Примерив ватничек, убедиться, что все так оно и есть, однажды довелось и автору сегодняшнего юбилейного эссе. Может быть, та «примерка» лучше объяснила этого человека. Например, то, почему учрежденную им в Ярославле литературную газету русской провинции «Очарованный странник» в середине 90-х называли чуть ли не самой тихой газетой в России.
Была она для неспешного домашнего чтения, для раздумий о вечных загадках бытия, о том, что произошло с Отечеством нашим на сломе времен. В «Страннике» печатались Александр Солженицын и Виктор Астафьев, Юрий Кублановский и Юлий Ким. Газета Черныха из номера в номер внушала нам, что значит по-солженицынски «жить не по лжи». Там не было крикливой публицистики, призывов к борьбе с кем бы то ни было, прожектов, как осчастливить наш народ и все человечество очередной спасительной уто-пией.
– Но мы ясно обозначаем верность национальному преданию, – никогда не упускал случая уточнить Борис Иванович, объясняя, что за газету выпускает. – Мы говорим читателям: давайте вместе вспомним, что мы русские, и тогда всем нам станет ясно, что каждому есть ради чего жить на родной земле.
Был убежден Борис Иванович: жизнь держится не на политиках, а на праведниках, в ней – нет, не перевелись левши и очарованные странники. Любил вспоминать одну свадьбу – оказался на ней случайно. Играли ее в пригороде Тутаева, как он говорил, «на беспризорной романовской сторонке». Осень, на дворе какая-то «мглистая глухомань», а под той крышей будто морским свежаком засквозило. Видел гость: свет и ветер в душах, и они не от вина тогда были. Жених и его дружок-шафер, два паренька-скотника, решились на донкихотский поступок, на свой страх и риск сразиться с всеобщим раздраем. В фермеры пошли...
И сам-то Борис Иванович – человек поступка. В Ярославле он умудрился не просто кардинально поменять вид на жительство, перебравшись сюда из Иркутска вместе с сыном Андреем и снохой Натальей, но и жениться на ярославне и во второй раз стать отцом. В роддоме на Волжской набережной Бог дал им с Майей сына. Так они дома и звали его – наш Митя Волжский.
За каких-нибудь пять лет Черных основал две новые газеты, выпустил сборник рассказов «Озими» (с предисловием Фазиля Искандера). Будучи убежденным в том, что живем во времена процветающей словесности, собрал в Ярославле Всероссийское совещание молодых писателей.
– Главное впечатление от него как от писателя, издателя, человека – тянет воз, не смотря ни на что, – говорил на вечере в день 60-летия Бориса Черныха в Некрасовке его московский друг, философ и публицист, исследователь Достоевского Юрий Карякин.
Сразу пояснил, что означают слова «тянет воз»: на противоходе «хищной эпохе» все так же одержим Борис восстановлением корней, убежден, что российскую колымагу вытянут из вековых топей культура, православная вера, историческая память. Сам герой вечера, помнится, попросил своих гостей – писателей, библиотекарей, вузовскую профессуру, художников «не заливать встречу елеем». Предложил минутой молчания почтить память Льва Копелева и Булата Окуджавы.
Вместо тронной речи размышлял он об «искупительной жертве» – о короткой жизни друга, сына «врага народа» драматурга Александра Вампилова – живой классик был для него просто Саша.
То был вечер прощания. После трагической гибели соучредителя и главного спонсора «Очарованного странника», московского предпринимателя Виктора Поваляева, оставшись без поддержки, дальневосточник Черных после некоторых раздумий принял приглашение главы администрации Амурской области на должность советника по культуре. Обещал на новом месте возобновить «провинциальную литературку». Слово сдержал.
Время от времени напоминает о себе нашей редакции, с которой дружил. Присылает номера «историко-культурной газеты» под названием «Русский берег». Между прочим, «ярослав-ские мотивы» постоянно в ней звучат. Открываем навскидку один из выпусков. Вникаем в обзор полемики на злобу дня «Бизнес и совесть».
В послесловии от редакции приведены высказанные столетие назад вполне неординарные и по нынешним временам мысли молочного предпринимателя с Верхней Волги Александра Чичкина о... романтике бизнеса, о том, как «бочкой масла, головкою сыра и бутылкой чистого, вкусного молока, которую мы дарим детям, можно в равной степени славить Отечество, служить благу и расцвету родной земли».
...Собирались мы поздравить «с юбиляром» Черныхов-младших ярославских – Наталью и Андрея. Оказалось, в кои-то веки подкопили на поездку в Иркутск и уехали туда в отпуск. Это ведь, подумалось, не только их юность, ботанический сад, «Вампиловское книжное товарищество», жестоко разогнанное компетентными органами, но и его молодость, «садовника» Бориса Ивановича.
В Иркутске Черных дружил с Вампиловым, здесь стал автором столичной «Литературки», известинской «Недели», журналов «Юность», «Детская литература», «Семья и школа». Здесь Черных написал крамольное открытое письмо в адрес XV съезда ВЛКСМ о необходимости демократизации комсомола, наделал шуму на всю Сибирь грозным заглавием «Что делать?».
Был исключен из партии, как он сам писал, «исторжен» из обкома комсомола и молодежной газеты, шел «по чиновничьим этажам» с безнадежным персональным делом злейшего фракционера. Его долго терзали допросами, испытывали на разрыв, переводя в камеры с рецидивистами. Отсюда тайно международным авиарейсом переправили его «подальше и навсегда» в омскую психушку. Но узник успел тогда выкинуть через форточку во двор записку о том, где его теперь искать, и ее подобрали маляры.
Увидятся ли с отцом в Иркутске Наташа и Андрей? Хорошо, если все у них сладится. Совсем нетрудно сейчас представить, как в разгар застолья Борис Иванович попросит Наташу прочесть что-нибудь из ее ярославской, первой, легкой как облака, книжки стихов, названной в память об Иркутске, «Ботанический сад».
Что прочтет? Может, это? «Ночь мечтает о рассвете,//а деревья о дороге.//О звезде вздыхает ветер,//а деревья о дороге.
//Облако барашком белым//о траве густой тоскует,//а деревья – о дороге...»
Ярославская внучка Бориса Ивановича Ксения, правда, сказала нам по телефону, что дедушка, наверное, в Иркутск не приедет, потому что нездоров. Что ж, когда тебе без пяти минут семьдесят, такое случается. Но в чем можно быть твердо уверенным, что с душой у Бориса Ивановича по-прежнему все в норме. В тех краях есть у него могучая энергетическая подпитка от земли: он же потомок амурских казаков.
Деда его, георгиевского кавалера, в двадцать седьмом году расстреляли чекисты. Так что у Бориса Ивановича в портовом городе Благовещенске еще больше, чем было в Ярославле, самых серьезных причин держать на виду этот знак судьбы – не снимать с вешалки в прихожей политзэковского ватника.
Юлиан НАДЕЖДИН