Из земли были выворочены два металлических склепа. По приблизительным подсчетам уничтожено более двадцати могил. Кроме того, некими молодыми людьми - жителями поселка - из разрытых могил извлечены были несколько черепов, которые они унесли с собой в мешке. Все это вызвало возмущение жителей поселка.
В понедельник, 19 августа, начальник РОВД Борис Бобылев на оперативном совещании доложил главе администрации Борисоглебского района о поступившем от наместника Борисоглебского монастыря игумена Иоанна заявлении, в котором тот сообщал о разрушении могил и надругательстве над прахом покойных. Наместник обратился также с заявлениями в районную СЭС и к прокурору.
20 августа к главе администрации пришла с заявлением жительница Борисоглебского Наталья Сретенская, она просила прекратить строительство башни на территории кладбища, где захоронены ее родственники.
Но работы на котловане продолжались, вовсю шла заливка цемента под фундамент. По выброшенным человеческим черепам, как по ненужному мусору, проехался МАЗ.
Монахи и послушники монастыря ежедневно приходили сюда, аккуратно собирали и складывали человеческие останки в коробки, чтобы предать их снова земле. И только никто из чиновников, получивших заявления игумена, тревоги не выразил, не сделал ни шагу, чтобы остановить безобразие.
А между тем, расположенная на кладбище система водоснабжения может таить в себе серьезную опасность.
Известно, что микробы страшных болезней холеры, чумы, сибирской язвы живут в почве сто и более лет. А кто из районных должностных лиц, подписавших разрешение на строительные работы, поручится, что здесь не хоронили таких умерших?
Отрицать эту вероятность нельзя. В летописи Кондаковской церкви есть письмо, в котором говорится: "...в холерные времена ни один человек в нашем приходе от сей болезни не умер, а в окрестностях помногу помирали". Письмо датировано 1872-м годом.
Свидетельствуют и местные жители, что на кладбище захоронены их родственники, умершие от тифа в 1916 и 1919 годах. При желании власти могли бы восстановить по архивам, наверное, и другие случаи тревожных захоронений. Сделано это не было. Никто не подумал и о морально-этической стороне дела. И, похоже, не заглянул даже в чиновничьи "святцы" - свод федеральных законов, где, в частности, в законе "О погребении и похоронном деле" сказано: "...осквернение или уничтожение мест погребения влечет ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации", а также, что "...при нарушении санитарных и экологических требований к содержанию места погребения органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации или органы местного самоуправления обязаны приостановить или прекратить деятельность на месте погребения и принять меры по устранению допущенных нарушений и ликвидации неблагоприятного воздействия места погребения на окружающую природную среду и здоровье человека".
Правила "Зоны санитарной охраны источников водоснабжения и водопроводов хозяйственно-питьевого назначения" запрещают прокладку водопроводов по территории свалок, полей ассенизации, полей фильтрации, кладбищ, скотомогильников. Ведь в случае прорыва водопровода, смертоносная инфекция может попасть в водный горизонт или реку. Словом, не водопровод, а мину замедленного действия готовили своим односельчанам "благодетели". И это вызвало резкий протест населения.
Однако, несмотря на поднявшиеся в поселке волнения, глава администрации Анатолий Матюхин заявил, что считает необходимым закончить строительство.
Водопровод поселку действительно нужен. Но такой ли ценой? И как быть с нарушением захоронений земляков, предков местных жителей? Как быть с выброшенными из могил человеческими костями? Конечно, можно ссылаться на то, что все государство наше построено на костях. Но долго ли продолжаться этому беззаконию? И почему, осудив других, мы не прервем позорную нить?
- О костях я ничего не знал, мне никто не доложил, если бы доложили сразу, можно было бы что-то предпринять, - оправдывается сегодня Матюхин. Но лукавит Анатолий Федорович. Или не заметил он заявления игумена монастыря и обращения Натальи Сретенской?
Между тем несколько лет назад на этом месте уже возводилась водонапорная башня. Довольно быстро она отчего-то рухнула. Но районные власти над этим не задумались.
- Вот лежат ее остатки, вот стоят дома, построенные тоже на кладбище, и ничего, никакого шума не было, - приводит аргумент в свою защиту А. Матюхин. - Сейчас уже никому плохо не будет, все же уже сделано. И не считаю я, что это место является кладбищем.
Он не считает, а кости - вот они, у всех на виду. Да и документы о закрытии кладбища в 1939 году существуют. О них не могла не знать администрация.
