– Ехал к вам, а на языке, грешен, вертелась песенка из мюзикла «Донна Люция, или Здравствуйте, я ваша тетя» про то, что в Южной Америке много бананов и диких обезьян.
– Так это же про Бразилию поется.
– А в Эквадоре не так?
– Бананы там на улицах растут. Есть розовые, очень вкусные, каких на ярославских прилавках я что-то не замечал. В любом меню в Эквадоре дежурное блюдо – жареные бананы, отдаленно напоминающие жареную картошку. Так что с бананами в этой стране все в порядке.
– А с обезьянами?
– Диких обезьян мы там не видели, даже когда нас возили к истокам Амазонки. Великая река в тамошних джунглях еще уже, чем наша Которосль. А в столице республики, в городе Кито, вполне современный пейзаж с двадцатиэтажными высотками, виллами в элитных районах и темными задворками в кварталах на окраинах, где живут бедные. На дорогах полно транспорта. В республике есть свой автозавод, выпускает модельный ряд «Шевроле» – от малолитражек до внушительных внедорожников, которые и у эквадорцев в моде. Аэродром в Кито прямо в черте города. Власти обещают к 2007 году вывести его из столицы, что, говорят, совсем непросто. Найти подходящую площадку в предгорьях Анд проблема из проблем.
– Вот мы с вами наконец-то и приземлились в Кито, пора и о самих гастролях поговорить. Приглашение было неожиданным?
– Пожалуй что нет.
– Ну как же, если человек играл, например, как недавно посчастливилось вам, во всемирно знаменитом вен-ском джаз-клубе «Порги и Бесс», то разве его можно в таком роде чем-нибудь удивить?
– Шутить изволите. Но тут своя предыстория. В Эквадоре живет наш друг, гитарист и композитор рыбинец Леонид Колесов. Мы с ним в Ярославле не раз вместе играли, был у нас и концерт в филармонии. Лет пять назад однокашник Колесова по академии Гнесиных скрипач Хорхе Салинас, открывший у себя на родине част-ный музыкальный колледж, предложил Леониду гастрольный ангажемент в Эквадоре. Гость так пришелся ко двору, что с тех пор успешно преподает в Национальной консерватории в Кито. Прошлым летом Леонид приезжал к родителям, был на наших концертах. Мы увиделись, и он сказал: в Кито есть джазовые музыканты, дайте свой диск, я им отвезу. Если у них возникнет желание с вами поиграть, то мы все организуем.
– Ну и?..
– Под конец года Петуха получаем приглашение для участия в культурной программе зимней фиесты.
– Зима-то в Эквадоре бывает?
– В нашем понимании – нет. При смене времен года, если не считать сезона дождей с февраля по апрель, не меняется ничего. В декабре температура плюсовая, но утром четыре-пять, днем тридцать–сорок, а вечером опять свитер натягивай – два-три градуса, не больше.
– Акклиматизировались?
– Уж постарались. Поначалу были сложности с дыханием. В Кито высота над уровнем моря 2800 метров. С непривычки на второй этаж поднимались с одышкой, даже мой сын Станислав. «Трудно дуть», – говорил он в первые дни, имея в виду свой саксофон. Но потом приспособились. За месяц сыграли девять концертов – семейным дуэтом и «Майнугин-квартетом» с нашими новыми партнерами Эдди и Анди – их нам сосватал Колесов.
– Кто они?
– Оба ведущие музыканты Эквадора. При их чуткой поддержке мы играли все – от мейн-стрима до хардбопа, рока и рэгги, мировые хиты и собст-венные аранжировки. Контрабасист Эдди Андреас подданный Германии, а живет в Эквадоре. Анди Себастиа – барабаны, в Южной Америке их называют «батарея» – мексиканец, испанский подданный, а учился джазу в США. Он не только музыкант, но и ваш коллега-журналист. Общаться нам помогали все тот же Колесов, другие добровольные помощники, а когда садились играть, то, сами понимаете, никаких посредников нам не требовалось.
– На каких площадках играли?
