ЗАБЫТЫЙ УРОК ИСТОРИИ
С кабинетом главы администрации территории Нины Васильевны Сидоровой однокомнатные владения Галины Лавровой теснятся дверь в дверь. Реформа местного самоуправления, можно сказать, свершается прямо на глазах у библиотекаря. Злоба дня здесь такая: бухгалтерию переводят в центр сельского поселения Семибратово, местную администрацию сокращают до одного специалиста. Судьба книжного фонда, собственности муниципальной, по словам Лавровой, «зависла в воздухе».
Выпускница культпросветучилища Галина Ивановна приезжей себя здесь не чувствует – в родные края вернулась. Люди приходят сюда по-свойски, не только книжки поменять – про жизнь поговорить, обсудить последние новости. За двумя сдвинутыми столами – вот и весь читальный зал – школьники умудряются к урокам готовиться.
Галина Лаврова – человек читающий, книга для нее – панацея от всех бед. Думал так и похожий на университетского профессора господин, чей портрет вывешен в библиотеке на самом видном месте – основатель бесплатной читальни в Татищев-Погосте Флорентий Павленков.
На свой страх и риск он издавал опальных Писарева и Герцена, выпускал дешевые 30-томные лермонтовскую и гоголевскую библиотеки, собрания сочинений Вольтера и Сервантеса, придумал популярную поныне серию «ЖЗЛ».
«За Писарева» Павленков еще в молодости отбедовал восьмилетнюю вятскую ссылку. В 1900 году, едва дотянув до шестидесяти, сгорел от чахотки. Почти все свои сбережения – 150 тысяч рублей – завещал он на открытие по всей стране двух тысяч народных читален.
Деньги, напомнила собеседница, душеприказчики мецената не раздавали налево и направо, по его замыслу сотрудничали с местными властями. Земцы должны были найти помещение, наметить кандидатуру библиотекаря, перевести фонду Павленкова 50 рублей. Посылку с книгами получали они сторублевую. Земство идею поддержало, и к 1910 году завещание мецената было выполнено.
Вернуться к этому забытому уроку истории самое время. Вступивший в силу с января 131-й закон относит услуги культуры к расходным полномочиям муниципальных районов и поселений. Что будет с сельскими библиотеками, если местные бюджеты, ясно же, не выдерживают всех расходов на культуру, а средняя цена книги дошла сейчас до 150 рублей? Об этом и говорим с заведующей библиотекой.
ИМЕЮТСЯ ВАРИАНТЫ
Вариантов в действительности несколько. Сразу сходимся в том, что объединение библиотеки с Домом культуры в единый центр досуга, равно как и со школой, грозит потерей важнейшего партнера – главной библиотеки района, а заодно и такого активного читателя, как бывшие труженики полей и ферм. От каждого из них Лаврова в былые дни не раз слышала: «Вот уйду на пенсию, тогда и почитаю». Теперь настал час, от книгочеев-старожилов отбою нет. Но большой вопрос, пойдут ли они за книжками по столь непривычным маршрутам – в школу, где свой строгий распорядок дня, в клуб, где пляшут и поют.
Еще хуже, по словам Галины Ивановны, если книжный фонд «сбросят» дирекции ЗАО «Татищевский». Вот тогда-то библиотеке уж точно придет конец.
Не сказать, что бывший совхоз имени Ленина ходит по миру с протянутой рукой. У него пять ферм, четыре телятника, молокозавод – продукцию в Москву цистернами возят. Но ведь для хозяйственника куда важнее медпункт и ветеринарка, чем библиотека, и с этим не поспоришь.
Самой обнадеживающей кажется Лавровой «посадка» по варианту с традиционным разделением труда между главной муниципальной библиотекой (по новому закону она называется межпоселенческой) и ее филиалами. Ростов на деньги из районного бюджета книгу заказывает, через бибколлектор получает, обрабатывает, а сельский партнер доводит ее до читателя.
– Все мои надежды, – поясняет библиотекарь свою мысль, – на то, что ростовская ЦБС от нас не откажется, и мы войдем в новое межпоселенческое объединение библиотек района с гарантиями муниципального финансирования.
Сделаем одну оговорку. С деньгами, как всегда, худо. И заработанное району теперь предстоит считать еще строже. От лишних ртов, то бишь «необязательных» бюджетополучателей, при каждом удобном случае начнут избавляться. А крайними у нас, когда казна «не тянет», оказываются кто? Вкупе с музеем и клубом она – беззащитная читальня.
У Лавровой между тем в разгаре рабочий день. Вот выкладывает из тяжелой хозяйственной сумки книжки читательница Галина Осиповна Баранова. Брала сразу и для себя, и для «временно безработного» сына. Что читали? Изданные еще в 70-е годы исторические романы Георгия Гулиа, прозу Григория Коновалова, переводный антифашистский роман испанца по имени Мигель Делибес, современные импортные душещипательные истории дешевой серии «Цветы любви».
В читательских формулярах у сверстников Барановой обоего пола картина примерно одна и та же: кое-что из классиков, книги Симонова и раннего Астафьева про войну, «деревенская проза» Абрамова и Белова, исторические повествования ростовчанина Замыслова (он здесь из любимых авторов) и много самого разнообразного соцреализма, такого далекого от нынешнего нашего житья-бытья.
Фонд в Татищеве 7300 единиц хранения – книжек по 15 на душу населения. На полках тесно. Вроде неплохо все это, но многое устарело, хотя ничего не списывается. Мы встретили здесь просто-таки музейные уникумы: «Очерки истории ярославской организации КПСС», сборник «Борьба за власть Советов в Ярославской губернии». Дата: 1957 год. Их не берут.
