Почему Лещенко не поёт песен об Афгане

После концерта с ним пообщался наш корреспондент.
– Вас, Лев Валерьянович, можно поздравить: сегодня, возможно, вы открыли новый жанр в исполнительском искусстве.
– Разве? А я и не заметил.
– Начиная своё выступление и обращаясь к переполненному залу, в котором бело было от ветеранских седин, песни, которые вы собирались исполнить, вы назвали «предметными». Есть новые и старые песни о главном, а есть, оказывается, и «предметные». Это какие же?
– А-а, да, помню. Объясняю. Вон как раз напротив Дома культуры стоит ваш знаменитый вокзал Ярославль-Главный. Взглянул на него, проникся и в тему спел «Прощай, от всех вокзалов поезда...». Чем не предметная мелодия?
– А если кроме шуток?
– Если кроме шуток, я, наверное, просто сходу нужного слова не нашёл, имея в виду, что мой ярославский репертуар адресный – напрямую обращён к ветеранам войны, петь для которых считаю большой честью. Искра между сценой и залом прошла на сей раз сразу, полный контакт со слушателями был установлен после первого же номера – потрясающей песни Френкеля и Гамзатова «Журавли». В конце программы я, как вы знаете, спел с залом на одном дыхании и «Надежду» Пахмутовой и Добронравова, и «День Победы». Эту песню, написанную Тухмановым на стихи фронтовика Владимира Харитонова, ярославские ветераны пели стоя. Не помню, где я видел такое. На этой встрече я волновался не как артист, а как человек, у меня даже подсел голос. Сказался и жуткий мандраж, испытанный накануне в прямом эфире финала телевизионного конкурса «Новые песни о войне».
– Мандраж, вы сказали? Честное слово, на вас это так мало похоже.
– Смею думать, что я нормальный человек. Волнуюсь, бываю недоволен собой, встречаю трудные аудитории, те, что не расшевелить никакими анекдотами «от Вовчика». Разумеется, сегодняшняя ярославская, слава Богу, к таковым не относится. А конкурсную песню, и тоже про журавлей, записал я по просьбе старого друга поэта Игоря Кохановского. И вдруг чуть ли не накануне финала выясняется, что исполнять её надо вживую в прямом эфире. Поневоле пришлось брать голову в руки. Зрители в студии, если вы видели передачу, как-то вяло похлопали и всё. Но может быть, они и правы. Будь моя воля, я бы эту песню доделал, довёл бы её до кондиции.
– Новые песни про войну сравнение со старыми выдерживают?
– Мы шли домой с конкурса вместе с Игорем Крутым, и он заметил, что, наверное, все самые лучшие песни о Великой Отечественной уже написаны.
– Вы с этим согласны?
– Спешить соглашаться со словами Игоря как-то не хочется. Но ведь и чтобы возразить ему по существу, сколько-нибудь убедительных доводов просто нет.
– «Тёмная ночь», «Землянка», «На позицию девушка», «Эх, дороги» не стареют. Как вы думаете, почему?
– Не стареют и «На солнечной поляночке», и «От Москвы до Бреста» – песенка военных корреспондентов, ни «потому, что мы пилоты», ни тем более бессмертная «Катюша». В самом деле, почему? Как раз о том же я и думал, слушая номера телеконкурса, в основном минорные, часто надрывные.
– Но война ведь беда, трагедия...
– Конечно. Но сколько было в тех мелодиях, идущих из глубин сердца, пронзительного светлого чувства, выстраданной веры в то, что осилим, выстоим, спасём.
– Когда-то я имел честь обсудить эту непростую тему с композитором Вениамином Баснером, коренным ярославцем, автором, по мнению некоторых специалистов, лучшей песни о Великой Отечественной войне, написанной после «хрущёвской оттепели» – «Дымилась роща за горою». Вениамин Ефимович по праву старого солдата, прошедшего всю войну, говорил, что в песнях сороковых годов есть и боль, и грусть, и любовь, и вера в победу, и юмор, всё, на чём может успокоиться душа. В «Соловьях», продолжал он свою мысль, при том что эта музыка высокого полёта, нет страшных вопросов к Богу «за что воюем?», остающихся без ответа, как в большинстве песен об Афгане.
