Последний бой

Убийственный нокаут Тогда, в 1997 году, Андрею казалось, что все по плечу: поступить в финансовое училище – предел мечтаний любого мальчишки. Еще на сборах в Песочном решил спорт не бросать (а все годы в школе он занимался гандболом). И ближайшие же соревнования по рукопашному бою выиграл. Упорство и хорошую физическую подготовку парня заметили сразу и предложили обучиться боксу. Ему и еще нескольким первокурсникам для занятий в школе бокса оформили пропуск – невиданная для остальных роскошь! – разрешающий покидать стены родного заведения. Однако подготовка длилась недолго: буквально через месяц ребят начали выставлять на ринг. Тот роковой бой пришелся на конец ноября. Андрей рассказывал после, что, едва увидев на ринге своего противника, мысленно перекрестился: тот был не только старше на два курса, но и здоровее физически. Восемьдесят кило против девяноста – разница на ринге огромная. Cоперник был к тому же гиревиком. До сих пор Андрей не может с точностью восстановить события. Помнит, как разминался, надевал шлем. Дальше – провал. Лишь обрывки воспоминаний, как падал на ринге, мельтешащие фигуры и внезапная темнота... Потом товарищи рассказывали, как все произошло. Хватило одного удара, и курсант уже лежал на полу. Рассказывали с оговоркой: официально ничего говорить не будем, нам еще учиться! Ну а версия руководства военного вуза была иной. Упал не на ринге, а уже после, в раздевалке. Отчего – неизвестно. Тут же появилось утверждение, что у Андрея еще до поступления в финансовое училище были проблемы со здоровьем. Но ведь общеизвестно, что в ЯФВФЭУ принимают только здоровых парней. Учиться жить заново В восемь вечера Андрея доставили в военный госпиталь, в реанимацию. У парня оказалось внутреннее кровоизлияние в мозг. Операцию не делали, ждали согласия родителей. А вот гарантий им никто не давал: врачи говорили, что это очень тяжелый случай. Вызывали хирурга из областной больницы, а операция длилась всю ночь, до пяти утра. У курсанта была серьезно повреждена височная часть черепа площадью примерно десять на десять сантиметров. Восстановить ее смогли только в результате двух операций. Из Ярославля его отправили в Подольск: отделение нейрохирургии там славится специалистами и оборудованием. Туда его доставили на вертолете. Два дня после операции Андрей не приходил в сознание. Следующие дни вспоминались как осколки событий. – Помню, открываешь глаза, кто-то что-то колет. И опять провал. Первое воспоминание – жуткое желание пить. Правая сторона тела была парализована – на одной руке, по сантиметрам, подползаю к крану. И понимаю, что не помню, как его открыть. В такой задумчивости меня и нашли медики. После чего привязали к кровати, чтобы неповадно было. Обнадеживал и не позволял раскиснуть только доктор, фамилию которого Андрей не запомнил, а вот зовут его Константин Константинович. Именно он уверенно сказал, что парень выживет. Константин Константинович регулярно навещал своего подопечного и всегда заставлял по нескольку раз выговаривать свое имя-отчество: Константин Константинович... И так до умопомрачения, чтобы речь восстанавливалась. Ведь после травмы и операции Андрей не умел ни ходить, ни говорить. – Первый шаг сделать было ужасно страшно. Паника: а вдруг не получится? Так и оказалось, упал. Потом ходил с поддержкой, товарищи по палате помогали. А когда уходили, пытался по стенке передвигаться. Речь восстановилась только через год, а вот память возвращалась гораздо медленнее. Приходилось заново учить практически все, вплоть до таблицы умножения и детских стихов. Но до сих пор остались черные пятна... Впереди – судебный ринг 15 января вместе с мамой Андрей вернулся домой. И тогда же его отправили в наш военный госпиталь, где продержали больше полугода. К такой заботе парень относится скептически: – Они меня специально из военнослужащих до второй операции не увольняли. Ждали, пока пластину в череп вставят. Если бы уволили, пришлось бы платить. А тут получалось, что подлечили – и свободен. Нечего на какие-то компенсации рассчитывать. Маме поначалу обещали: когда пойдет на поправку, дадут возможность доучиться. Без прохождения строевой подготовки. Но как только меня повторно прооперировали, дали понять, что на этом наше общение заканчивается. Меня ознакомили с документом, где указывалось, что полученная мною травма хоть и связана с прохождением службы, но гражданская правовая ответственность ложится на того третьекурсника, который меня ударил. Тут же собрали консилиум, который вынес вердикт: подлежит увольнению. Андрей еще полгода после второй операции не выходил на улицу. Своего вида боялся: голова бритая, вся в шрамах. Сейчас двадцатитрехлетнему парню дали инвалидность, и у него постоянно болит голова. Начались приступы, похожие на эпилептические припадки. На консультации врачей и само лечение каждый месяц идут суммы, которые никак не вяжутся со скромной пенсией инвалида в полторы тысячи рублей. Хотя как инвалиду Андрею и положены бесплатные лекарства. Ярославские врачи вылечить его не могут, а для поездок в Москву и Питер денег не хватает. Но Андрей духом не падает. Сейчас он учится на заочном отделении строительного техникума. Говорит, что поначалу невмоготу было, память то и дело подводила, но постепенно приноровился. И теперь собирается искать правду в суде. Впрочем, заранее соглашается, что тягаться с военными – дело непростое...