Идем темпом форте
Это строчки из фронтовой открытки Константина Черепанова. Он пришел в опустевшую редакцию «Рыбинской правды» в начале войны с Волгостроя. А весной 1942 года был взят на фронт. В одном из первых писем написал: «Я пулеметчик. На днях на стрельбах получил хорошую оценку... О газете очень скучаю и скучаю обо всех редакционных. Теплые проводы никогда не забуду».
Профессия нашла его и на войне.
«...Письмо твое получил пять дней назад, но все эти дни был на передовой, в траншеях, на передовых рубежах. Писать было некогда, да и не было условий для этого. Вот только что я пришел в так называемый фронтовой тыл. Лес. Землянка. Недалеко строчат пулеметы, автоматы, вот наша землянка содрогается от упавшего рядом снаряда тяжелого орудия. С потолка сыплется глина. Как будто в ответ на это заговорила наша артиллерия, в воздухе ревут самолеты – и наши, и противника. Все это стало обыденным явлением, как повседневное умывание, от которого мы, между прочим, отвыкаем (хотя бреемся аккуратно, через день). Не успел прийти, потребовался срочно материал в газету. Написал. Сейчас набирают, скоро нужно править корректуру. Мы здесь одновременно и литработники, и редакторы, и агитаторы, и лекторы, и корректоры, и воины. У меня на боевом счету несколько убитых фрицев.
Война неумолима. На днях я потерял друга, с которым мы с самого начала ели, что называется, с одной ложки. Я храню в своем кармане несколько осколков (небольших, но достаточных по своему объему, чтобы убить человека). Эти осколки чиркали по мне в первые дни моего пребывания на фронте. Потом я уже не стал их коллекционировать, собралось бы много. На днях я пошел с одним из снайперов в засаду, полежал с ним часа три, «попутно» убил одного фрица. Я хочу делом оправдать свое звание журналиста-воина. Очень больно подей-ствовало на меня известие о гибели нашего хорошего Димы Миклютина. За гибель его мы отомстим».
«...Мой дорогой редактор! Сколько радости доставили твоя новогодняя посылка и письмо. Спасибо, дорогой, за заботу, это забыть нельзя. В тот же вечер мы устроили пир – выпили за тебя и за всех лучших друзей. Очень отрадно чувствовать заботу старых товарищей.
На днях я чуть-чуть не уехал в Москву – наш редактор испросил для меня отпуск, специально «очковый», чтобы подобрать очки. Уже заготовили документы, но вот пришла посылка, а в посылке очки. Скрывать это не захотелось, и Москва стала для меня миражем. Но я убеждаю себя одним: побывать в Москве, а потом на передовую – это тяжело. Климат здесь другой. Перемена может болезненно сказаться на организме. Здесь я уже привык и чувствую себя так, как будто воюю вечно».
Как нитка за иголкой
И вот еще одна судьба. Сергей Судаков тоже корреспондент «Рыбинской правды».
«...Нахожусь в лесах... (Цензор вычеркнул название. – Ред.) Действую вместе с партизанами Бати. С ним имею прямую связь и боевую дружбу. Писать в газету сейчас нет совсем возможности. Веду, правда, боевой дневник, в котором немало интересного, но сырого материала. После войны благодатный запас для рассказов и очерков о жизни и боевой работе смоленских партизан.
Еще весной мне присвоили очередное звание и повысили в должности. Замещаю сейчас командира батальона. Назначен командиром гарнизона. Изменение и у меня в семье. Мою Людмилу призвали в Красную Армию. Окончила курсы, получила звание политрука и сейчас служит заместителем начальника политотдела по комсомолу в одной из подмосковных частей. Как видишь, судьба у нас с ней быть вместе. Вместе ушли с завода на партийную работу, и она ушла вслед за мной в армию.
За этот срок пережил гибель Шилова и Озерова. Первый был секретарем партбюро катерозавода, второй – председателем Мологского райисполкома. Да, многих уже не хватает среди нас.
Я живу напряженной, боевой жизнью партизан, выполняя задания командования. Громим гитлеровских бандитов у них в тылу. За поимку шпионов и полицаев дважды имею благодарности. Ходил за «языком», но неудачно. Сейчас на время выбыл из колеи нормальной жизни. Но голова быстро идет на поправку – и снова за боевую работу, за свою новую профессию, которой меня наделила Родина.
С волнением слежу за газетами. С надеждой жду вестей из дома, из родного городка. Имейте в виду – я теперь лихой кавалерист, имею собственных лошадей и научился воевать в седле.
На днях я послал на ваше имя денежный перевод для передачи семье Димы Миклютина, погибшего в боях с фашистами. Очень прошу передать эту сумму как знак моего признания и дружбы с собратом по перу. В ближайшем будущем перевод пришлет и моя Людмила».
«...Ожесточенные бои с врагом в декабре прошлого года и мое ранение лишили меня возможности писать. Накануне нового, 1944 года под Полоцком получил слепое осколочное ранение в локтевой сустав правой руки и совершил неимоверно длинный путь в далекую Таджикию. Лечение идет успешно. Правда, я сильно струсил, когда мне предложили ампутацию, но профессор Мангейм спас мне руку искусной операцией и сейчас восстанавливает ее работоспособность. Получил телеграмму от Людмилы с поздравлением – меня наградили орденом Отечественной войны второй степени».
Войну Сергей Судаков закончил полковником.
Александра Дитлова, фотокорреспондента «Рыбинской правды», война тоже вывела на новую работу – он стал корреспондентом ТАСС, но всегда помнил о своей родной газете.
И были среди адресантов городской газеты люди, известные всей стране: Марк Лисян-ский, Михаил Матусовский, Василий Смирнов и другие. Василий Смирнов, автор романов «Сыновья», «Открытие мира», в двадцатых годах был селькором «Рыбинской правды» (тогда «Рабочий и пахарь»), свой первый рассказ опубликовал в ней.
Наши части с боями шли на запад. А до Победы было еще ой как далеко...
//Подготовила Инна КОПЫЛОВА.
