С одной стороны, было приятно, что статья прочитана именно теми, кому предназначалась в первую очередь. С другой – было огорчительно, что читателей прежде всего взволновала честь мундира.
Подумать, так и в самом деле странно: человек, почти полвека посвятивший подготовке школьных учителей, у которого, наверно, в каждой школе города и области есть бывшие воспитанники, обрушивает на учителей такие инвективы. Что это, расписка в собственной несостоятельности как преподавателя и воспитателя? Если очень захотеть, можно, наверно, обвинить автора и в этом.
Но все-таки, как сказала Новелла Матвеева, в том-то и дело, что дело не в том. Школа наша в глубоком кризисе, и кризис этот в ближайшие годы будет усиливаться хотя бы потому, что в связи с катастрофическим падением рождаемости мы будем принимать в педвузы всех, кого ни попадя. И поэтому неразумно отбиваться от нападок цифрами выпущенных такой-то школой отличников и медалистов. Или называть фамилии хороших учителей. Неужели кто-то будет спорить, что среди них есть и сегодня настоящие подвижники, энтузиасты и добрые, умные люди? У меня самого немало таких учеников, про которых говорят «учитель от Бога». Ну давайте будем гладить себя в области желудка и восхищаться: ах, какая у нас тишь да гладь, да божья благодать! Мол, да, бывает, говоря словами известной песни, что кое-где у нас порой кое-кто честно жить не хочет, но в основном-то все хорошо, прекрасная маркиза!
На заре эпохи, которую называли «перестройкой», по всей стране гремели имена блестящих учителей В. Ф. Шаталова, Ш. А. Амонашвили, С. Н. Лысенковой, я уж не говорю про своего любимого Януша Корчака, которого искренне считаю святым. Методики и советы этих и десятков других активно изучались в вузах и школах. И где это все теперь? Да, теперь у нас компьютеры, принтеры, Интернет и прочие прибамбасы. Польза от них бесспорна. Но горько, когда машина заслоняет человека. И радостно, что есть в школе люди, к которым тянутся дети. И звание «Учитель года» дается не напрасно.
В своей статье я хотел сместить акценты, встряхнуть благодушных руководителей, заставить их, наконец, остановиться-оглянуться. Ну не надо, не надо благостных отчетов типа «мы боремся за каждого ребенка», «у нас есть специализированные классы», «наши дети поступают в лучшие вузы»: ведь так легко и забыть о том, что есть классы, где ученик может посреди урока встать и, простите, помочиться в углу на виду у всех. С этим-то что делать?
По наивности я когда-то думал, что если за обучение будут платить, вырастет ответственность учащихся. Как я заблуждался! Что в школе, что в вузе «платники» это божье наказание: платят-то не ученики, а их родители, а нищие школы и вузы вынуждены держаться за тех, на чьи деньги можно хоть линолеум в коридоре сменить. Родители же платят и рады, что их дети при деле. Собственно говоря, они откупаются от детей: в малом возрасте дорогими игрушками, постарше – мобильниками с наворотами. А воспитывает пусть школа – «им за это деньги платят».
В коллективном письме учителей 25-й школы мне брошен справедливый упрек: да, мы, бывает, выпускаем брак. Нельзя было той девице, о которой я рассказывал в статье, ставить «тройку». Пожалели, взяли грех на душу, махнули рукой, понадеялись, что она и в самом деле не будет преподавать английский, который за пять лет мы не сумели ей вдолбить. До сих пор каюсь, а что теперь делать? Стыдно. Ее вообще до пятого курса нельзя было тянуть, да все жалость проклятая.
И еще боязнь, что скажут: что же вы, дорогой, так плохо учите? Не бывает плохих учеников, бывают плохие учителя!.. Как же я ненавижу эту ханже-скую фразу!
Педагогический университет выпускает огромное количество учителей, в том числе прекрасно овладевших специальностью. Но вот почему-то в школу идут мало и не те. Совсем недавно, кажется, не доставало учителей разве что в глубинке, а сейчас и в Ярославле огромный недокомплект. Помнится, рыбозаводы выпускали в реки мальков через огромную трубу. Так вот у этой трубы в часы выпуска паслись огромные щуки, которые мальков аккуратно и пожирали, так что от всей партии малышей оставались единицы. Вот так и у стен педуниверситета дежурят самые разные фирмы и конторы, которые с удовольствием берут наших выпускников, платят им сносную зарплату и гарантируют, что их никто не зарежет. У вас повернется язык осуждать тех, кто соблазнился на щедрые посулы?
Попробую выступить против самого себя. Всюду так, не только в России. В Испании учителя боятся входить в класс. В Японии премьер-министр советует учителям заниматься каратэ, чтобы в случае необходимости отбиться от нападения ученика. А про перестрелки в школах и вузах США пишут все газеты. Так что, смиримся и ограничимся горестным вздохом? И будем перечислять наши достижения в области образования? «До чего я стал хороший, сам себя не узнаю»...
Вот это – нежелание увидеть проблему, гордая уверенность, что у нас все правильно (ну, почти все!) и есть наша главная беда. Еще в советские времена про недостатки можно было только писать в сочетании со словом «отдельные» и называть их «пережитками капитализма в сознании людей». К моему глубокому огорчению в реакциях на мою статью я увидел «пережитки казарменного социализма» в сознании «отдельных учителей». Подборка откликов в нашей газете оза-главлена «Плевок в лицо учителю». Лицо нашего учителя и в самом деле оплевано.
Только я здесь ни при чем.
Владимир ЖЕЛЬВИС, профессор ЯГПУ им. К. Д. Ушинского