– Спасибо за Баснера. В Афганистане я был трижды. Вот уже лет двадцать дружу с генералом Борисом Громовым. Пока шла та война и нам говорили, что это интернациональный долг, от генерала Громова я не раз слышал в общем-то крамольные по тем временам слова: надо из Афганистана войска выводить. И в конечном счёте это он и вывел их. Так что война всенародная и «горячие точки» – вещи, вряд ли сравнимые. Я песен афганских не пою, мне как-то всё это не по душе. Может быть, потому, что я появился на свет и рос с другими песнями. Та великая война, когда всем было одинаково тяжело и так хотелось радости, вы понимаете, «по шляпку» сидит во мне. На том мы и сошлись сегодня с ярославскими ветеранами, когда чуть ли не треть концерта спели вместе.
– Мой сосед по залу знаете на какую неожиданную похвалу в вашу честь расщедрился?
– Неожиданную? И что сказал?
– «Вот это выносливость!» – сказал как выдохнул. А заодно и тему для следующего вопроса нам подкинул. Как, чем вы форму поддерживаете? От чего ради этого приходится отказываться?
– Я за меру, равновесие во всём. Курил когда-то, люблю выпить, хорошую компанию. Но всё это очень и очень дозировано.
– А если нечаянно перебор выйдет, что тогда?
– Тогда подхожу к зеркалу, смотрю на себя строгим взором и говорю: «Нет, сударь, это не вы», в смысле «это не я». И всеми средствами привожу себя в норму.
– Спорт в этом как-то участвует?
– Баскетбол, я в него когда-то играл. Сейчас в своё удовольствие только бросаю по кольцу.
– Попадаете?
– Попадаю.
– Если не секрет, сколько у вас точных бросков из десяти штрафных?
– Стабильно – пять. Считаю, что для моего возраста достаточно, чтобы форму проверить. Жаль, что в Ярославле нет баскетбола. Вернее, есть, но, как я слышал, команда играет во второй лиге. Ваш тысячелетний город, думаю, заслуживает лучшего. У вас такой хороший губернатор, и я уверен, что он в конечном счёте всё наладит, и не только с баскетболом.
– Чтобы закончить разговор на сугубо мирные темы, ещё вопрос: где ваш родительский дом, тот, о котором поётся в песне под таким названием, одной из лучших в вашем репертуаре?
– Я москвич, родился в Сокольниках. Там мы и жили в войну и ещё долго в послевоенные годы. Там огород был, он, как и многих москвичей с городских окраин, спасал нас от голода.
– Дом сохранился?
– Когда проезжаю мимо, вижу на том месте какие-то гаражи, склады, цеха – почти промзону. Там, где стоял наш дом, осталась только старая липа, на которой в детстве висели наши качели.
– Батюшка ваш на фронт оттуда ушёл?
– Оттуда и ушёл. Сперва под Москву... Его фронтовые дороги – тема для отдельного разговора. Он прошёл две войны, прожил сто лет, царство ему небесное.
– Девятое Мая в этом году как будете отмечать?
– На одном из главных направлений боёв под Москвой, на переезде у Крёкшина, неподалёку от Нарофоминска, после войны долго стоял фанерный памятник тем, кто там погиб. Сейчас на том месте большой мемориал с музеем под открытым небом – боевой техники Великой Отечественной войны. Мемориал сделали мы своими руками.
– Мы, это кто?
– Это мои друзья, живущие неподалёку на дачах, – артисты и музыканты, специалисты Министерства обороны, лично губернатор Московской области Борис Всеволодович Громов. Каждый год в мае устраиваем там, среди танков и пушек, фестиваль солдатской песни. Привозим полевые кухни, вскладчину накрываем столы с кашей, фронтовыми ста граммами. Совсем как у вас сегодня в железнодорожном саду. Вас и читателей «Северного края» с наступающим праздником!