N был задержан сотрудниками Ярославской областной прокуратуры. Ему предъявили обвинения по статьям 131, 134, 135 Уголовного кодекса – изнасилование и совершение действий сексуального характера с лицами, не достигшими 16-летнего возраста. Происходило это в банях и досуговых центрах района, принадлежащих его другу - S.
...Оба героя этой истории – уважаемые в Ярославле люди, внешне – примерные семьянины и заботливые отцы семейств. N имеет два высших образования, женат, двое детей. Работал на ответственных должностях в городской администрации. Как раз в этот период он и познакомился с коммерсантом S, с которым их поначалу связывали деловые отношения, которые постепенно переросли в дружеские.
S также отец двоих детей. Ныне руководит строительной организацией и возглавляет развлекательные учреждения, в том числе спорткомплекс, бани и салон красоты. Ранее работал в различных коммерческих предприятиях, в 1998 году был судим за покушение на дачу взятки должностному лицу.
Трудно сказать, можно ли вполне доверять словам самого S, который в одном из разговоров со своими подружками прихвастнул, что за два года через него прошло три тысячи сексуальных партнерш. В уголовном деле фигурировало одиннадцать девочек, признанных потерпевшими в силу своего малолетнего возраста. С каждой из них S неоднократно вступал в сексуальную связь.
Познакомиться на улице с малолетками в коротких юбках владельцу шикарного «Мерседеса» не составляло труда. Девочки радостно откликались на предложение «поехать в сауну отдохнуть». Бассейн, джакузи, сладости и вино, предложенные добрым дядей, будоражили кровь, и малышки становились сговорчивыми. Тем более что половой контакт оплачивался. Обычная такса составляла 500 рублей. 1000 рублей получали девственницы.
Очень скоро S понял, что совершенно необязательно самому рыскать по улицам в поисках нимфеток и предложил своим несовершеннолетним партнершам своеобразный «сетевой маркетинг» – за каждую новую приведенную ими девочку полагалась дополнительная оплата – 500 рублей. Конвейер исправно работал. Посетительницы бань были в основном из бедных семей. А потому шли на контакты сами и приводили своих подруг. Никто из них не скрывал своего возраста, все честно рассказывали, что учатся в школе, но взрослых дядей это не смущало. Не смущало любителей клубнички и то, что некоторые из тех, кто оказывал им сексуальные услуги, учатся во вспомогательной школе, то есть имеют отставание в психическом развитии.
Судя по показаниям потерпевших, на половые контакты с дяденьками, которые им годились в отцы, их толкала чистая корысть. Из показаний одной из потерпевших: «Вначале я ехать в баню отказалась, так как мне это было неприятно, но потом, поскольку мне нужны были деньги (мама мне денег не давала, так как в училище были бесплатные обеды) и потому, что к этому времени у меня уже были половые контакты с мужчинами, я согласилась».
Деньги затягивали: некоторые девочки, один раз подзаработав телом, потом переключались на роль посредниц, получая свои гонорары лишь за то, что приводили в баню подружек.
Школьницы, которых «за компанию» звали отдохнуть в бане, не всегда были осведомлены о конечной цели этого отдыха. Тех девочек, для которых была неожиданной необходимость вступать в половую связь со взрослыми дяденьками, подпаивали вином и алкогольными коктейлями, чтобы они не оказывали сопротивления.
Из показаний одной из потерпевших:
«S предложил мне выпить спиртное, но я стала отказываться. Тогда одну из девочек он послал за коктейлем и стал настаивать, чтобы мы пили коктейль. Я не смогла отказаться. Я честно сказала S, что мне 14 лет, что я учусь в восьмом классе, живу с родителями. Спросил он меня о том, вступала ли я ранее в половые контакты с мужчинами, я сказала, что нет. Говоря это, я не собиралась вступать с ним в половой контакт. Я пришла с подругой ради любопытства... От выпитого спиртного я опьянела и не понимала, что со мной происходит. Сопротивления я не оказывала».
