Вам что, наша армия не нравится?..

Рыбинец Алексей Степанов (все имена военнослужащих изменены) бежал в конце августа - это уже третий за два с половиной месяца его побег из воинской части в небольшом городке Мга под Питером. Все три раза до дома добирался он на крышах поездов. Столь экстремальный способ передвижения объяснялся не какими-то личностными характеристиками парня, а отсутствием денег. И совсем уж необычной оказывалась цель его побега. Отнюдь не в дом родной, как подумает здравомыслящий читатель, стремился парень, а в военкомат. Девять часов на поезде Алеша добирался, чтобы сказать военкому: <Служить буду и хочу, но не прислуживать>. В армию его призвали весной. Распределили в железнодорожные войска, где с первых же дней началась невеселая жизнь <духа>. Выяснив, что Алексей неплохо рисует и делает наколки, вся рота тут же возжелала ими обзавестись. И не со временем, в порядке очереди, а здесь и сейчас. Разумеется, в свободное от занятий время. Проще говоря, трудиться на благо старших Алексею приходилось ночами. Все время своего сна <деды> расписали поминутно, а вот парень напрочь оказался лишен отдыха от реальности солдатских будней. Пробовал взывать к совести, но средства убеждения старших товарищей оказались более весомыми - кулаки да табурет. А время от времени еще и деньги требовали. Нет? Так воруй. Через три недели бессонных ночей нервы у парня сдали, и он дал деру. Потом вспоминал, что когда бежал, даже не думал, как до Рыбинска добираться будет. Главное, подальше от части. Железнодорожная станция находилась недалеко. Изучил там расписание поездов. Денег не было, и сама собой родилась мысль добраться до Рыбинска на крыше скорого поезда. Так и ехал, распластавшись, все девять часов - боялся быть замеченным. Позже Алеша вспоминал: сомнений в том, что делать дальше, не было изначально. Явиться в военкомат. Все рассказать. Пусть переводят в другую часть. Одно не рассчитал - злоупотреблениями в армии занимается военная прокуратура. В военкомате к нему отнеслись с пониманием, но через два дня приехал представитель из части и, пообещав, что теперь все будет нормально, увез парня обратно. Второй побег вышел недели через три вот по какому случаю. За оформление канцелярии начальство наградило парня поездкой в Питер. Однако радостное ожидание свободы не замедлили омрачить <деды>. Мол, не забудь из поездки пятьсот рублей с собой привезти. А уж как добудешь - твое дело. В Питер Леша уехал, а вот возвращаться не стал: обратного пути не было. Ведь денег-то не нашел. <Я же не мог попрошайничать, на мне ведь форма была>, - объяснял он потом в прокуратуре. Сценарий предыдущего побега по технике исполнения и результату был продублирован полностью: крыша поезда - военкомат - представитель части. Как ни парадоксально, но и на этот раз парень согласился ехать обратно. По возвращении <деды> сначала отходили его табуретом. Били и по лицу. А на следующий день привязали в душе, включили холодную воду и ушли. Под потоком ледяной воды парень простоял три часа. Только тогда о нем <вспомнили> и отвязали. Подобного приема Леша ожидал и все измывательства стерпел. В тот день, когда по роте пронесся слух, что перед обедом пьяные старослужащие будут <строить> молодых, Алексей стоял в наряде. Со штык-ножом, как полагается. - Услышал приглашение, и все - нервы сдали. Понял: если пойду, то либо они меня, либо я их убью. Решил опять бежать. Штык-нож с собой взял. Не потому, что страшно было - оружие ведь просто так не бросишь. На этот раз следы приходилось запутывать. Ведь в части уже знали <привязанность> парня к поездам. Поэтому отправился на другую станцию. Да и здесь садиться не торопился, а чтобы не нашли, всю ночь в каком-то саду просидел, прижавшись к дереву. И на этот раз удача оказалась на его стороне. С поезда не сняли, и в конце концов привычным способом он опять добрался до Рыбинска. Оружие сдал военкому, а сам отправился в военную прокуратуру. Как пояснили нам в военной прокуратуре, точного учета дезертиров по области не ведется. Если такой <бегунок> явился с повинной сразу, уголовное дело возбуждаться не будет. Но и гарантий, что парень не попадет обратно в ту же часть, никто не даст. По словам заместителя прокурора Леонида Гупало, все беглецы независимо от причины побега направляются на сборный пункт в областной военкомат. А оттуда - под Ростов, где их <разбирают> представители частей. В роли <заезжих купцов> могут оказаться и представители той части, откуда военнослужащий только что дезертировал. Представитель Союза солдатских матерей России по Ярославской области Надежда Крылова другого мнения - косить всех под одну гребенку нельзя. Многие дезертируют из-за дедовщины, и возвращать их обратно - то же самое, что поощрять новые издевательства. В этом главная причина такого количества укрывательств. - <Бегунков> приходит к нам много - только за первую половину сентября было восемь человек. Бегут сейчас из всех частей и районов. Много злоупотреблений даже в традиционно считавшихся элитными Таманской и Кантемировской дивизиях, в президентском полку. В таких частях шагают в ногу со временем - как вариант дедовщины процветает ростовщичество. Схема действий следующая. <Дед> требует деньги. Нет? Хорошо, давай я тебе их одолжу. Только под проценты. И ставят парней <на счетчик>. К концу службы у некоторых по тридцать тысяч долга накапливается. Внешний вид Жени - яркое опровержение мифа о том, что <деды> бьют только сирых да убогих. Огромный детина под два метра, широкий разворот плеч. До армии работал... мясником на рынке. Да и тот факт, что служить его призвали в спецназ, говорит сам за себя. Избить такого надумаешься. Мама Людмила Ивановна в слезах показывает письмо сына за 1 сентября: <Если вы не успеете сделать вызов, то ожидайте меня, я сам приеду. Я уже составил план побега. Только не знаю, как добираться. Планирую до Рязани пешком, ведь деньги все потратил (покупая продукты <деду>. - М. Н.). Числа восьмого чухну. Дня за четыре доберусь>. И сообщал, что к побегу уже приготовился. На помойке - чтобы форма не вызывала подозрений - нашел гражданскую одежду: джинсы - <только я их постираю>, кроссовки - <правда чуть-чуть рваные, но это не важно>. - Да из его части постоянно бегут, - в слезах рассказывает мама Людмила Петровна. - Ездила к нему в августе, как раз тогда трое мальчишек травиться вздумали. Вся часть в это время ездила на село урожай убирать. Так вот они нашли на поле какие-то химикаты и наглотались. Только одного смогли откачать... До побега дело все же не дошло. По настоянию Надежды Дмитриевны парня мама привезла и отправила в прокуратуру. В существующей ситуации, когда вероятность возвращения - а значит, и новых побоев, унижений - беглеца в прежнюю часть почти стопроцентная, вполне понятна реакция тех, кто прячется от военкомата и прокуратуры. А возбуждение уголовного дела по факту избиений вообще малореально. Для этого наша прокуратура должна отправить на медицинскую экспертизу, результаты которой передаются в прокуратуру той области, где находится <провинившаяся> часть. Помогать в расследовании беглец должен непосредственно на месте событий. А это можно приравнивать к добровольной <сдаче> в свою часть. В этом случае есть одна лазейка - директива Генерального штаба от 9.03.96 за номером 315/32230, по которой военный прокурор, отсылая <бегунка> на сборный пункт, может дать предписание не направлять обратно в ту же часть. Правда, почему-то в нашей прокуратуре этой директивой пользуются редко. Марина НИКИТИНА.