Так было и с нашим радиотехническим конструкторским бюро, на котором висело два колхоза в Переславском районе. Мы тоже создавали свою производственную базу на краю одной деревни в красивейшем месте. База располагалась на высоком крутом откосе, с которого открывались потрясающие виды на долину маленькой речки Вашки. Вдали виднелась белоснежная старинная церковь Николы на Вашке, выглядывающая из-за синего леса.
В тот год мы строили для себя баню. Сруб привезли из деревни Охотино, из тех мест, которые связаны с именами певца Федора Шаляпина и художника Константина Коровина. В Охотине разобрали старый амбар, построенный во времена нэпа.
Снова собрали сруб на нашей базе, красиво вписав его в природный ландшафт, возвели над срубом крышу, поставили фронтоны и на время, приостановив работы, уехали в город.
Через месяц вернулись закончить работу. Оказалось, что за это время на чердаке бани поселились шершни, соорудив серое, как бумажное, гнездо, похожее на большую шапку подсолнуха, прикрепленное к доскам крыши. Полосатые, здоровые шершни один за другим подлетали к бане, садились на фронтон и «пешком» заходили в щель между досками.
До этого я несколько раз видел гнезда шершней в дуплах больших деревьев, в расщелинах между стволами. Всегда было страшно. Шершни роятся у гнезда, мелькая из стороны в сторону, и угрожающе гудят. Гнездо их просто неприступно. Говорили, что три укуса шершня смертельны для коровы.
А между тем нам надо было достраивать баню и предстояло работать как раз на чердаке, на перекрытии. Сначала мы попробовали подружиться с шершнями. Тихонько по приставной лестнице поднялись на чердак, спокойно прошли рядом с огромным гнездом, у которого кружилось несколько шершней, миролюбиво жужжа.
Казалось, что все нормально, но стоило стукнуть по гвоздю молотком, как этот звук приводил насекомых в ярость. Они свирепо начинали носиться в чердачном пространстве с громким пронзительным жужжанием. Тон их резко повышался и жутко действовал на нервы. Спустя какое-то время они успокаивались, но стоило снова ударить молотком, как все повторялось. Мало того, они как пикирующие бомбардировщики стали нас атаковать. Мы пригибались и замирали на время. Один из строителей был совершенно лысый. О его голову с разгона ударялись шершни, выставляя при ударе вперед свое полосатое брюхо с жалом. Но жало в голову не втыкалось, шершни рикошетили от неё и, развернувшись на повторный заход, продолжали атаку.
Между тем из-за каких-то шершней работа не двигалась. Нужно было что-то делать. Как раз в это время на сенокос прибыла новая бригада, и в ней был некий Володя родом из деревни. Он узнал, что мы не можем дальше работать, и предложил помощь:
– Сейчас я сниму это гнездо. Дайте мне только картофельный мешок.
Я попытался отговорить его, так как это опасно, но он ответил:
– Ерунда! Я сгребу гнездо прямо в мешок.
Дали ему мешок, и он по крутой, высокой лестнице полез на чердак бани, скрывшись в темном дверном проеме. Мы, человек десять, стояли в наступившей тишине, издалека смотрели, что будет дальше. Проходит минут пять, а Володя не выходит. Напряжение нарастает. Неожиданно в тишине кто-то говорит:
– Наверное, его уже заели.
Никто не засмеялся. И вот в проёме показался Володя. Было видно, как он торопится. С лестницы стал быстро спускаться задом наперед как по корабельному трапу, вращая над головой картофельным мешком, отгоняя им шершней. Спустившись, бросил его на землю и отбежал подальше от бани.
Мы в восторге подошли к герою, а он только всего и сказал, что ему дали маленький мешок и гнездо в него никак не лезло, да еще показал свои руки, которые от трёх укусов быстро распухли и покраснели.
Так слухи о трёх смертельных укусах шершней были опровергнуты, а баню к огромной радости наших сотрудников вскоре достроили.
Вадим СВИРИДОВ