К наиболее упрямым применялось и прямое физическое насилие. Впрочем, сломить сопротивление хрупких девчонок особого труда не составляло. При этом жертвы предпочитали хранить молчание, ведь за поруганную честь им давали деньги.
Неизвестно, как долго еще работал бы этот конвейер разврата, если бы не случай. Информация о том, что школьницы ездят в баню подзаработать, быстро распространилась среди сверстников. Два одноклассника юных жриц любви решили на этом подзаработать и начали шантажировать девчонок, требуя деньги за молчание. Сумма была слишком большой – восемь тысяч рублей с каждой. Заработать сексуальными услугами такие деньги сразу они не могли. Родители одной из девочек заметили, что из дома начали пропадать деньги... Девочка пожаловалась на мальчиков-вымогателей. Родители сообщили в милицию, где юные рэкетиры и поведали дознавателям о том, каким образом зарабатывают их одноклассницы. И начал раскручиваться клубок.
Вызванные в милицию для объяснений девочки не скрывали того, что с ними произошло. Когда же следователи стали выяснять личности развратителей малолетних, одна из девочек сказала, что видела мужчину по имени N по телевизору – он разрезал ленточку во время открытия нового торгового центра. Найти героя телесюжета не составило труда. Его напарника – красавца-культуриста, владельца бань и спорткомплекса, где происходило действо, следователи вычислили сразу.
S был задержан, заключен под стражу и сразу же начал давать показания, хотя и не считал, что содеянное им является преступлением. Дескать, воспринимал девочек как обычных проституток и не догадывался об их малолетнем возрасте.
С N все оказалось не так просто. Впрочем, со своей должностью ему пришлось распроститься. Причем уволили его с работы задним числом – за день до задержания.
Участие в банных оргиях N отрицает. Хотя и потерпевшие, и S на допросах и очных ставках указывали на его причастность. Тем не менее он занял прочную позицию: «Не знаком, не присутствовал, не участвовал», которой придерживается и по сей день. Но адвокаты N после его задержания стали являться на допросы потерпевших, предъявляли соглашения и пытались вносить исправления и замечания в уже записанные допросы.
Вскоре дела N и S оказались разделенными, что очень облегчило участь обвиняемых, так как при этом автоматически ушел признак «группы», что являлось бы отягчающим обстоятельством. Но самый большой казус произошел на суде по S – дело было прекращено... за примирением сторон. Это стало возможным вследствие того, что эпизод изнасилования был переквалифицирован судом в развратные действия. Хотя из заключения психолога явно следовало, что девочка находилась в беспомощном состоянии и не отдавала отчет своим действиям.
Из заключения психолога Татьяны Филипповой, проводившей экспертизу потерпевшей:
«С учетом психического состояния, индивидуально-психологических особенностей и уровня психического развития девочки, она не была способна понимать характер и значение совершаемых с нею действий, не могла оказывать сопротивление, так как состояние алкогольного опьянения, в котором она находилась, в сочетании с недостаточной зрелостью психологических (личностных) структур, уровня психического и физического развития привели к состоянию эмоциональной напряженности с дезорганизацией психической деятельности, пассивности поведения...»
Но у государственного обвинителя другая позиция:
– На суде все потерпевшие дали показания, что вступление в половую связь с их стороны было исключительно на добровольной основе. К тому же подсудимый компенсировал им нанесенный ущерб, а в этом случае законом предусмотрено примирение сторон и прекращение дела, – объясняет помощник прокурора Красноперекопского района Ольга Димитрова.
Не видит ничего предосудительного в том, что развратник остался несудимым, и следователь Денис Акимов:
– Честно говоря, в этом деле никто не был заинтересован в том, чтобы его посадить. К тому же после всех этих событий его авторитет в бизнес-кругах значительно упал, да и желающих посещать его заведения теперь поубавилось.
