Александр Игнатьевич Соколов – ветеран Великой Отечественной войны, ему 80 лет. Его жене Зое Алексеевне – 79. Они последние жители села Хороброва в Мышкинском районе. В соседнюю деревню Мартыново, где магазин, амбулатория, сельсовет, ездили четыре километра на лошади. Теперь Малыша нет – сгорел вместе с конюшней накануне праздника. Сани, телега, упряжь – все погибло.
Просто брел вдоль речки Кадки рыбак и для забавы бросал спички в сухую траву. Огонь шел фронтом – два километра пламени надвигались на Хороброво. А речка под крутой горой – Соколовы не видели ничего, спать легли спокойно. Когда отсветы в окнах блеснули, только тут поняли, позвонили в Мартыново, а сами побежали с ведрами на конюшню. Поздно – уже охватило ее со всех сторон, не подступиться. Из Мартынова много народу на помощь бросилось. Пока четыре километра проехали да через Кадку перебрались по трубе – моста ведь нет – увидели: огонь подступает к домам, а Соколовы, надышавшись дымом, без сил лежат на земле, и ведра валяются рядом. Воду они таскали от реки: 14 метров по обрыву и для молодых людей тяжело. Часа два тушили пожар мартыновцы, и еще мужчины из села Юрьевского приехали. Спасли село.
А с конюшней история мистическая. Не должна она там стоять – вот и погибла. Потому что ее построили на месте кладбища. Оно было при церкви, которую разобрали на кирпич в 1954 – 1955 годах. Из него ферму соорудили – тоже недавно развалилась. Один из руководителей колхоза настоял, чтобы конюшню устроили на погосте: удобно, в центре села, на высоком месте. Или, может, из классовых соображений: при церкви хоронили причт, дворян и богатых прихожан. Людей попроще – за рекой. Кладбище снесли. Рыбинские старатели – шефы с завода – забавлялись: выкапывали гробы и развешивали скелеты, доярок пугали. Местных тоже черт попутал: некто Осипов разобрал склеп на фундамент для своего дома. Долго в нем не прожил. Успел рассказать видение: дескать, смотрю – церковь невредимая стоит, слышу – отпевание в ней идет, зашел, в гроб глянул – и себя узнал. Захворал и помер.
Лошади в этой конюшне жить не хотели: бесились, теряли сознание – чуяли испарения могил. Малыш был последним. Жалко его – чем он виноват...
Ольга ВАСИЛЬЕВА