Жизнь на кончиках пальцев

Несмотря на перелет, музыкант прибыл в Ярославль бодрым и настроенным на творчество. Здесь его уже ждал знаменитый Российский национальный оркестр, в котором пианист, собственно, и солирует. Бросалось в глаза, что среди оркестрантов много молодежи.

– Да, у нас работают лучшие выпускники московской консерватории, прошедшие весьма жесткий конкурс, – пояснил контрабасист оркестра Сергей Кориненко. – Состав у нас довольно стабильный, уходит один­два человека в год. И это при том, что нас около сотни. Я сам работаю в оркестре уже 17 лет – с момента его основания.

На вопрос, каков Денис Леонидович вне сцены, контрабасист улыбается: «Я и не знал, что он Леонидович! Честно!» Этим было все сказано. Оркестранты знают Мацуева как приятного компанейского человека, лишенного какой­либо звездности. Между тем, Денис уже давно вхож в круги самой высокой музыкальной элиты, дружен со Спиваковым, Щедриным, Плисецкой. А однажды он играл в четыре руки с королем Таиланда!

– Более того, – сказал Мацуев, – в декабре я приглашен на его 80­летие. Наверное, снова будем играть. А руководитель нашего оркестра Михаил Плетнев – дирижировать. «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина. Вообще всегда интересно провести время в компании знаменитых и гениальных людей. Но самые преданные друзья – те, которых я знаю еще со школы – конечно, остались в Иркутске. Абсолютно все они заняли достойное место в жизни. Теперь мы по возможности собираемся иногда на берегу Байкала и так же, как и пятнадцать лет назад, паримся в бане, пьем пиво, едим омуль и ныряем в холодное озеро. И забываем к черту об этих всех постоянных стрессах. Москва живет в сумасшедшем ритме. Приезжаю в Иркутск – понимаю, что здесь мои настоящие друзья.

На репетиции перед концертом музыкант был предельно собран, как и подобает человеку, вся жизнь которого, без преувеличений, сосредоточена на кончиках искусных пальцев. Он даже разминался вдохновенно, погружаясь в изысканные мелодии, которые чувственно перекликались с аккомпанементом оркестра. У дирижерского пульта в тот вечер был Аскар Бисембин, который заменил заявленного в анонсах Андрея Рябцева. В связи с этой заменой произошли небольшие изменения в программе концерта, в которую вошли произведения Чайковского и Листа.

Перед концертом мы поинтересовались у музыканта, что, по его мнению, нужно сделать, чтобы классика стала привлекательна для широких масс?

– Мне кажется, – ответил Мацуев, – что классика никогда не будет привлекательной для всех, это элитарное искусство. Другой вопрос, как остановить зомбирование той части публики, которая еще осталась, еще смотрит канал «Культура». Нужно, чтобы его берегли и развивали. Вместо этого телевидение делает все, чтобы население тупело. Я тут недавно заболел и лежал неделю дома, смотрел телевизор. Довольно быстро заметил, что начинаю постепенно сходить с ума. Я не говорю, что в одиннадцать часов вечера нужно ставить классический концерт по всем каналам. Но нужно сделать так, чтобы тот процент, который любит классическое искусство, смог его получать.

– Вы любите джаз?

– Да, но назвать себя джазовым музыкантом я не могу. Джаз мне очень помог в этой жизни. Техника импровизации, которой я владею, весьма полезна для исполнения классической музыки. Я имею в виду импровизацию в интерпретации, потому что когда ты на сцене и на тебя внезапно снизойдет сиюминутное озарение, а если тебя еще поддержит дирижер, который этим тоже обладает, то получается действительно хороший концерт!

– А свою музыку вы пишете?

– Нет. Пока только записываю чужую.

– В чем прелесть записанной музыки?

– Благодаря записи видишь, как играл несколько лет назад. К тому же для музыкантов записи вообще очень полезны. Если бы их не было, мы бы не знали, как раньше исполнялось произведение. Я пришел к звукозаписи недавно, не был готов к этому. Но сейчас постоянно что­то записываю, последняя пластинка вышла с Темиркановым, концерт Чайковского с концертом Шостаковича. Скоро я поеду в Швейцарию в дом Рахманинова, где буду записывать его произведения. На рояле Рахманинова.

– Но самое ваше любимое место на земле – Иркутск?

– Точно, любимое. Одно на все времена – неизменное. Остальные любимые места появляются каждый год. Например, очень впечатлила Бразилия. Я вообще человек такой – темпераментный. Поэтому мне понравился бразильский стиль жизни. Несмотря на не самое удачное экономическое положение в стране, люди не унывают и живут в неком постоянном драйве. Они умеют радоваться. У них есть танцы, футбол на пляже – вот это больше всего мне нравится.

– Минуточку! Это Бразилия не богата? А что же нам в сериалах показывают?

– Так на то они и сериалы! Конечно, там есть определенный процент богатых, но большинство населения – люди невысокого достатка.

– А много ли за границей пианистов?

– Пианистов на самом деле, как собак нерезаных. Я только что вернулся из Шанхая, где открывал музыкальный фестиваль, и до меня дошли такие цифры, что в одном Китае сто миллионов пианистов! Можете представить? При населении в миллиард четыреста – столько музыкантов. Это идет даже не мода на классику, а настоящий бум на пианистов. Если мальчик в семье рождается, его сразу отдают в музыкальную школу учиться на рояле. Причем, как правило – к русским педагогам. Просто все лучшие тренеры уехали и готовят теперь наших конкурентов. Уже сейчас на музыкальном небосклоне появились маленькие китайские звездочки. Что будет через 5 – 10 лет? Сегодня все говорят о том, что русская фортепьянная школа на закате. Конечно, а чего еще можно ожидать, если вся профессура занимается с китайцами?

– Как вы считаете, какое будущее ждет русскую классику?

– Думаю, все оптимистично. Возьмем хотя бы наш фестиваль «Крещендо», на котором выступает очень много талантливых молодых людей до тридцати­тридцати пяти. Их прекрасно знают за границей, у нас почему­то не знают. Между тем, это достойная смена Спивакову, Башмету и другим...

– У вас немало наград. Какая из них дороже всего?

– Самая дорогая награда – диплом об окончании Московской консерватории. Ну и, конечно, золотая медаль за победу в конкурсе Чайковского, которую у меня украли, когда обчистили мою квартиру. Правда, потом мне выдали дубликат. Тогда же у меня пропали и часы, подаренные Борисом Ельциным. И год назад, когда я выступал на его 75­летии в Кремле, он подозвал меня и сказал: «Вот смотри, я все помню», и вручил мне точно такие же часы с абсолютно идентичной надписью: «От первого президента России». Его уход был большой трагедией для меня.