Вот такая странная ситуация. Одиннадцать изломанных судеб, испачканных грязью юных душ, и никто за это не ответил. Всех устроило это странное примирение развратника со своими жертвами – и потерпевших, и их родителей, и правоохранительные органы. Единственный, кто возмущался по поводу судебного решения, это адвокат одной из потерпевших девочек. (Остальные десять не стали тратиться на защитников). Причиной возмущения адвоката стал... слишком маленький размер денежной компенсации, выплаченной подсудимым. (Он составил 30 тыс. рублей каждой потерпевшей). В зале суда адвокат Кукушкин просил для своей подзащитной сумму 120 тыс. рублей.
– Суд нам отказал, мотивируя тем, что действиями обвиняемых здоровью девочек не был причинен тяжкий вред, – говорит Андрей Кукушкин. – Однако мы не можем предсказать тех последствий, которые у этих девочек проявятся, возможно, через 3 – 4 года, когда они повзрослеют и будут по-другому оценивать свои действия.
Из показаний потерпевшей:
«Оглядываясь назад, я понимаю, что происшедшее не является нормой поведения человека. Это неправильно, так не должно быть. В данный момент я осуждаю действия S, который воспользовался моей неопытностью и глупостью».
А что же родители пострадавших? Да в общем-то ничего. Практически все девочки, проходившие по делу, из неполных или малообеспеченных семей. Ситуация типична – родители, занятые добыванием хлеба насущного, сквозь пальцы смотрят на проделки своих детей. Некоторые из девочек, торговавших своим телом в бане, ранее дышали клеем, убегали из дома, подвергались домашнему насилию, другие вообще имели задержку психического развития и учились во вспомогательной коррекционной школе.
В деле имеется несколько заявлений от родителей примерно такого содержания: «О допросе моей дочери осведомлена. Прошу провести его в мое отсутствие, так как я не имею возможности (желания) присутствовать».
Анализируя эту ситуацию, понимаешь, что мы просто дошли до ручки. Все в нашем обществе стало иметь свою цену – любовь, честь, совесть и даже, казалось бы, такие нематериальные понятия, как нанесенная обида и моральные страдания. Кто вырастет из этих девочек, которые с легкой руки равнодушных дядей и тетей в 13 – 14 лет научились торговать не только телом, но и совестью? Почему государство равнодушно смотрит, как растлевают не только тела, но и души наших детей?
– На мой взгляд, то, что произошло в зале суда во время этого процесса, гораздо страшнее любого кровавого преступления, – считает кандидат психологических наук, заведующий курсом медицинской психологии кафедры психиатрии Ярославской государственной медицинской академии Владимир Урываев, который также проводил экспертизы потерпевшим. – Наше государство в лице участвовавшего в процессе государственного обвинителя признало нормальным и то, что взрослый мужчина покупал 12–13-летних девочек, и то, что этих девочек фактически продали их родители, отказавшиеся в суде от обвинений, которые они выдвигали в ходе следствия. Что последует за этим прецедентом? Фактически это значит, что теперь с молчаливого согласия служителей Фемиды кто-то другой может идти и покупать для своих утех детей, зная, что ему за это ничего не будет. В какой-то мере я могу понять простоватых родителей этих девочек, рассуждающих по принципу: «Сделанного не воротишь, с паршивой овцы хоть шерсти клок», но как должны относиться к этому общество, граждане страны, налогоплательщики, на чьи деньги, собственно говоря, и был разыгран весь этот фарс?
Самые страшные вещи, на мой взгляд, именно так и происходят – тихо. Вот так исподволь, незаметно разрушаются в сознании людей понятия о долге, чести и совести. Люди перестают понимать, что хорошо, что плохо. Какие последствия для всех нас несет эта путаница, думаю, объяснять не надо.
Моральные травмы обладают необычными последствиями и могут привести и к депрессиям, и к самоубийствам, и к профессиональным теперь уже занятиям проституцией...
В саунах, на квартирах, на яхтах и прочих местах совершался классический процесс растления детских душ – взрослые представляли происходящее как отдых, игру, пикантное времяпрепровождение, и дети, соблазненные доступным удовольствием, соглашались с таким пониманием происходящего...
А что дальше?
(В сокращении.
Полный вариант читайте в бумажной версии газеты)
Елена БАТУЕВА