё с теми же аншлаговскими масками и гримасками).
И тут оказалось, что по-настоящему старые опусы способны радовать и изумлять намного сильнее, чем простодушные попытки сделать что-нибудь новенькое, к случаю. И календарь тут ни при чём. И смотреть-слушать хорошо, даже если до12 ночи в субботу или в послеобеденное время в воскресенье.
Вот где была ирония. И поразительное чувство стиля. И удивительное чувство времени, – того времени, в которое снимались весьма различные ленты, и времени, о котором с той самой иронией в них говорилось. И ностальгия создателей фильмов по тому, наивному, простодушному, нелепому, даже жестокому, но заинтересованному в знаменитом «маленьком», то бишь частном, обыкновенном человеке времени. Стоит ли удивляться тому, что обе старые ленты прошли по каналу «Культура»?
В субботу – практически не известный новому поколению любителей музыки фильм-стилизация «Битлз. На помощь». Календарная привязка возможна только в связи с тем, что Ливерпуль в начавшемся году объявлен очередной культурной столицей. Поэтому ливерпульская четвёрка, то прогоняя танк голыми руками, то проваливаясь в подпол бара, едва ли не в пасть к тигру-людоеду, между делом поёт, играет и совершенно не испытывает пиетета по отношению к собственной будущей славе. Без всякого намёка на трагическую печать предчувствия ёрничает Джон, кокетливо таращит глазки Пол, ещё не стал гротесково-уродливым Ринго… Они свободны и получают удовольствие от игры в «войнушку» начала двадцатого века. И от возможности попеть и поиграть. Они приходят на помощь нашим, пытающимся несмешно смешить и невокально петь современникам. Лишь бы эту помощь сумели принять и воспользоваться ею.
И в воскресенье – известный (и лучший из известных мне вариантов) фильм по известному-преизвестному роману «Золотой телёнок». Этакое двойное «ретро». Тонкий и интеллигентный режиссёр Швейцер снял больше тридцати лет назад совершенно неожиданную для себя самого, как тогда казалось, ленту. До этого – экранизировал «Время, вперёд!», «производственный» роман брата одного из авторов «Телёнка»; после этого – психологически и эстетически соразмерный своему времени мини-сериал по пушкинским «Маленьким трагедиям», где были столь не похожие на своих предшественников Высоцкий – Дон Гуан, Смоктуновский – скупой Барон, и из «Египетских ночей» залетевший диковатый Юрский – Импровизатор.
В первой ленте режиссёр иронизировал над приметами времени индустриализации, в последней – строил модель мира, полного мощных и таинственных страстей. В промежуточной и самой популярной ленте, «Телёнке», Швейцер стал ностальгировать по времени гениальных и обаятельных жуликов, трогательных и нежных душой воришек. А сами эти жулики и воришки – грустный интеллектуал Юрский, затаённый и невостребованный бизнесмен Евстигнеев, великие клоуны – «белый», тоскующий Гердт, и «рыжий», резвящийся Куравлёв… Тут уже в дело вступает ностальгия не по ушедшему времени жизни, а по ушедшему искусству. Которое делали, как говорил тот же Паниковский, люди «из раньшего времени».
Под старые, но не провозглашавшиеся ими как главные песни юных парней – «Битлз», под незабываемые и разобранные на цитаты реплики заранее начавших грустить о неудачах капитализма в России поистине великих комбинаторов закончились дни длинных праздников. И начинаются будни – без Леннона, без Гердта и Евстигнеева, но с приятным воспоминанием о том, что в мире телевидения не одним только винегретом из блондинок жив зритель.
Татьяна ЗЛОТНИКОВА