Возглас героя фильма «Кавказская пленница» прижился. Написаны тысячи статей, где фигурирует фраза «да здравствует наш самый гуманный суд на свете». При этом авторы забывают, что судья руководствуется законом. Так что за «гуманность» – спрос с законодателей. А они удержу не знают.
В конце минувшего года вступили в законную силу поправки к Уголовному кодексу. Далеко не первые. В судах области судьи сначала вклеивали поправки в кодекс. Когда он стал напоминать кочан капусты, перепечатали нововведения отдельной брошюрой. Но и это не спасло. Поправки продолжают поступать регулярно.
Последнее творчество блюстителей гуманности посвящено снижению предельных сроков за деяния, не относящиеся к числу тяжких. Отдельные статьи, где было предусмотрено лишение свободы, заменены наказанием в виде штрафов и исправительных работ. В нашей области, в частности, ряд осужденных из колоний общего режима направляется на поселение. Единицы со строгого режима перейдут на общий. Естественно, это смягчит участь сидельцев (число свиданий, посылок, звонков по телефону и прочие послабления).
Хотя, отбывая наказание по прежним статьям, они «мотали» срок справедливо. Так считает министр юстиции Юрий Чайка: «Нарушения законодательства нет, приговор был вынесен объективный».
Когда ему указывают на явное нарушение закона – ведь он обратной силы не имеет, министр тут же находит логический выход – закон не имеет обратной силы в том случае, когда ухудшает положение граждан. Если улучшает, приговор можно пересматривать. Логика вроде бы есть, если не думать о потерпевших. Едва ли они в восторге от такой словесной эквилибристики.
Правда, и за колючей проволокой что-то не слышно аплодисментов поправкам в УК. В России рассмотрено 130 тысяч приговоров. Освобождено немногим более тысячи человек. У сорока тысяч снижен срок наказания.
Ярославская область – не исключение. За пять месяцев года удовлетворены заявления 312 человек. Они освобождены условно-досрочно. Это меньше, чем в прошлом году. Тогда УДО применено к 467 осужденным. Если учесть, что число осужденных порядка девяти тысяч, то цифра ушедших по УДО довольно скромная.
Статистика по лицам, находящимся на строгом режиме, и того скромнее. На более легкий режим содержания переведено лишь 13 человек. Это закономерно. На строгом отбывают срок люди, совершившие тяжкие преступления и побывавшие неоднократно в учреждениях исправительной системы, но так и не внявшие голосу разума. Не случайно здесь к каждому заявлению подходят особенно скрупулезно. И лишь в тех случаях, когда налицо стопроцентная гарантия, человек получает послабление режима.
Это подтверждено реалиями сегодняшнего дня. Если в ИТУ области есть лимит на места в колониях общего режима, то на строгом все они заняты.
Не пустует и следственный изолятор в Коровниках – своего рода накопитель для колоний Ярославля, Рыбинска, Углича. В нем и сегодня до нормы не хватает квадратных метров, хотя положение за последнее время и улучшилось. Но поток прибывающих не прекращается. Так что разговор о гуманности законодательства – лишь одна сторона больного для России вопроса.
Выйдя за пределы зоны, вчерашний зэк в большинстве своем не находит работу ни в госпредприятиях, ни в коммерческих структурах. Кадровики и службы собственной безопасности бдят, и они правы. Можно привести сотни примеров, когда вчерашние зэки исчезали с выручкой предпринимателей, наводили друзей на кассы фирм. Так что конкуренция на рынке труда – не в пользу «меченых» зоной.
Мизерная пенсия по безработице, семья на шее, жилищная неустроенность – все это подталкивает к преступной стезе, в «лучшем» случае к нищенству.
Сколько лет идет разговор о создании официальной государственной службы профилактики, которая существует за рубежом и оправдала себя. Она не только контролирует вышедшего на свободу человека, она помогает ему с трудоустройством, поскольку располагает реальными полно-мочиями как властная струк-тура.
Вопрос упирается, как принято считать, в средства. Однако не создав такой службы, мы будем судить и сажать людей до бесконечности. Если верить статистике, с каждым годом все больше. Это не дешевле, чем создание условий для обеспечения человека работой и предостережения его от преступлений. В области осужденный обходится государству в 240 рублей в сутки. А сидят у нас более девяти тысяч зэков.
Вот и приходится их освобождать, прикрываясь фиговым листком гуманности. При этом достаточно вспомнить: за последние полтора десятилетия прошло столько амнистий, послаблений и поправок к кодексу, что, казалось бы, все тюрьмы и колонии можно закрыть. Увы, их число, как и число сидельцев, не уменьшается. А в сводках сообщений о совершивших преступления фигурируют одни и те же слова: «неработающий» и «ранее судимый».
Владимир ШИРЯЕВ.