– Презентация и еще один концерт были в джаз-клубе под названием «El Pobre Diablo», что в переводе означает несчастный дьявол. Событие в разделе «культура» отметила столичная газета «El Comercio» теплой публикацией со снимком. На открытии десятидневной фиесты (по-нашему – дня города) играли мы под сенью каучуковых пальм в парке Каролина. В следующие дни были гостями Дома российско-эквадорской дружбы, в польском посольстве. В культурном центре фирмы «Симменс» по заявкам слушателей выступление даже пришлось вскоре повторить. В русском ресторане, где подают борщ, пельмени, студень под хреном, водку в самом широком ассортименте, вплоть до «Путинки», и где для приведения в чувство разбитого вдрызг пианино пришлось звать настройщика, мы, как потом выяснилось, невольно стали зачинателями новой традиции джазовых вечеров. Выступили и на ежегодной сессии ассоциации дипломатов Южной Америки.
– Даже так?
– В огромном саду на загородном ранчо накрыли столы. Народу было человек сто, а то и больше. Под конец посол России в Эквадоре Богомазов подошел к нам и сказал примерно следующее: ребята, достойно несите честь Родины, сыграйте для моей жены что-нибудь русское. Просьбу Леонида Михайловича выполняли мы, я бы сказал, в обстановке полного апофеоза, потому что все вдруг пустились в пляс.
– О том, что Майнугины по основному роду занятий врачи, в Эквадоре знают?
– Думаю, вряд ли. Во всяком случае медицинские темы во время гастролей не обсуждались. К нам относились как к музыкантам-профессионалам. Все, между прочим, оплачивалось.
– Если не секрет, как на фиестах ценится труд джазиста?
– Наша зарплата была втрое-вчетверо выше, чем за аналогичные выступления дома. И замечу, что обед в столичном ресторане стоил полтора доллара, а когда я сыну на день рождения решил подарить розы, то на два доллара дали мне не один цветок, как я наивно ожидал, а букет в полсотни шикарных махровых роз.
– Студии звукозаписи вами не интересовались?
– Интересовались. Мы записали в Кито компакт-диск в стиле босса-нова, утонченным знатоком ритмики которого оказался Анди Себастиа. Тут нашим творческим партнером стал председатель общества русско-эквадорской дружбы Патрисио Чавес. Он неожиданно оказался очень задушевным певцом. Как состоятельный бизнесмен, он имел возможность рассчитаться с нами оригинальным образом: устроил поездку на океан с отдыхом в курортном городке Атакамес, где находится клуб миллионеров «Касабланка». Оттянулись там как полноправные курортники.
– На прощание, Вадим, не угостить ли читателей какой-нибудь крутой экзотикой? Как там у них с корридой, наркотиками?
– Последний вопрос нами не изучен. Но кокаиновый чай, «коко», продается там свободно и по общедоступным ценам.
– Вы-то хоть зелье пробовали?
– Пробовал. Исключительно с научно-исследовательской целью.
– Ну и как?
– Не почувствовал ничего. Поэтому продолжаю, как раньше, с пользой для здоровья пить обыкновенный черный чай. Сложнее с боем быков.
– А именно?
– Эквадор – единственная в Южной Америке страна, где корриду смотрят в классической древней традиции по жесткому варианту, с убийством быка, который весом должен быть не менее четырехсот килограммов. Бесполезно оспаривать лавры Хемингуэя, самое главное про корриду сказано им. Коррида тогда настоящая, когда в поединке человек рискует больше, чем бык, и это видят зрители. Добавлю лишь немногое. По первому впечатлению она грандиозный, отточенный во всех деталях спектакль. Волнует неотразимо. Уходишь с двойным чувством: быка – да, жалко, как всякую невинно загубленную животину. Но потом наступает очищающий катарсис, как во всякой трагедии. Тореадор ведь рискует жизнью по-настоящему, а быков все равно убивают и за пределами арены каждый день на скотобойнях. И большинство из нас, честно признаемся, не испытывает по такому поводу никаких угрызений совести...
– Какое-то продолжение у вашего заокеанского турне будет?
– Скажем аккуратно: намечается. Договорились снова встретиться с Эдди и Анди в мае, на ярославском концерте «Майнугин-квартета».
Юлиан НАДЕЖДИН
Гость | 14.01.2016 в 00:36 | ответить0
исток амазонки находится в перу