– Я не знаю, где она, что с ней, не знаю даже, жива ли она... Мне известно лишь то, что одно время она была актрисой Рыбинского театра и зовут ее Елена Зятковская. Она писала мне из Рыбинска очень грустные письма, полные одиночества. Хотела восстановить наши отношения, но в то время я был уже женат на Белле Ахмадулиной. В моей жизни было много женщин, но Елена – одна, ее образ не покидал меня всю жизнь. Прошу вас, помогите мне ее найти, я буду ждать...
Лариса начала поиски. Лишь несколько ветеранов театра вспомнили это имя, но они не были дружны с актрисой и ничего не могли сказать о ее судьбе. Кое-что нашлось в театральных архивах. Программки спектаклей 1958 – 1960 годов, которые бережно хранят в театре, – словно прикосновение времени. В них – актриса Елена Зятковская! Служанка Анарда в «Собаке на сене» Лопе де Вега, Варя Каменникова в «Походном марше» Александра Галича, сказочная Золушка, роковая Дениза Дюмон в драме братьев Тур «Побег из ночи» (сохранилась фотография Зятковской в этой роли), Нишетт в «Даме с камелиями»... А вот и дивная любительская фотография 1960 года, где старая лодка, а в ней актеры театра на фоне моря. В центре – профиль красивой черноволосой женщины... Это Елена.
Лариса отыскала в Ярославле бывшую актрису Рыбинского театра, которая работала вместе с Еленой Зятковской. Они были подругами (чтобы поберечь ее здоровье и покой, мы не называем фамилию актрисы). Она нашла старые фотографии, запечатлевшие Елену на сцене, среди коллег и друзей... Лариса позвонила в США, и Евтушенко говорил с подругой Елены минут сорок. Она рассказала, что Лена приехала в Рыбинск в 1958 году из Одессы, жила вместе с дочерью в трехэтажном доме в Пионерском переулке. Была ли она замужем, сейчас уже не помнит. В 1960-м Елена вернулась домой в Одессу. Известно, что умерла она три года назад, оставив дочь и внучку, которую зовут Евгения. Услышав это имя, Евтушенко воспарил душой – наверное, это не случайность... Он попросил выслать ему копии фотографий. Лариса так и сделала, отправив заказное письмо. А когда в июле позвонила в Переделкино, поэт был в отчаянии – письмо не дошло или затерялось в обширной почте поэта. «Умоляю вас, приезжайте, я оплачу все расходы!» – говорил Евтушенко. В августе Лариса съездила в Переделкино.
Всего несколько часов провела она на даче поэта. Хорошее вино – и почти исповедь Евтушенко о его первой любви, о жизни после нее, о женщинах, о жене Марии, которую он встретил в петрозаводской библиотеке, о пяти его сыновьях, об университете в городе Талси (штат Оклахома), где он – профессор, не имеющий высшего образования, потому что в СССР его выгнали со второго курса литературного института, – читал курс русско-европейского кино и литературы...
И вот ужас – диктофон ничего не записал, но Лариса спохватилась поздно. Когда сказала об этом, Евтушенко пришел в бешенство и уехал. Лариса собралась домой, но Евгений Александрович вскоре вернулся и сказал, что решил поступить по-христиански. И повторил свой рассказ, в котором было уже чуть меньше лирики, но больше фактов.
Потом по предложению Ларисы они отправились на кладбище, где похоронен Пастернак. Но так до него и не дошли – на полпути позвонил Церетели: «Все бросай и приходи ко мне. Гости? Бери гостей с собой!» Вернулись, но вскоре Церетели снова позвонил: «Прости, уезжаю срочно. В другой раз».
И снова стол в гостиной, воспоминания...
Когда Евтушенко встретился с Еленой, ему было шестнадцать, она – на три года старше. Она приехала в Москву из Одессы, в дом, где в коммуналке на 4-й Мещанской жила семья Евтушенко. Ее мать, подруга матери поэта, просила в письме приютить девушку на время поступления в ГИТИС. К тому времени у Елены уже было какое-то театральное образование – либо курсы, либо училище. Она была удивительна. Изящна, красива, фигурка словно выточена из слоновой кости... Москва конца сороковых была серых тонов – люди носили военные кители и шинели с обрезанными погонами. А она надевала яркие блузы, огромные серьги, красные туфли на каблуках. И вся была словно экзотическая птица, залетевшая из тропических стран. Евтушенко говорил: она была, несомненно, очень талантлива, притягивала к себе, они были на редкость близки духовно. В семье Евтушенко все были уверены, что она поступит в ГИТИС, но – не поступила. И сразу уехала.
Их короткий роман лег в основу поэмы Евтушенко «Голоса Сантьяго», где юноша Энрике влюбляется в подругу своей матери. И хотя поэма замешана на чилийской теме, в ней много личного.
Когда Лариса собралась в обратную дорогу, Евгений Александрович сказал, что очень бы хотел приехать в Рыбинск. Побывать в театре, посмотреть на дом в Пионерском переулке, где жила Лена. Квартира ее была на втором этаже. Лариса предложила поэту провести в театре творческий вечер. Евтушенко раздумывал, расспрашивал о возможных гонорарах, которые для театрального Рыбинска казались запредельными. Потом махнул рукой и согласился, заметив в шутку, что это будет его самый маленький гонорар за всю историю. Он приедет в Рыбинск в конце декабря. «Исповедь» Евтушенко, записанная на диктофон завлита, войдет в восьмой том Антологии русской поэзии. Ее содержание Лариса пока не раскрывает – всему свое время.
* * *
Мы благодарим Ларису Валентиновну Львову за предоставленные материалы.
Марина МОРОЗОВА