Почему хранит до сих пор, Лаврова объясняет просто:
– Только начни списывать, что останется?
ЧТОТО НЕ ВИДНО НОВЫХ ПАВЛЕНКОВЫХ
Что останется? Кроме классики – дары института «Открытое общество» и кое-что из полученного через бибколлектор: сборник кодексов РФ, девять томов новенькой «Православной энциклопедии», «Красная книга» нашей области, выпуск «Библиотеки доктора Спока» – советы американских психологов и фармацевтов «Как уберечь детей от наркотиков и алкоголя». Еще послужат школе и многотомные «История России в популярном изложении», «Энциклопедия литературных героев» или драгоценный фолиант – на руки не выдается – «Умелец в доме».
Как нетрудно догадаться, идею проекта пятилетней давности «Сельская библиотека» господин Сорос заимствовал как раз у Павленкова. По примеру русского мецената пытался растормошить местные власти, призывая пополнять фонды на паритетных началах. Сто лет назад Ростовский уезд откликнулся сразу. Библиотекарями попросили стать учителей земских школ. В 1904 году в Татищев-Погосте открылась первая Павленковская бесплатная читальня. Когда встал вопрос о собст-венности, решили его без всяких хлопот.
Вот что об этом можно прочесть в документах областного госархива. Законоучитель священник о. Заболоцкий отправляет в управу просьбу принять библиотеку в ведение губернского земства, ибо «установить право собственника на библиотеку со стороны кого-то не представилось возможным». Губерния обращается к уезду: не может ли он взять книги в свою собственность. Последовал быстрый ответ: согласны.
Душеприказчики Павленковы и позже не оставляли без внимания Татищевскую библиотеку. По отчетам видно, что в 1913 году она получила из Санкт-Петербурга 180 рублей; в отчете следующего года значится сумма в 100 рублей, столько же было перечислено на следующий год.
А как серьезно стоял вопрос с периодикой. Сохранилось прошение в земскую управу библиотекаря, учителя Василия Сорокина о выдаче субсидии в читальную избу. Ее открыли в деревне Кузмищино в доме крестьянина Ивана Захарова. Тот предоставил свою горницу для чтения газет и журналов за 1916 год «за сумму десять рублей». Одна из первых в губернии читальных изб, где жители узнавали новости с фронтов первой мировой войны, хорошо послужила потом и ликбезу, и политпросвету.
Сама же библиотека имени Павленкова, судя по всему, погибла в годы революционных преобразований, имя «странного миллионера» было забыто... Стоит ли удивляться, почему с таким скрипом, по убывающей шла поддержка прог-рамм Сороса. Если в 2001 году в Ростовском районе к ней смогли подключиться 13 библиотек, то три года спустя – только пять. А дальше наш пыл вовсе иссяк.
Сельские библиотеки все больше отстают от жизни. Татищевская выписывает три журнала и столько же газет – «Губернские вести», «Ростов-ский вестник» и «Родину». В прошлом году Лаврова получила 36 экземпляров новой литературы, а два года назад – 46. Читателей у нее сейчас накругло столько же, сколько было в год открытия Павленковской библиотеки – чуть больше двухсот человек. Это каждый второй житель. А пятилетие назад их было 350. Как тут не задуматься над недавним шоковым выводом исследователей центра Юрия Левады: публичными библиотеками не пользуются 79 процентов россиян, и она перестала «представлять» нашу национальную культуру.
* * *
Слово писателю
Прокомментировать проблему мы по-просили писателя Герберта Кемоклидзе. Он взял время на раздумье и на другой день принес в редакцию такое эссе.
«Зашел недавно в городскую общественную организацию. Книги штабелями до потолка. Собрания сочинений Чехова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Пушкина, Бальзака. Однотомники Булгакова, Астафьева, «Большая серия» русской поэзии. Братцы, спрашиваю, откуда богатство? Оказалось, бросили клич к жителям города: сдайте лишние книги в пользу библиотек дальнего сельского района. И многие откликнулись.
По первости я пришел в восторг от поступка горожан. Но потом уразумел: не в щедрости дело. Дети и внуки «сбрасывают» родительские и дедовские библиотеки. Они стали им лишними. Любопытно, что не было там среди авторов хотя бы одной Донцовой, Марининой или других подельщиков мужеского и дамского полу. И все же поклон горожанам: какая-то российская глубинка по-преж-нему будет воспитывать образованных людей, питать русскую культуру.
Дарители сделали то, от чего отбоярилось государство. Определив сельские библиотеки на голодный паек, оно растиражировало мнение: мол, заботясь о себе, нужно в первую очередь думать о медицине и образовании. Но какое образование может быть без библиотек?
Когда-то меня в порядке шефской помощи кинули на сельхозработы в Татищев-Погост. Не помню, что мы там убирали, но помню библиотеку с книгами, недоступными в городе. И множест-во читателей. Среди них пастух дядя Юра. Любовь к книге выгодно отличала его от стада, которое он пас: стаду ведь, кроме ветеринарной помощи и кормежки, ничего не требуется.
Татищев-Погост связан с родом Татищевых. Один из них, Василий Никитин, был губернатором, военным деятелем, заводчиком. Но память о себе оставил как ученый, автор исторических трудов. И еще – как создатель одной из крупнейших частных библиотек. Я видел, скорее всего, не ту библиотеку, но все же хорошую. И если книжный фонд оттуда куда-то переведут, то Татищев-Погост превратится, прос-тите за выражение, просто в погост. Даже при пышущих здоровьем жителях».
Юлиан НАДЕЖДИН