Шелдомеж встретил молчанием заколоченных домов. Посреди лужайка со странными развалинами – нечто вроде купола с четырьмя арками. Поодаль разрушенная церковь. А рядом с церковью – приземистое длинное сооружение, возле которого ходили люди, стояли тракторы, валялись какие-то железяки. Говорят, что это бывшие монастырские покои, где ныне разместилось мычащее и кукарекающее хозяй-ство артели «Мечта».
Мне навстречу почему-то радостно кинулись куры. Затем облаяла какая-то мелкая собака. На лай из здания вышли люди. Николай – человек с тихим голосом и внимательным, дружелюбным взглядом. Он работает на тракторе – пашет и косит. Костя – специалист по ремонту всяческой техники, слесарь. Женщина, Ирина, с энтузиазмом начала показывать мне село. Николай тоже принял участие в разговоре о местных достопримечательностях. И показал себя человеком образованным, умным. Он к артели отношения прямого не имеет, просто приходится родственником ее владельцу, Жданюку.
Сельские дома расположены по краям большой поляны, в центре – развалины часовни. На ее полу – куски штукатурки, осколки кирпичей. Ирина показывает на канавки шириной сантиметра четыре, проделанные в стенах. Рассказывает:
– Приезжали какие-то люди, говорили, что архитекторы и нужно взорвать часовню – будто опасно ее оставлять в таком виде. Пробурили эти канавки, чтобы заложить взрывчатку. Скорее всего, искали сокровища – говорят, тут в подземных ходах спрятан клад. Ну какие же архитекторы станут такую красоту ломать? Иной раз пасу коров, смотрю на часовню – ну до чего же красива! На днях стоим вечером, а над ней то ли спутник, то ли звезда светится. Не уезжайте, останьтесь – я вам чисто постелю. Здесь так хорошо! Мы тогда с вами пруды поповские посмотрим – там, говорят, дно деревянным мореным брусом выложено.
Нахожу фрагменты плиток с буквами. Собеседница моя полна гордости: вот, дескать, какие тут редкости можно обнаружить! Идем к церкви, оглядываемся еще раз на часовню. Над одной из арок, прямо на куполе, выросла березка. Ирина жестом экскурсовода показывает:
– Вы знаете, весной там свили гнездо аисты! Я говорю Толе: это к счастью. Везде аист – к счастью, к ребенку.
ЦВЕТЫ НА РУИНАХ
О своей прошлой жизни она вспоминает скупо. Родом из Тверской области. Училась на кондитера. Был ребенок, погиб. Жданюк встретил ее в Сонкове и позвал в Шелдомеж. Здесь, на ферме, у нее есть личная корова Верба.
Осмотрели руины церкви, густо поросшие крапивой, цикорием и душистой кашкой. За церковью – кладбище. Маленькое, со скромными холмиками, над которыми строгие кресты. Земляничное кладбище –сплошь укрыто узорчатыми листьями. Вспомнилось цветаевское: «Кладбищенской земляники крупнее и слаще нет». Чернеет только маленький могильный холмик, под которым Марина.
К пепелищу Марининого дома Ирина наотрез отказалась подойти, лишь рукой махнула: там оно, где ржавый скелет машины стоит. «Жигуленка» Марина купила детям незадолго до пожара.
Жарко. Вода в колодце оказалась вкусной и прохладной. Жданюка все еще нет – задержался где-то. У фермы гуляют индокуры с глупыми, выпученными глазами. Тут Костя вывел быка Мартина. Страшно. Прячусь за грузовик. Ирина целует Мартина, гладит его морду. Приглашает и меня: не бойся! На ферме полутьма, коровы лежат и шумно жуют. Там отгорожен угол, где живет вместе с Ириной ее подруга-артельщица Надюша. Про нее Ирина с уважением сказала: «Она работала медсестрой!» В келье женщин на подоконнике – стопки книг. Догадываюсь, это Ирины – все романтическое: о приключениях, странствиях. Романы о старине.