- У меня на этом кладбище дед и тетка похоронены, тетка умерла от оспы, дед - от тифа в 1916 году. В этой церкви меня крестили и причащали. И меня, в свое время, там похоронят, - сообщает нам Альберт Петрович, человек преклонных годов, кивая в сторону нового кладбища. - Только вот посмотрел я на это безобразие (показывает на вывороченные из могил желтые косточки) и страшно мне - а вдруг и меня так же? Больно мне не будет, но все равно, не хочу, чтобы так случилось и с моими косточками... По православному обряду надо, мы не нехристи. Спасибо монахам, чисто все подобрали, все останки. А гробокопатели на Руси всегда сурово наказывались...
Но если мнение населения ясно и конкретно, то чиновники стоят на своем. Еще бы! Столько денег вложено в строительство! Кто и как будет теперь отвечать за непродуманные действия?
Просим районного прокурора Валентину Матвеичеву прокомментировать факт сооружения водонапорной башни, высота которой по проекту равна 27 метрам.
- Очень трудно сейчас что-либо сказать. Можно только предполагать, что там кладбище было, запросили архив... Раньше всегда у церквей кладбища делали, но сейчас мало людей, которые бы что-то хорошо помнили... По закону кладбище через двадцать лет после его закрытия можно использовать. Сначала под зеленые насаждения. Через тридцать лет - под гражданское строительство.
В Федеральном законе "О погребении и похоронном деле" от 12 января 1996 года в статье 16 п. 6 записано: "Использование территории места погребения разрешается по истечении двадцати лет с момента его переноса. Территория места погребения в этих случаях может быть использована только под зеленые насаждения. Строительство зданий и сооружений на этой территории запрещается". Все, кажется, ясно: запрещается.
...Огласка в средствах массовой информации, обращения в областную прокуратуру сделали свое дело. 26 августа строительство башни было приостановлено. Пока по устному распоряжению прокурора и главы - на неопределенный срок.
А к вечеру того же дня к котловану стали собираться жители поселка, прихожане собора Бориса и Глеба из Ярославля и Ростова, ветераны-афганцы. У Галины Евгеньевны Морозовой на этом кладбище захоронена ее прабабушка из деревни Опальнево. У Веры Сергеевны Трапезниковой - отец - Горячев Сергей Александрович, трагически погибший (его, инкасатора, убили бандиты). У Нины Михайловны здесь в тридцатых годах были захоронены родственники из Селищ. Она вспоминает, что церковь тогда была богатая, красивая. У Натальи Львовны Сретенской нашли тут последний приют сродники - прихожане храма Троицы-на-Бору.
- Я считаю, что башню надо перенести на другое место, если мы будем пить такую воду, наведем гнев Божий и на себя, и на наших детей. Такая вода нам не нужна, - рассуждает она.
Всех пришедших к котловану объединяло одно чувство: дать продолжиться надругательству над прахом усопших - значит стать соучастником преступления. Вручную люди решили зарыть котлован. Заработали лопатами крепкие руки, вниз полетели горстки некогда вынутой из него земли. Рядом встали два гроба с останками, собранными монастырской братией за время строительства. То здесь, то там слышатся возгласы: "Еще косточка!" или "Еще череп!" - земля переполнена ими, ведь захоронения на кладбище велись с XVI века. Все бережно переносилось в гробы. Работали и стар и млад, и даже совсем маленькие дети носили землю в своих игрушечных ведерках.
Выбранных из отвалов косточек оказалось столько, что места в двух гробах, приобретенных монастырем, не хватило. Их складывали отдельно в коробки.
Быстро наполнялся землей котлован. И вот под пение "Святый Боже" в подготовленную могилу опускаются гробы. Предаются земле останки, совсем недавно так варварски потревоженные. Над ними устанавливается трехметровый крест, украшается цветами, зажигается лампада.
Уже стемнело, работы продолжались около пяти часов. Экскаватор рыл этот котлован два дня.
Начинается панихида. Молитва идет под ночным небом, усыпанным звездами, под сенью монастырской колокольни, четко выделяющейся в сумраке ночи. Горят в руках, колыхаясь от ветерка, свечи. Много свечей. "Упокой, Господи, души усопших раб Твоих", - поет монастырский хор. "Упокой, Господи", - вторят молящиеся.
Фото автора.
Алла ДЕНИСОВА.