Почему мы с такой уверенностью говорим о провокациях? Ответ на этот вопрос мы дали еще два с половиной месяца назад, когда невесть откуда взявшийся станозолол поставил шлагбаум на пути Анастасии Капачинской – единственной, наверное, россиянке, реально претендующей на медаль в олимпийском женском спринте на 200 метров («СК» за 5 июня). Тогда мы привели как минимум три аргумента в пользу того, что препарат этот в пробе нашей бегуньи появился какими-то окольными путями. Теперь то же самое можно повторить и касательно Ирины Коржаненко.
Во-первых, сегодня этот анаболик никто не употребляет открыто, тем более в больших концентрациях и накануне соревнований. Однако Валентин Балахничев, председатель Всероссийской федерации легкой атлетики подтвердил, что концентрация станозолола в пробе спортсменки предельно велика. Это не укладывается ни в какие рамки. Неужели Ирина (либо ее тренер, а также врач) не понимали, что подобные трюки – прямой путь к пожизненной дисквалификации? Естественно, понимали. Во-вторых, согласно положению о борьбе с допингом, в случае получения положительной пробы результат ее должен быть оглашен не более чем через 36 часов с момента проведения теста. В случае с Коржаненко, выигравшей золотую медаль в толкании ядра 18 августа, прошло гораздо больше времени. Если препарат в пробе чуть ли не на поверхности плавал – чего было столько копаться, его определяя? И в-третьих: почему за допинг наказывают спортсмена? При кажущейся нелепости такого вопроса он довольно серьезно за-трагивает нормы уже обычного, а не спортивного права.
Чтобы было понятнее, о чем идет речь, имеет смысл вспомнить анекдот о мужике, оштрафованном за самогоноварение. Милиция вменила ему в вину наличие самогонного аппарата. Мужик подумал и спросил:
– Ребята, а за изнасилование вы меня судить не собираетесь?
– А ты что – изнасиловал кого? – сразу же встали в боевую стойку служители правопорядка.
– Нет, – ответил мужик – но аппарат имею...
В самое ближайшее время нужно ввести в отношения спортсменов и антидопингового комитета презумпцию невиновности. Спортсмен не обязан доказывать свою невиновность. Особенно на Олимпиаде, где любой поддатый мужик может в разгар соревнований забраться на вышку в пачке и колготках и сигануть оттуда. В Греции лет десять назад баскетболистов ЦСКА отравили же галаперидолом – никто на допинг и тратиться не стал.
Наталья Садова – еще одна наша олимпийская чемпионка в метании диска, два года назад едва не была дисквалифицирована за превышение концентрации... кофеина. Если же продолжать приравнивать положительную пробу на допинг к преступному умыслу завладеть медалями «нечестным путем», эдак, мы и до кислорода докатимся. Впрочем, уже докатились. Велосипедистов за аутогемотерапию ловят уж года три. Если кто не знает – при аутогемотерапии у спортсмена берут его собственную кровь. И перед стартом вливают ему же – чтобы от перегрузок он не отдал богу душу прямо на трассе. Допинг!
Сегодня бал в «медальном» зачете правят не спортсмены, ибо медальный лист переписывается ежеминутно. Переписывается людьми, которые, с одной стороны, борются «за чистоту спорта», а с другой – этот же самый спорт изничтожают на корню. Ибо никто не поручится, что завтра подобные результаты не даст проба, например, одного из наших «золотых» гребцов. Или у великого прыгуна в высоту Стефана Хольма (а как это он, шельмец, при росте 181 см в высоту на 226 прыгнул?).
Поэтому нельзя не признать – с Олимпиадами нужно что-то делать. Уж слишком происходящее на них напоминает то ли большую политику, то ли разборки между сицилийскими кланами. Что для людей, хорошо знающих оба предмета, практически одно и то же.
Дмитрий ПИХТО.