Теперь же с народным артистом России Георгием Эльнатановым познакомится и театральный Ярославль: с нового творческого сезона артист не только вольется в труппу ярославского камерного театра под руководством Владимира Воронцова, но и возьмет на себя обязанности директора этого театра. Накануне столь судьбоносных перемен в своей жизни Георгий Якубович согласился дать интервью нашей газете.
– Впервые за долгую творческую биографию вы меняете сцену. Как это произошло?
– Для меня это предложение было очень неожиданным. Когда мне позвонил актер и продюсер Юрий Ваксман и предложил приехать на переговоры, я растерялся. Тогда он пригласил меня просто познакомиться со спектаклями камерного театра, а потом принимать решение. Я посмотрел две постановки – «Дон Кихот. Версия умалишенных» и «Представление трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери» на убогих подмостках конца ХХ столетия» – и увидел, что это театр с большой буквы. Мы были на спектакле с дочерью, и в антракте она принялась меня вдруг рассматривать: «Папа! Да ты помолодел лет на десять! У тебя глаза горят, ты даже выше ростом стал!» А если серьезно, то мне было настолько приятно узнать, что в России еще существует хорошо поставленное театральное дело, что я, не раздумывая, принял предложение Юрия Михайловича о переходе в труппу камерного театра.
– Расскажите немного о себе. Что предшествовало вашему театральному настоящему?
– Я – уроженец города Рыбинска, там же прошла и вся моя жизнь. Сколько себя помню, всегда всем говорил, что непременно, когда вырасту, буду цирковым клоуном. После окончания школы, когда мама умерла, отец позвал меня в Самарканд (он оттуда родом) – учиться дальше (родители расстались еще во время войны). Я спросил, а театральное есть? Есть, но только в Ташкенте. Какой Ташкент для пацана из Рыбинска с местным говорком?! Там на меня смотрели, как на инопланетянина. Оставалось музыкальное училище. А потом я увидел объявление о наборе студии при Самаркандском драматическом театре – вот это мое! Отучился, приехал в Рыбинск, а Залман Борисович Ваховский, директор театра и отец моего друга детства, встретив меня, пристыдил: ты, мол, рыбинский парень, а работаешь в каком-то Самарканде! В театре меня сразу загрузили работой, дали пять спектаклей, в которых я заменил уволившихся артистов. Год отработал, и меня призвали в армию.
Служил я в парадно-показной Кантемировской танковой дивизии в Наро-Фоминске. Призвали меня в июне – и сразу на съемки «Войны и мира». Собрали там пятнадцать тысяч новобранцев. В городе Дорогобуже снимали Бородинское сражение. Взвод ярославцев в пятьдесят человек обеспечивал охрану имущества «Мосфильма» и выполнял работу пиротехников.
– Я слышала, что вы умудрились поступить в ГИТИС, будучи солдатом срочной службы?
– Так и было. Когда служить мне оставалось совсем немного, я пришел к комполка с просьбой разрешить съездить в Москву, чтобы подать документы в ГИТИС. Он отпустил. Я прошел собеседование, опять к комполка: «прошу отпустить на экзамен» – тот согласился. Потом второй экзамен – и та же история. А когда пришел в третий раз, командир в штыки: «Хватит, поездил! Сначала служба, все остальное – потом!» От обиды я чуть не плакал. Пришел к старшине, пожаловался. Ладно, говорит, не горюй, самоволку тебе устроим. Он взял меня с собой в военный городок, я переоделся в гражданку и уехал сдавать экзамены. Конечно, старшина рисковал страшно. Ему бы нагорело, если что... Но я сдал экзамен, вернулся. И поступил!
– После окончания ГИТИСа не было желания остаться в Москве,ведь в столице же больше возможностей, то же кино, например...
– А у меня был один киноопыт. Забавно получилось... Наш театр был на гастролях в Костроме в то же время, когда там Эльдар Рязанов снимал «Жестокий романс». Мы играли спектакль «Аморальная история» по пьесе Эльдара Александровича (потом по ней был снят фильм «Забытая мелодия для флейты» с Леонидом Филатовым в главной роли). Рязанова, естественно, пригласили на спектакль, по окончании он пришел к нам за кулисы, благодарил. А чуть позднее я получил приглашение сняться в эпизоде. Помните сцену, когда Паратов бросает букет сестре Ларисы, а увозящий ее князь перехватывает цветы и с темпераментом и гордостью южного человека швыряет их на берег? Роль грузинского князя я и сыграл. Темперамента оказалось для этой роли чересчур: тяжелый бутафорский букет угодил в лицо Алисы Фрейндлих, она упала, но Петренко и Проскурин, стоящие рядом, ее быстро подняли. Я в ужасе замер – попал в лицо женщине, да какой! Но она все обратила в шутку.
– Роль грузинского князя была ведь не единственной с восточным колоритом в вашей творческой биографии?
– Куда там! Когда пришел из армии, первая роль была цыган Ванька, вторая роль – армянин, распределение ролей нового спектакля – мне «светит» персонаж азербайджанской национальности...
– То есть в русском провинциальном театре вы закрыли собой «восточную брешь»?
– Точно. Пошел тогда, помню, к директору, чуть не плачу. Что, возмущаюсь, так и буду всю жизнь нацменов играть? Успокойся, отвечает, в сказке «Иван да Марья» Ваню сыграешь.
– Ярославские зрители не знакомы с вашей театральной биографией. Вы к какому амплуа тяготеете?
– В молодости играл героев-любовников, «повзрослев», перешел на роли благородных отцов и дедов...
– Словом, сплошь положительные герои? А «мальчиша-плохиша» вам никогда не хотелось сыграть?
– Давным-давно, практически в начале творческой жизни, был такой спектакль «Сказка о четырех близнецах», где всех четверых братьев, обладателей самых противоположных характеров, играл я один. А больше – не довелось.
– Но ведь вы, будучи директором, могли влиять на репертуарную линию театра?
– Да, мог.
– И как часто выстраивали репертуар «под себя»?
– Крайне редко. Я брался за роль тогда, когда видел, что никто ее, кроме меня, не сыграет. Так было с «Поминальной молитвой», и это все понимали, и актерской зависти, разговоров за спиной не было... Я надеюсь.
– Насколько оголился репертуар театра с вашим уходом, или у вас были дублеры?
– Нет, второго состава у нас нет, но из текущего репертуара выбыло только два спектакля.
– Чего вы ожидаете от камерного театра как актер?
– Творчества в первую очередь. Я все еще владею своей профессией и очень хочу на сцену. Для настоящего артиста возраста не существует.
– А чего ждать камерному театру от вас как от директора?
– Планируем подвести камерный театр под какую-либо крышу, чтобы он стал или государственным, или областным, или муниципальным, или губернаторским и так далее. Уже сделали первые шаги в этом направлении, и результаты обнадеживают. Надеюсь, что оправдаю доверие: все-таки шестнадцатилетний опыт директорства за пле-чами.
Беседовала Лариса ДРАЧ