ЦВЕТ КРАСНЫЙ. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Не так давно, всего сто лет назад, здесь было оживленное село Шелтомежь, имение Скрипицыных. С церковью Воскресения Христова, заложенной в 1779 году. В 1832-м освящено, вероятно, второе – каменное – здание. В 1885 году учредили женскую обитель. Она получила название в честь иконы Матери Божией Ченстоховской, которую Скрипицыны подарили церкви Воскресения. У мест-ных это название трансформировалось в Шестоковскую... И даже возникла легенда об иконе, которая явилась служанке Скрипицыных во сне, якобы в печной трубе. А потом наяву она оказалась на печном шестке.
В двухэтажной школе при обители с 1896 года училась сотня детей! В монастыре было 210 сестер, 60 постриженных в мантию и рясофор, 140 жили на испытании. Помимо рукоделия они занимались огородничеством, держали скот. Меж тем прихожанам мало было одной церкви. С благословения отца Иоанна Кронштадтского – он первый пожертвовал двадцать рублей на постройку – и по просьбе крестьян деревень Павлово, Глибени (так она именуется в старинных документах), Ботовицы, Шелтомежи в 1896 году заложили соборный храм во имя Живоначальной Пресвятой Троицы. Для строительства в пяти верстах построили кирпичный завод, а камни и известь возили за сто верст. Через двенадцать лет храм освятили. Одну из икон подарили князья Волконские.
Как ни печально, имя всему этому сейчас – развалины. Развалины как красноречивое предостережение. Остатки шелдомежского храмового и монастырского комплекса вошли в 2004 году в трехтомник «Архитектура и ландшафты России». Там Черная, Белая и Красная книги. Белая – «Обретение», в ней собрано то из российского наследия, что удалось сохранить. Черная – «Утраты». А в Красную книгу – «Предостережение» – вошли фотографии шелдомежских храмов. То есть то, что на грани. У незримой межи...
ЗАЙЦЕВСКАЯ КРИВАЯ
Расстаюсь с Шелдомежем. С Ириной, Николаем, молчаливыми Костей и Надеждой. И их «Мечтой». Позади рай. И от его несовершенства он еще более рай. Попутчица моя, Елена Лисицына, приезжала в Шелдомеж навестить родные могилки, глянуть на огород. Возвращаемся другой дорогой – тропинка тянется среди высокой, сухой травы. Проходим какую-то избу без окон и без дверей. На черной с прорехами крыше уцелела несуразно высокая красная печная труба. Здесь была деревня Зайцево. Земли эти принадлежали колхозу «Заря». Муж Елены, Валентин Иванович, – последний его председатель.
Жизнь в здешних местах била ключом. Молодежь бегала на танцы в клуб в Шелдомеже, центральной усадьбе «Зари». Сюда же в магазин, медпункт и библиотеку ходили жители окрестных деревень Зобцы, Ботовицы, Павлово, Глебени. Детишки посещали Шелдомежскую школу. Потом контору перевезли в Родино. Магазин сломали, клуб пустили на дрова. Зайцево опустело, лишь на лето приезжали дачники. Лет пять назад кто-то срезал провода, деревня осталась без света. Соответственно, и без дачников. Ну а там все растащили по досочке. Осталось лишь название: Зайцевская кривая...
До прихода электровоза – несколько минут. Из зарослей выходит женщина с двумя девочками – Антонина Анфимова. Тоже навещала родительский дом в Шелдомеже. Когда-то Антонина Николаевна заведовала в «Заре» комплексом на двести коров и триста телят. Лихо скакала по полям верхом на лошади: проверяла, как работает на заготовке кормов бригада животноводов, сколько пашут, сколько сеют. Ходила в передовых работницах. Антонина Николаевна вспоминает, как премировали ее в первый раз пятью рублями. На эти деньги она купила тогда будильник и немного керосина.
Подошел электровоз. Мы поехали на открытой деревянной платформе, сидя на скамеечках. Неслись среди болот, озер, зарослей. Дул теплый встречный ветерок, порхали какие-то бабочки, стрекозы. Так прекрасны были последние летние деньки...
* * *
Окончание. Начало в номере за 17 сентября.
Виктория ГЕФЕЛЕ.